Несмотря на тысячи, а возможно и сотни тысяч жертв сталинских репрессий в Таджикистане, страна до сих пор не имеет полноценной информации об этом периоде истории и Книгу памяти о пострадавших.
«Сталин не виноват»
Иноятходжа Азизов был один из тысячи граждан Таджикской ССР, который несмотря на свои стремления работать во благо коммунизма и Сталина, в совсем юном возрасте был подвергнут репрессиям со стороны государственной машины. Как рассказывает его внук Рустам Азизи, дед-Иноятходжа прошел длительный карьерный путь от учебы в интернате, педучилище и в Самаркандском учительском институте, до работы на должности заместителя областного отдела народного образования в Ура-Тюбинской области (ныне Истаравшан, Согдийская область). В годы Второй мировой войны, из-за инвалидности по зрению, Азизов вместо фронта попал на Челябинский танковый завод, где трудился в качестве бухгалтера и переводчика для таджикских рабочих. С наступлением мирного времени вернулся в родной Ура-Тюбе, и стал работать в банке. Однако в 1947 году, в период послевоенных чисток Иноятходжа был обвинен в растрате имущества и сокрытии социального происхождения, якобы из-за того, что происходил из семьи духовенства и получил в общей сложности семь лет.
Прошение на имя Сталина еще больше усугубило ситуацию и к его семи годам прибавилось еще три с отбыванием наказания на Калыме. И, хотя, репрессии не закончились для Азизова фатальным исходом, и он вышел на свободу после смерти Сталина в 1955 году по амнистии, тем не менее, повлияли на всю оставшуюся жизнь.
По словам Рустама Азизи, уголовное прошлое не позволяло деду находиться рядом с близкими людьми, поскольку его брат служил в милиции и не хотелось создавать ему проблемы. Поэтому несмотря на наличие высшего образования он вынужден был до самой пенсии работать шахтером. «При этом до конца жизни он любил Сталина и считал, все происходящее с ним недоразумением, в котором виноваты кадры на местах», - рассказывает Азизи.
Тем не менее, у детей и внуков Азизова отношение к сталинскому периоду сложилось резко отрицательное.
«Репрессии повлияли на ход истории»
Массовые репрессии тридцатых годов затронули на территории Таджикистана самые разные слои населения, в частности, общественных деятелей, представителей интеллигенции, госслужащих, дехкан, духовенства и просто обычных жителей, которые были подвергнуты гонениям, аресту и казни через расстрел.
Таджикский историк Камол Абдуллаев считает, что репрессии очень сильно повлияли на ход истории Таджикистана, поскольку страна, оторванная от своих культурных городских центров, остро нуждалась в образованных кадрах. «Было много так называемых мулл, на самом деле просто получивших дореволюционное образование, которые подверглись репрессиям в первую очередь. Когда начались репрессии, много таджиков просто бежали, не дожидаясь ареста. Бежали в Афганистан или в Ташкент, где было легче скрыться. Советский Таджикистан вообще большую часть своей истории жил в состоянии беспокойства и нестабильности», - написал в письменном ответе Радио Озоди профессор Абдуллаев.
Без исторической памяти
Согласно общей статистике арестов, органами НКВД Таджикской ССР только за 1937-38 годы были репрессированы 15 тыс. 704 человек, большинство из которых были расстреляны. Точная или хотя бы приблизительная информация о количестве жертв “красного террора” по Таджикистану до сих пор не озвучена.
“Репрессии имели разный характер в зависимости от исторического периода. Если в первые годы жертвами становились лица, работающие с Царской Россией или Бухарским эмиратом, то позже, когда стали отбирать земли в пользу государства, начали наказывать крестьян и тех, кто выступал против создания колхозов. С 1936 года уже началась репрессия в отношении партийных и государственных деятелей”, - рассказывает таджикский журналист Курбони Аламшо. Он из числа редких исследователей, изучавших эту проблему в архивах Таджикистана и бывшего Советского Союза. Результатом его исследований стало опубликованная в 2013 году первая объемная книга в Таджикистане о сталинских репрессиях 20-30-х годов прошлого столетия «Помир-1937». В этой книге автору удалось собрать 16 историй жертв сталинских репрессий.
По словам Курбони Аламшо, несмотря на огромные человеческие потери того периода, в Таджикистане до сих пор не проводилось серьезного научного исследования по данной проблеме и многие архивные данные по сей день хранятся под грифом «секретно».
Общество «Мемориал» в России на основании Книг Памяти, составленных в некоторых бывших республиках СССР о жертвах сталинских репрессий, создало единую базу данных «жертв политического террора в СССР», которая в настоящее время включает в себя 3 млн 100 тысяч записей. Однако, как отмечается на сайте организации — это не более четверти от общего числа политического террора.
Ирина Островская, сотрудница архива «Мемориал» в беседе с Радио Озоди сказала, что по Таджикистану у них почти отсутствуют какие-либо данные, поскольку страна до сих пор не приняла закона «О реабилитации жертв политических репрессий» и доступ к информации по жертвам репрессий закрыт. По ее словам, среди стран региона дальше всех в этом вопросе ушел Казахстан, где принят соответствующий закон, который поддерживается президентом Нурсултаном Назарбаевым.
Книга памяти может сбросить маски
Таким образом, многие, если не большинство жертв сталинских репрессий в Таджикистане не только не оправданы, но и практически забыты обществом.
Историки называют разные причины отсутствия Книги национальной памяти у таджиков. Кто-то обуславливает это политическими мотивами руководства Таджикистана, кто-то отсутствием научного интереса к проблеме. Историк Камол Абдуллаев объясняет это двумя причинами:
- Объективная причина. Прежде всего слабым национальным самосознанием. У нас сильно местечковое, общинное самосознание. У каждого свои герои. Гармцы помнят и скорбят о Нустратулло Максуме, памирцы - о Шириншо Шотемуре, ходжентцы - о Абдурахиме Ходжибаеве. Причем, эта память поддерживается путем написания биографий, в которых «репрессирован-расстрелян-оправдан» идет одной строчкой и нет исторический оценки того периода. Нет никакого осуждения, просто констатация факта. Умолчание свойственно всей таджикской историографии.
Субъективная причина. У большинства таджиков особое – трепетное отношение к советскому периоду и Сталину, что также удерживает их от критики репрессий и этого периода в целом.
Ученый отмечает, что таджикская историография утверждает, что Советская власть, несмотря на все допущенные ею ошибки, спасла таджиков от ассимиляции с «пантюркистами». Критика репрессий неизбежно приведет к критике Сталина, который для многих таджиков остается «харизматичным героем и спасителем».
Открытие архивов, по словам Камола Абдуллаева, может дестабилизировать общественное сознание, поскольку многие советские деятели, которые оценивались ранее положительно, могут потерять свой высокий общественный статус из-за причастности к репрессиям. Вместе с тем, ученый уверен, что открытие архивов является вопросом времени и рано или поздно найдет свое решение.
Между тем, многие таджикистанцы до сих пор склонны к оправданию сталинских репрессий и их объяснению в качестве политической необходимости. Однозначно плохого или хорошего отношения в таджикском обществе по отношению к Сталину нет. В целом, официальные выводы из уроков прошлого в Таджикистане до сих пор не сделаны, а неосужденные преступления прошлого, как показывает история, имеют обыкновение повторяться в будущем.
Точного количества жертв сталинских репрессий на территории СССР до сих пор не выяснено. По приблизительным данным правозащитной организации "Мемориал", с 1921 года по 1936 год в СССР были арестованы по политическим статьям и приговорены к расстрелу или заключению более пяти миллионов человек.
