Какая система больше способна отвечать современному велению времени и более эффективна с точки зрения государственного управления, - Радио Озоди выяснило у экспертов двух стран.
Отставка – обыденная практика
Премьер-министр Кыргызстана Мухаммедкалый Абылгазиев на этой неделе принял решение отправить в отставку высокопоставленных чиновников - Шамиля Асымбекова, который возглавлял аппарат кабмина, его заместителя Мурата Мукамбетова, а также главу Госкомитета информационных технологий и связи Бакыта Шаршембиева. Заявления чиновников об отставке были поданы на фоне скандала вокруг компании «КТ Мобайл».
Очередная отставка высокопоставленных чиновников для Кыргызстана - обычная практика. В этой стране за годы независимости два раза произошла насильственная смена власти, дважды власть была передана мирным путем, тридцать раз частично или полностью менялся кабинет министров вместе с премьер-министром, семь раз менялась конституция и два раза форма правления государства. Все эти процессы сопровождались большими и малыми кадровыми перестановками почти на всех уровнях, которые продолжаются по сей день.
«Частая сменяемость подрывает стабильность»
Эксперты признают, что такая сменяемость не позволяет чиновникам долго злоупотреблять своими полномочиями, но в то же время отмечают нестабильность функционирования политической системы.
«Сменяемости в правильном смысле этого слова у нас не происходит. Она имеет больше цикличный характер. Малая группа людей, примерно 100-150 человек просто периодически меняются местами. В каждом вновь сформированном правительстве мы редко видим новые лица, больше появляется те, которые были в предыдущих составах», - говорит политолог из Кыргызстана Эмиль Джураев.
По его словам, частая сменяемость правительства не только делает систему неустойчивой, но не позволяет в нужной мере реализовать и моделировать стратегии и сохранять преемственность политики.
Сменяемость как попытка закрепиться
Согласно конституции, правительство Кыргызстана формируется парламентом - фракцией, которая имеет большинство в парламенте либо коалицией, создаваемой за счет большинства депутатов. В случае выхода хотя бы одной фракции и ее перехода в оппозицию, эта коалиция рушится и соответственно приходится формировать новое правительство. За последние годы, кабинеты министров чаще всего уходили в отставку по причине разрушения коалиции в парламенте, а новый кабмин занимал свое место только после того, как депутаты достигали договоренность.
Политолог Шерадил Бактыгулов говорит, что кадровые перестановки в Кыргызстане в целом отражают сложившийся политический режим. «На самом деле мы имеем дело с политической конкуренцией элит и те, кто меняются являются представителями разных политических лагерей. Мы наблюдаем процесс, запущенный еще в конце правления первого президента Кыргызстана (Аскар Акаев - Ред). И речь идет не столько о сменяемости как таковом, сколько об увеличении влияния и укрепления власти, особенно перед президентскими выборами», - отмечает эксперт.
Согласно данным Национального статистического комитета Кыргызстана, за 2018 год количество госслужащих в этой стране составляет 17807 человек, что на 1255 человек больше, чем в 2013 году.
Вместе с тем, по словам экспертов, если на среднем и низком уровне можно заметить новые лица среди чиновников, то в высших эшелонах кыргызской власти такие фигуры остаются в меньшинстве, хотя на уровне риторики нынешний и бывший президенты часто говорили о необходимости обновлении.
Отставки – исключение для таджикской политики
Между тем, в Таджикистане в период независимости подобные отставки правительства происходили крайне редко. За 28 лет в стране поменялись всего 8 премьер-министров, а половина этого срока – 14 лет пришлось на долю экс-премьера Окила Окилова, который занимал эту должность с 1999 по 2013 год.
Однако главой правительства никто из бывших премьеров не являлся. Несмотря на известную еще с 90-х годов негласную договоренность региональных элит, согласно которой глава правительства должен быть представителем северной части Таджикистана, и которая за все эти годы соблюдалась, тем не менее, с вступлением в силу первой конституции еще в 1994 году президент одновременно стал главой государства и правительства, а функции премьер-министра начали заключаться лишь в выполнении отдельных поручений президента.
Поощрение вместо наказания
Многие высокопоставленные лица в таджикском правительстве сохраняют свои кресла в течение долгого периода времени, и даже нашумевшие скандалы не становятся поводом для их отстранения. Достаточно вспомнить обвинения в воровстве научных работ со стороны «Диссернета» в адрес таких высокопоставленных фигур как вице-премьер Таджикистана Давлатали Саида, помощник президента по вопросам кадров Асадулло Рахмонов , председатель совета директоров ТАЛКО Шерали Кабиров , председатель Хатлонской области Давлатшо Гулмахмадзода и ряд других чиновников. Нередко бывают и случаи, когда провинившиеся должностные лица получают даже повышение и двигаются по карьерной лестнице. Как, например, экс-вице-премьер Муродали Алимардон, который получил эту должность после обвинений Британской аудиторской компании «Ernst and Young» в нецелевом использовании государственных средств в бытность председательства в Национальном банке. Или как глава Антимонопольной службы Таджикистана Саъди Кодирзода, который после жесткой критики в соцсетях из-за попытки повышения тарифов на мобильный интернет, был освобожден от занимаемой должности и назначен заместителем руководителя исполнительного аппарата главы государства.
«Власть делает то, что считает необходимой»
По конституции Таджикистана, кадровые назначения на руководящие должности от председателей районов и городов до глав министерств, и ведомств являются прерогативой президента Таджикистана.
В последние несколько лет Эмомали Рахмон всячески делает акцент на развитие молодежной политики в республике и часто в своих выступлениях подчеркивает о необходимости привлечения молодых людей к политической и социальной жизни страны. 2017 год в республике даже был объявлен Годом молодежи. Однако эксперты по-разному оценивают попытки властей обновить чиновничий аппарат за счет молодого поколения. Таджикский эксперт Рашид Гани Абдулло отмечает, что в стране проходит обновление, но оно имеет эволюционный характер.
«Я бы не сказал, что у нас происходит застой. Мы наблюдали, когда стали уходить те чиновники, которые работали еще с советского периода, затем те, которые стали входить в аппарат в постсоветский период, сегодня мы переживаем еще одну волну смены чиновничьего аппарата, хотя бы потому что те, кто были раньше, не способны адаптироваться к очень многим вещам, поэтому появляется необходимость смены чиновничьего аппарата и это происходит во всех министерствах»,- отмечает Абдулло. Он отмечает, что сменяемость не всегда может быть залог успеха, и власти к этому прибегают ровно в той степени, в которой считают это необходимым.
«Госуправление не даёт результата»
Однако по словам доктора юридических наук Шокирджона Хакимова, система государственного управления в Таджикистане не может считаться эффективной. «Если бы эта система была эффективной, то все принятые стратегии по реформированию экономики, реструктуризации социальной политики и в целом общественных институтов, повлияли бы на улучшение жизни граждан Таджикистана и значительно уменьшили бы количество трудовых мигрантов, снизили бы уровень коррупции, местничества и кумовства, которые мешают стране развиваться», - говорит Хакимов.
Достаточно часто кадровая политика властей Таджикистана подвергается критики. В частности, указывается на региональный дисбаланс в вопросах назначения кадров.
По данным Агентства госслужбы при резиденте Таджикистана, озвученные еще в 2017 году, из общего числа государственных служащих 37% приходится на Хатлонскую область, 24,9% на Согдийскую область, 8,7% на ГБАО, 10,5% на Душанбе и 17,8% на районы республиканского подчинения. Тогда же отмечалось, что молодежь до 35 лет составляет 45% госслужащих и 23,7% молодых людей работают на руководящих постах.
