В продолжение Шохиён добавил, «у нас сейчас нет понятия оппозиция. Все это было до подписания мирного соглашения. С тех пор, как было подписано это соглашение и в течение почти двух с половиной лет деятельности Комиссии национального примирения все пункты требования этого соглашения и других подписанных документов были полностью выполнены. То есть, у нас больше нет оппозиции и потому этот термин не внесен в Кодекс».
Это высказывание Шохиёна о том, что «у нас больше нет понятия оппозиции» невольно касается существующего мышления в политических кругах Таджикистана, что в нынешних условиях необходимо воздержаться от образа оппозиции и всем необходимо сплотиться вокруг Эмомали Рахмона в качестве «Лидера нации» и это будет только на пользу стране.
Усмон Солех, пресс-секретарь народно-демократической партии считает, что председатель Верховного суда наверняка имел ввиду партию исламского возрождения, которая, по его словам, «незаконно намеревалась с помощью оружия разобраться с правительством».
Между тем, Усмон Солех считает наличие оппозиции на политической сцене каждой страны необходимым условием и отметил, что деятельность 7 политических партий свидетельствует, что в Таджикистане существует оппозиция, и она свободно функционирует: «К примеру, коммунистическая партия не во всех вопросах поддерживает партию власти. Или социалистическая партия, или социал-демократическая. Если не будет оппозиции, другого видения решения проблемы или не будет конкуренции, то общество не будет развиваться. Но всякая политическая борьба должна происходить в рамках законодательства, а не как партия исламского возрождения».
Вслед за подавлением мятежа генерала Назарзода были арестованы десятки членов и сторонников партии исламского возрождения, а в апреле нынешнего года Верховный суд Таджикистана приговорил к большим срокам заключения 13 высокопоставленных членов этой партии. В частности, два заместителя председателя партии были приговорены к пожизненному сроку заключения.
Но, руководители теперь уже запрещенной в Таджикистане исламской партии возрождения опровергают любую свою связь с мятежом генерала Назарзода и неоднократно заявляли, что этот мятеж был всего лишь поводом для ликвидации сильной оппозиции нынешних властей.
По мнению критиков, поле политического состязания в Таджикистане не столь идеальна, как рисуют власти, и за последний год эта страна под ширмой борьбы с экстремизмом сильно отстала на пути демократических свобод. Они утверждают, запрет на деятельность партии исламского возрождения – главной силы оппозиции – вследствие подавления мятежа генерала Абдухалима Назарзода в сентябре 2015 года стал апогеем многолетней попытки властей избавить правящую народно-демократическую партию от каких либо конкурентов.
Раджаби Мирзо, эксперт по политическим вопросам Таджикистана сказал: «Для появления целостной оппозиции нужна крепкая власть и государственное мышление. Думаю, сама власть не уверена в способностях своих членов и знает их недостатки, а потому не допускает истинную оппозицию».
В настоящее время в стране действуют 7 политических партий, среди которых правящая народно-демократическая партия обладает 44 креслами из 63 в нижней палате таджикского парламента. Кроме того, на большинство государственных должностей также назначаются члены только этой партии. Кроме правящей партии в Таджикистане действуют коммунистическая, аграрная, экономических реформ, демократическая, социал-демократическая и социалистическая партии.
Но, наблюдатели считают, что все эти партии, кроме социал-демократической, являются союзниками правящей партии. По убеждению аналитиков, ограничение поля для политических маневров забрало несколько козырных карт властей Таджикистана. Среди них наличие единственной зарегистрированной исламской партии в регионе или хотя бы внешнее соблюдение принципов политического плюрализма. И многие сходятся к мысли, что эта постсоветская страна Центральной Азии все больше движется в сторону авторитарного правления.
Следующим результатом, которого в Душанбе наверняка не ожидали, стал тот факт, что с ограничением политического поля в Таджикистане, многие несогласные группы и инакомыслящие перебрались за пределы страны, где они уже не столь подконтрольны таджикским властям. С февраля по июнь месяцы противники правительства Таджикистана в Австрии, Германии, Польше и в Турции провели несколько акций протеста с такими девизами, которых не разрешали себе в Таджикистане.
Раджаби Мирзо считает, что последние события сделали более существенным присутствие и роль внешней оппозиции на политическом поле Таджикистана. С другой стороны, такое обстоятельство делает реакцию таких группировок по отношению к властям еще более критической, и такая тенденция будет продолжаться: «Конечно, внешняя оппозиция существовала и ранее, но она не была столь существенной. События последнего года сделал их заявления более критическими и влияющими. Но, так как, среди них не чувствуется координации, то их присутствие внутри страны совсем не ощутимо. За границей их заявления более действенны. Опасность внешней оппозиции заключается в том, что ими могут злоупотребить спецслужбы различных стран. Сильная страна всегда стремиться к тому, чтобы ее оппозиция находилась под ее контролем».
Представитель одной международной организации в Душанбе на условиях анонимности в беседе с Радио Озоди, сказал, что ограничение поля для политической битвы ощущается отчетливо: «Душанбе внешне изменился – построены новые здания и рестораны, но все это внешне. Простой народ наверняка даже не знает, что десятки человек осуждены за политическую деятельность или как оказывается давление на партии. Но, мы здесь видим, что людей, свободно рассуждающих о политике становиться все меньше. И те, кто говорят о политике, по сравнению с прежними годами стали очень осторожно рассуждать о ней. В сравнении с прежними временами политическое поле сильно сузилось».
Наш собеседник заявил, что сложный экономический кризис хочет или нет вынудить Душанбе прислушаться к рекомендациям западных странам и с надеждой на необходимые инвестиции восстановить хотя бы часть прежних политических свобод: «Западные дипломаты на встречах с таджикскими властями заявляют, если Душанбе продолжить душить инакомыслие, то может не надеяться на больший объем экономической помощи. И обнадеживающим моментом является то обстоятельство, что это признают и местные чиновники».
Комментируя последнее заявление председателя Верховного суда, большинство пользователей сети Фейсбук указывают на то обстоятельство, что без оппозиции ни одно государство не добьется прогресса и процветания. Как считает таджикский журналист Завкибек Саидамини, «демократия и демократическое общество не существуют без оппозиции!». Диловар Вализода пишет, «для развития и прогресса страны необходимо наличие оппозиции к законным властям. Без этого страна с каждым днем все больше будет тонут в болоте тоталитаризма и под конец просто исчезнет».
По мнению Исфандиёри Одина, «оппозиция будет и была во все времена, независимо от того записан этот термин в законодательстве или нет». Но, другая группа, больше подчеркивая на последствия политического противостояния 90-х годов, утверждает «зачем Таджикистану оппозиция?»
