Ссылки для входа

Срочные новости

О. Бобоназарова: «Выборы должны стать прозрачными, а телевидение поменять стратегию»


Эксклюзивное интервью с руководителем общественной организации “Перспектива Плюс”.

Ойнихол Бобоназарова родилась в Яванском районе. По образованию – юрист, с отличием окончила Таджикский государственный университет. Защитила кандидатскую диссертацию. Много лет преподавала на юридическом факультете ТГНУ, в течение 1989-1993 гг. была деканом этого факультета.


Стояла у истоков создания Демократической партии Таджикистана. В 1993 году была задержана по обвинению в попытке государственного переворота, более месяца находилась под стражей. После освобождения, до 1997 года работала советником офиса ОБСЕ в Таджикистане.

В 1997-2006 гг. возглавляла представительство Института Открытое Общество фонда Сороса в Душанбе. Замужем, мать двоих детей.



Озоди: На прошлой неделе министерство юстиции Таджикистана приняло беспрецедентное решение об организации ознакомительного визита группы таджикских журналистов в места заключения. С чем это связано, на ваш взгляд? Ведь до сих пор мы слышали немало критики со стороны правозащитных организаций в том, что таджикские тюрьмы скрыты от глаз общественности и организаций по правам человека.

Бобоназарова: Я считаю это большим событием, поздравляю. Я сама с 2005 года ни разу не имела доступ в тюрьмы, также как и международные правозащитные организации. На всех встречах, мероприятиях, в докладах и разговорах они подчеркивали, что если Таджикистан вступил на демократический путь развития, то журналисты и правозащитники должны иметь доступ в пенитенциарные учреждения страны.

Я об этом говорю постоянно, в своих статьях я часто пишу о том, что тюрьмы должны быть открыты для гражданского общества, я писала о множестве случаев издевательств и пыток над заключенными. После этого, мне наряду с журналистами, предложили посетить тюрьмы и я этому очень обрадовалась. Я сравнила положение с 2005 годом и могу заявить, что на самом деле ситуация изменилась. Что изменилось к лучшему? Здания отремонтированы, спальни, столовая и комната свиданий заключенных были в порядке и чистоте.

Мы виделись с разными людьми, чьи имена на слуху общества. Меня поразил один момент. Когда мы говорили с Мухаммадрузи Искандаровым, я спросила, ущемляются ли его права. Он заявил в присутствии администрации и начальства тюрьмы, что ничего не боится и его права никто не нарушает. Он сказал, что обижен лишь на суд и на руководство страны. По его разговору я поняла, что уровень пыток в тюрьме невысок.



Будут ли амнистированы Якуб Салимов и Мухаммадрузи Искандаров?

Озоди: Как вы думаете, если будет принят новый закон об амнистии, могут ли такие личности, как Якуб Салимов и Мухаммадрузи Искандаров амнистированы?


Бобоназарова: Нет. Может быть, им сократят сроки. Я не думаю, что правительство готово к такому шагу. Но история знает немало примеров того, как цари миловали своих «врагов». Я думаю, такое время наступит обязательно.



Сорос, цветные революции и опасения властей

Озоди:
Вы, как одна из первых таджикских женщин, возглавивших международную организацию, долгое время работали в представительстве Фонда Сороса в Таджикистане. Самого Сороса называют спонсором цветных революций, многие на постсоветском пространстве опасаются его влияния на общества. Считаете ли вы эти
Ойнихол Бобоназарова и Джордж Сорос

опасения оправданными?

Бобоназарова: Сорос начал свою деятельность в Таджикистане в очень сложный для этой страны период. В течение 10 лет, что я возглавляла эту организацию, порой мне приходилось сталкиваться с недоверием некоторых государственных чиновников к этому фонду. Если сегодня какой-то проект не получал поддержку фонда, завтра могла появиться статья с обвинением в том, что Фонд Сороса работает на иностранную разведку.

Но я никогда не ощущала давления со стороны властей, президента или правоохранительных органов. Помню, однажды на встрече с президентом в министерстве юстиции меня спросили о том, «готовили ли и вы революцию?». Я тогда ответила, что революцию делать из-за рубежа очень трудно. Если у правительства хорошие отношения с народом, никаких революций не будет. Я никогда за все 10 лет работы там, не слышала от Сороса и слова о революциях.

На самом деле, он не вмешивается в деятельность представительств своего фонда в мире. Он лишь говорил, что выделяет 2 или 3 миллиона долларов, определите приоритетные направления для расходования средств сами. Он говорил, что в обществах с высоким уровнем образования, революции не совершаются.


Оценка Сороса

Озоди:
Как оценил сам Джордж Сорос вашу работу?

Бобоназарова: В Генеральной ассамблее Фонда Сороса обычно говорили, что им больше всего нравятся два офиса - в Будапеште и в Таджикистане. Об этом сам Сорос написал и в письме, адресованном мне. Там сказано, что, не смотря на то, что «мы не смогли в сложное время протянуть им руку помощи, они смогли сами наладить работу так, что сохранили свои позиции в обществе и перед правительством республики".

