Обстановка вокруг Таджикистана и внутри республики с первых дней 2022 года остается неспокойной. Массовые протесты в Казахстане закончились с последующим ослаблением позиции первого президента этой страны Нурсултана Назарбаева. Транзит власти, который все эти годы готовился казахстанской политической верхушкой, не оправдал начальных ожиданий. Для Душанбе, политическая модель которого очень схожа с Нур-Султаном, такое развитие событий не может быть на пользу. Единственной страной региона, в которой не прошел еще транзит власти, остается Таджикистан.
На этом фоне нерешенный приграничный конфликт с Кыргызстаном, который вновь обострился в конце январе текущего года, а также затяжное противостояние силовых структур и местного населения в ГБАО дестабилизируют перспективы грядущего транзита - наиболее важного политического события ближайших лет.
Душанбе демонстрирует непоколебимость текущего политического курса, однако эксперты указывают, что задач требующих сиюминутного решения становится все больше, а времени для их достижения все меньше.
Первоочередные вызовы
Независимый политолог Сулаймон Шохзода отмечает несколько наиболее важных вызовов, которые будут беспокоить властей Таджикистана:
- неопределенность в связи с пандемией коронавируса;
- отсутствие позитивных перспектив во взаимоотношениях Душанбе с Кабулом и Бишкеком;
- развитие международной ситуации вокруг России и Украины;
- отсутствие четкой комплексной программы или дорожной карты по урегулированию ситуации в ГБАО, где протестные настроения имеют тенденцию к увеличению.
От решения этих задач в ближайшей перспективе, по словам нашего собеседника, будет зависеть стабильность политического режима.
«Ухудшение ситуации вокруг России и Украины чревато новыми санкциями в отношении Москвы и ослаблением курса рубля. Это напрямую скажется на платёжеспособности таджикских семей и на курс таджикского сомони. Отсутствие конкретного решения по вопросам границы с Бишкеком в свете последних конфликтов, оставляет ситуацию взрывоопасной, когда любая бытовая ссора может реанимировать межгосударственные столкновения.
Что касается Афганистана, то с наступлением весны эксперты предрекают новые столкновения между этническими группами. Это может создать новый поток беженцев. Кроме того, территория страны, является потенциальным плацдармом радикальных элементов, угрожающих безопасности стран региона», - полагает Шохзода.
По его словам, власти возможно осознают эти угрозы, но их действия, особенно по силовому решению социальных вопросов, могут дать обратный эффект.
Аргументом в пользу угрозы стабильности могут быть и показатели делового климата. Согласно данным Госкомитета по инвестициям и управлению госимуществом, за прошлый год более 20 тысяч предпринимательских субъектов прекратили свою деятельность, что на четыре тысячи больше показателей 2020 года.
Рост экономики и ограниченность ресурсов
Однако, если верить официальной статистике, то экономика Таджикистана за 2021 год выросла почти до 9%. Объем ВВП страны по итогам 2021 года составил более $6 миллиардов долларов. В то время как Всемирный банк предрекал Таджикистану рост всего на 3,5%.
Политолог Парвиз Муллоджанов в своей статье для «Азия-Плюс» помимо перечисленных проблем указывает на «утечку мозгов» и нехватку квалифицированных специалистов, рост цен на основные продукты питания (муку, макаронные изделия, сахар, растительное масло, овощи), составляющие рацион большинства населения, сокращение среднего класса.
«Эти вызовы в равной мере оказывают влияния на все государства мира, но особенно на страны, которые не имеют в своём распоряжении достаточно ресурсов, чтобы противостоять им. Таджикистан относится именно к этой категории государств, поэтому результаты глобальных вызовов для него могут иметь более серьёзные последствия», - пишет Муллоджанов.
За прошлый год в Таджикистане уровень инфляции достиг 7,5%. Продовольственные товары подорожали на 6,6%, непродовольственные товары – на 6,9%, а платные услуги – на 11,5%.
В период кризиса регулирование ситуации в ГБАО, по словам Парвиза Муллоджанова, требует дополнительных затрат от госбюджета - на содержание командированных силовиков и поддержание экономики области.
«Следует учитывать, что бюджет самой области на 66 процентов дотационный, а из-за блокированной связи малый и средний бизнес, туристическая отрасль, система образования терпят серьезные убытки. Все это повышает риск роста социального напряжения не только в самой области, так и на национальном уровне. Соответственно, чем дальше будет продолжаться напряженная обстановка в области, тем больше вырастут протестный потенциал и аудитория оппозиционных онлайн-каналов», - говорит политолог.
Напряженность в ГБАО, отмечает наш собеседник, не позволяет правительству уделять достаточно внимания и ресурсов для мирного и эффективного разрешения других насущных вызовов и проблем, от которых зависит будущее страны.
Борьба за внешние инвестиции и внутренние активы
Экономический обозреватель Нур Сафаров говорит, что Таджикистан в 2022 году становится объектом внимания стран, заинтересованных в сотрудничестве и влиянии в этой бедной стране. По его словам, на первом месте находится Китай, который судя по тенденции, готов ежегодно вкладывать до 300 млн долларов в Таджикистан. На втором месте Россия с ее военно-политическими интересами в регионе, а третье место между собой делят США, ЕС, Турция, Иран и другие региональные игроки.
«Во внутренней экономической политике Таджикистана продолжаются тенденции концентрации бизнеса и богатства в руках околовластной верхушки, что не может не беспокоить на фоне произошедшей ситуации в Казахстане. На мой взгляд, очень важно вести политику диверсификации и вовлечения в бизнес и экономику все регионы и предпринимателей, представляющих все слои и районы Таджикистана. Это возможно снизит уровень напряженности в обществе», - отмечает Сафаров.
К задачам, решение которых остается неясным, эксперт относит строительство Рогунской ГЭС, требующее ежегодно 500 млн долларов в течение пяти лет, и 2,5 млрд долларов, чтобы вести проект в завершающую стадию, развитие промышленности в 2022-2026 г.г., не имеющее четкую стратегию, программу инвестиции, проблемы с созданием рабочих мест, где заработная плата конкурировала бы с российской и неспособность системы образования готовить востребованных на мировом рынке труда специалистов.
По данным главы Госкомитета по инвестициям и управлению госимуществом Саъди Кодирзода, в 2021 году приток иностранных инвестиций в экономику Таджикистана увеличился в 1,7 раз. В частности, объем китайских инвестиций составил 210 млн долларов, турецких - 25 млн, швейцарских - 21 млн, французских - 19 млн и.т.д.
Независимый политолог из Душанбе на условиях анонимности отмечает, что власти Таджикистана в свете текущих проблем с экономикой и безопасностью все больше становятся заложниками политики Москвы и Пекина. «Отношения с западными партнерами существенно подпорчены, чтобы рассчитывать на диверсификацию инвестиционных потоков. Казахстанский прецедент дает надежду властям Таджикистана, в случае возникновения угрозы прибегнуть к помощи Москвы, дефицит финансовых средств, вероятно, будут заполнять китайскими вливаниями. Такая позиция в долгосрочной перспективе еще больше может ограничить политические возможности Душанбе. Возможно, в условиях скорого транзита такой выбор будет оправдан для властей, но без проведения реальных реформ любая будущая конструкция власти может быть обречена на провал», - уверен эксперт.
