Судья Лефортовского суда Москвы приговорила политика Алексея Навального к девяти годам колонии строгого режима и штрафу в размере 1,2 миллиона рублей, признав его виновным в мошенничестве и неуважении к участникам судебного заседания. Ранее гособвинение попросило суд назначить Алексею Навальному 13 лет лишения свободы в колонии строгого режима и штраф в 1,2 миллиона рублей.
Политика судили прямо в исправительной колонии во Владимирской области, где он отбывает наказание по делу "Ив Роше". За четыре дня до вынесения приговора судья Маргарита Котова получила повышение – теперь она будет работать в Мосгорсуде.
Суд признал Навального виновным в мошенничестве. Следствие утверждало, что политик потратил на личные цели 356 миллионов рублей из пожертвований основанному им Фонду борьбы с коррупцией (ФБК) и другим фондам. "Средства собирались на заведомо неосуществимую цель – выдвижение Навального в президенты Российской Федерации", – сформулировал в суде прокурор суть обвинений.
Алексей Навальный, который уже больше года находится в колонии после замены условного срока на реальный по делу "Ив Роше", будет переведен в колонию строгого режима. Это означает, что ему будет позволено меньше свиданий, он сможет получать меньше посылок и передач.
Уголовное дело о неуважении к участникам судебного заседания появилось в конце мая 2021 года после того, как мировой судья Акимова оштрафовала Навального на 850 тысяч рублей по делу о клевете на ветерана Великой Отечественной войны Игната Артеменко. Во время процесса оппозиционер активно спорил с судьей, обвинил ее в предвзятости и получил более 10 замечаний. Тогда же Акимова заявила, что направит в московский следственный комитет материалы завершившихся слушаний для проверки "оскорбительных высказываний" Навального об участниках процесса.
Во время рассмотрения этого дела суд допросил 16 свидетелей обвинения, среди них был бывший сотрудник ФБК Федор Горожанко, который заявил о давлении со стороны следователя и назвал это уголовное дело абсурдным. Со стороны защиты выступили почти 30 свидетелей, которые жертвовали деньги ФБК, среди них – главный редактор The New Times Евгения Альбац, член совета правозащитного центра "Мемориал" Сергей Давидис, депутат Красносельского округа Москвы Илья Яшин и другие.
Зачитывая показания свидетелей, судья не упомянула, что Федор Горожанко заявил на заседании о давлении на него, и зачитала только показания, данные на этапе следствия. Также судья решила не упоминать, что потерпевший Костенко отказался от гражданского иска против Навального и несколько раз заявил, что не имеет к нему претензий.
В это время в эфире ютьюб-канала "Популярная политика" свидетель Федор Горожанко рассказал соратнику Навального Ивану Жданову, как следователь готовил его к заседанию и угрожал ему. Весь разговор со следователями Горожанко записал на диктофон, фрагменты этой записи появились в эфире: следователь Александр Кемеров дает Горожанко бумагу с его показаниями, которые изложены в обвинительном заключении. "Твоя задача за сегодня, пока ты здесь находишься, их выучить и завтра на суде слово в слово рассказать", – говорит Кемеров. Дальше, по рассказу Горожанко, следователь заставил его читать свои показания много раз и репетировать судебное заседание. После этого заседания Горожанко покинул Россию.
Алексей Навальный, его сторонники и многие правозащитные организации считают уголовное преследование оппозиционера политическим. Сам Навальный не раз заявлял, что это дело является сфабрикованным.
"Это очередной этап превращения инструментов уголовного преследования, судебной системы в чистую фикцию, – говорит член совета правозащитного центра "Мемориал" Сергей Давидис. – Раньше пытались придать репрессиям хотя бы какую-то видимость юридического благообразия. Процесс постоянного отбрасывания декораций шел давно и эти обвинения, сам процесс и приговор в отношении Алексея Навального стали очередной заметной вехой на этом пути. Потому что обвинение абсолютно абсурдно, оно противоречит тому обвинению, которое ему же предъявляют по другим уголовным делам. Доказательств никаких абсолютно нет. Обоснование вины эмоциональными и субъективными утверждениями подставных свидетелей о том, что они недовольны использованием денег и считают себя обманутыми – не может быть положено в основу никакого обвинения. По сути нам всем понятно, что это чистая фикция, но даже формально на основании таких доказательств обвинительный приговор не может быть вынесен. Все это отброшено и подчинено политической целесообразности.