В свой единственный визит в Таджикистан он был очень рад увидеть, что за небольшие деньги мы смогли оказать большую поддержку общественным организациям и научным кругам страны. После визита в Таджикистан он часто повторял, что с таким высоким интеллектуальным уровнем, эта страна должна иметь хорошее будущее.


Здесь я хочу подчеркнуть одну вещь. Так как я была одной из тех, кто создавал демпартию Таджикистана, некоторые в правительстве боялись и подозревали, что сейчас, имея доступ к деньгам Сороса, возможно, буду их тратить на какие-то политические цели. Но у нас нет таких намерений. Даже если мы и затрагиваем вопросы выборов в своих проектах, то они касаются юридической грамотности населения. После этих разговоров я вышли из состава демпартии.



«Критика уместна»

Озоди:
Большое количество международных демократических институтов, такие как, ICG,Amnesty International, Freedom House, отзываются о Таджикистане как о несвободной стране, где царит
А.Каюмзод беседует с О.Бобоназаровой в студии радио Озоди в Душанбе

авторитарный режим. Как вы относитесь к этому?

Бобоназарова: Факты и критика, которая звучит с уст этих организаций, уместны. Если по примеру доступа журналистов к тюрьмам, можно было также открыто рассмотреть вопросы коррупции в рядах милиции, много проблем быстро нашло бы свое решение.


Если Омбудсмен Зариф Ализода будет рассматривать проблемы, поступающие в его офис быстрее, то обвинения в том, что в стране существует тоталитарный режим, общество не свободно, а президент – авторитарен, сразу будут сняты. Омбудсмен может сыграть большую роль для поднятия престижа и имиджа этой страны. То же самое касается и вопроса судебных разбирательств в отношении газет…



Боязнь за кресло


Озоди: Некоторые лидеры центрально-азиатских стран продлевают сроки своего пребывания у власти, путем внесения изменений в конституцию. С чем это связано, как вы считаете?

Бобоназарова: Думаю, ими движет испуг. В европейский странах, бывший президент уходит с поста с почетом, ему назначают определенный ежемесячный доход и льготы, он не боится, что после выборов его посадят и лишать имущества. И все потому, что все их доходы находятся под контролем закона и они не могут протянуть руку за чем-то лишним или большим.

В наших обществах еще не работает система смены власти. Я думала, что такой пример продемонстрирует Казахстан, возглавив ОБСЕ, но, к сожалению, это оказалось не так. Значит, у президента Назарбаева было
...однажды на встрече с президентом в министерстве юстиции меня спросили о том, «готовили ли и вы революцию?». Я тогда ответила, что революцию делать из-за рубежа очень трудно. Если у правительства хорошие отношения с народом, никаких революций не будет.

за что бояться и переживать. Я, честно сказать, не понимаю логику такого правительства. Если бы Назарбаев ушел с власти, он бы послужил хорошим примером для всех других в регионе.


То, что недопустимо

Озоди:
Что, на ваш взгляд, не должно допустить таджикское правительство?

Бобоназарова: Они должны постараться, чтобы выборы были прозрачными, так как это было бы очень полезно для сохранения стабильности в обществе. Меня беспокоят те высокопроцентные кредиты, что Таджикистан получает у международных финансовых институтов.


В-третьих, как мне кажется, таджикское телевидение и радио должны полностью изменить свою стратегию. Например, вопрос Рогуской ГЭС они освещали так, что теперь из категории экономических, этот проект перешел в категорию политических. Таджикистан обязан любыми способами налаживать добрые отношения с соседями.

По вопросу религии. Я уверена, что власти должны использовать религию только в целях образования и воспитания общества. В той же России, когда президент отправляется куда-то с визитом, берет с собой в поездку представителя духовенства, что несет позитивных характер в вопросе воспитания людей. В условиях возрастающего влияния религии, мы не решим многие вопросы лишь тем, что будем запрещать делать то или это.


С деканского кресла – в СИЗО

Озоди:
Расскажите про события 1993 года, когда вы попали в СИЗО.
Бобоназарова: В то время я была деканом юридического факультета. Меня обвинили в участии в попытке государственного переворота и предательстве. Но ни одно из этих обвинений не нашли своего подтверждения. Я пробыла в СИЗО один месяц и 15 дней.

Почти все те, кто допрашивал меня, были моими студентами. Они стеснялись меня. Я попросила, чтобы пришли совершенно незнакомые следователи. Те, кто приходили меня допрашивать, не могли смотреть мне в глаза, один даже расплакался. Конечно, я была невиновна. Сказать честно, меня защитили мои ученики, в те годы все было возможно.


Озоди: Вы не попытались восстановиться на прежней работе в университете после освобождения из-под стражи?
Бобоназарова: Я была первым деканом, который вступил в эту должность путем выборов. Дело в том, что в то время остаться в живых уже было большим делом. А когда ОБСЕ приняло меня на работу в качестве советника руководителя офиса, это уже стало для меня большой поддержкой.

Беседовал Абдукаюм Каюмзод
XS
SM
MD
LG