Когда мы сначала узнали об отравлении Алексея Навального, а потом о столь же беззаконном его задержании вне правовых процедур и замене условного срока на реальный вместе с многочисленными репрессивными законодательными новациями – все это вызывало некоторое недоумение, потому что было явно избыточно для цели сохранения власти в стране и сохранения статуса-кво власти Путина и его компании. Казалось, что это что-то такое, связанное с избыточными усилиями после примера Беларуси. Хотя при этом понятно, что в Беларуси ситуация другая. А вот теперь, после начала войны, мы понимаем, что это была подготовка к резкому ухудшению ситуации с правами человека, к изоляции от мира и к ведению агрессивной войны, когда нужно любые источники альтернативной политической позиции, альтернативного мнения просто истребить. Этот приговор, несомненно, в русле войны, в русле подавления любого живого слова, мнения и голоса в России в ходе войны".
Сергей Давидис выступал на этом процессе свидетелем со стороны защиты. По его словам, один из вопросов Котовой свидетельствует о незнании судьей избирательного права.
"На примере свидетелей защиты было понятно, что сторона защиты пыталась в принципе показать, каковы мотивы, как устроена политическая оппозиционная кампания, ее финансирование, какие ожидания были у людей, насколько распространенной является такая практика.
Судья попыталась задать вопрос, связанный, очевидно, с ее реальным непониманием финансирования избирательных кампаний. Она спросила меня о том, знаком ли я с законом о выборах президента, и знаю ли я о том, что закон требует создания специального избирательного счета. Этот вопрос свидетельствует о явном невежестве судьи в области избирательного права, поскольку это все, конечно, так, но это применимо только к ситуации после объявления выборов, избирательной кампании, а Алексею предъявлялись претензии, связанные с деятельностью до этого. Поэтому они совершенно несообразны. Но ничего такого, что тут следовало бы в подробностях описывать, на самом деле не было.
Я бы, скорее, поделился впечатлениями о мужестве и бодрости Алексея, который в этих драматических обстоятельствах даже свидетелей, как мне кажется, зарядил своим оптимизмом и стойкостью", – говорит Давидис.
Соратник Алексея Навального Олег Степанов считает, что политик выйдет на свободу раньше окончания срока.
"9 лет – это очень много, и строгий режим – это плохая новость. Но мы живем в стране, где сроки за несогласие с властью, за участие в политике стали уже практически ежедневной реальностью. Тем не менее, огромный срок Алексею Навальному – это плохая новость. Очевидно, что Алексей не будет отбывать этот срок до конца, и сколько бы ему ни выписали – 9 или 13 лет, как запрашивала прокуратура, 120 или бесконечное количество лет, он выйдет быстрее, как только Путин потеряет власть. Я думаю, этот процесс сложно прогнозировать, но в последнее время очень много факторов, которые говорят о том, что это может произойти быстрее, чем нам кажется", – говорит Степанов.
15 марта Иван Жданов рассказал, что в дни заседаний по делам Навального судья Маргарита Котова созванивалась с сотрудником администрации президента Евгением Владимировым. Утверждается, что в первый день суда Котова звонила на номер Владимирова до начала заседания, еще два раза в течение часа и в обеденный перерыв.
"У меня представление об этом деле сложилось еще до того, как началось формальное рассмотрение. Было очевидно, что Путин решил посадить Навального на тот срок, пока он находится у власти, и просто это нужно как-то оформить, – говорит Олег Степанов. – Но оформили это, конечно, очень глупо, топорно, с каким-то фантастическим количеством ошибок. Со свидетелями обвинения, на которых давили, которые фейковые, некоторые из которых отказались от своих показаний. С потерпевшими, которые тоже были фейковыми, некоторые из которых тоже оказались от претензий к Алексею. То есть задача суда была одна – просто оформить то решение, которое принял Путин, но сделать это, соблюдая какие-то формальности, нормы, показав некоторую если уж не легитимность, то, по крайней мере, формальную законность этого действия. И меня удивило, что ничего из этого не получилось. Это просто какая-то фантастическая деградация судебной, следственной системы, системы политических репрессий, просто все у них пошло совершенно не так, как надо, и они наплевали на все даже формальные нормы. Они проводили заседание в колонии, без каких-то оснований. Не включили в приговор и часть того, что говорили свидетели и потерпевшие. Все, что можно было сделать плохо, они сделали. При этом, разумеется, это никак не влияет на формальную сторону процесса.
Понятно, что срок выбирала не судья. Есть расследование Фонда борьбы с коррупцией, где рассказано о том, как она созванивалась прямо во время процесса с сотрудниками администрации президента, которые очевидно курировали этот процесс. В общем, ничего хорошего в плане исполнения этого процесса мы не увидели, но это не повлияло на его суть. А суть такая, что Путин просто решил не выпускать Навального из колонии".
Вскоре после окончания заседания адвокатов политика Вадима Кобзева и Ольгу Михайлову задержали полицейские прямо на территории колонии – в этот момент адвокаты разговаривали с журналистами.
Алина ПИНЧУК, Радио Свобода
