Сафарали Наджмиддинов, министр финансов Таджикистана родился в 1951 году в Восейском районе Хатлонской области. Окончил экономический факультет ТГНУ в 1973 году. Профессиональную деятельность начал со специальности бухгалтер-старший ревизор Статистического комитета республики. В 1993-2000 гг. работал в должности заместителя министра торговли республики. Последние 11 лет является министром финансов Таджикистана. Отец двоих детей
Озоди: Г-н министр, в последние месяцы наблюдается повышение цен на продовольствие в мире. Какие меры в связи с этим предпринимает таджикское правительство?
Наджмиддинов: Эта тема действительно вызывает озабоченность. Надо отметить, что в последнее время наблюдается рост показателей национальной экономики. Однако существуют объективные проблемы, которые оказывают негативное влияние на рост экономики и социального развития населения, независящие от Таджикистана.
Например, 60 % продовольственных запасов республики, в том числе пшеницу, мы ввозим из-за рубежа. Вы в курсе, что Россия повысила таможенные пошлины на импорт нефти и нефтепродуктов, определив тариф в размере 408 долларов за одну тонну. Это уже третье повышение тарифов и естественно, оно не может не отразиться на нас.
Правительство и сам президент принимают меры и одно из последних их решений касалось выделения 60 миллионов сомони (около 14 миллионов долларов) для закупки запасов нефтепродуктов и пшеницы. В общем, на эти цели выделено 260 миллионов сомони (более 50 миллионов долларов).
Озоди: Еще несколько лет назад жителям Таджикистана удавалось обеспечить семью продовольствием на 200 долларов в месяц. Это при том, что минимальный уровень зарплаты в республике составляет чуть больше 20 долларов. Есть ли у правительства какие-то программы по оказанию социальной поддержки населению?
Наджмиддинов: Экономика развивается постепенно. В соответствие с
С. Наджмиддинов отвечает на вопросы Х. Кодир требованием президента, повышение зарплат бюджетников в стране проходит поэтапно. Если еще в конце 1990-х годов таджикский врачи официально получали 3 сомони в месяц, то сейчас ситуация в корне изменилась. Надо сказать, что для повышения уровня зарплат необходимо диверсифицировать экономику и обеспечить ее рост и развитие. Для этого необходимо бороться с коррупцией.
В связи с ростом тарифов на воду и электричество ежегодно мы выделяем около 36 миллионов сомони (около 8 миллионов долларов) на поддержку малоимущих семей. Из бюджета также выделается 11 миллионов сомони (около 2,5 миллионов долларов) детям из таких семей, обучающихся в школах.
Озоди: Министерство финансов является так называемым государственным казначеем. Недавно прошла информация о том, что Агентство по борьбе с коррупцией обнаружило факты нецелевого использования денег в этом ведомстве. Можете рассказать, что это были за случаи и пережили ли вы чувство стыда, узнав об этом?
Наджмиддинов: На самом деле, недостатков много. Когда мыпроанализировали ситуацию, то поняли, что одна из причин в том, что во время принятия на работу, эти кадры были недостаточно изучены нами. Мы должны работать над тем, чтобы такие случаи в будущем не повторялись.
Нам надо принимать на работу людей добросовестных и профессиональных. Другая проблема в том, что за структурами и людьми, использующими бюджетные средства, очень трудно контролировать. Мы много анализировали на эту тему. Нами были выявлены подобные нарушения в области строительства.
Для предотвращения коррупции, мы предложили принять два закона – один о внутреннем аудите и другой о финансовом контроле. В этих законах усилена роль первых лиц в руководстве, в качестве ответственных за финансовые средства. И в случае неиспользования этих средств, они должны быть возвращены в бюджет. Таким образом, в прошлом году мы вернули 25 миллионов сомони в пользу бюджета.
Агентство по финансовому контролю выявило, что в течение первых трех месяцев этого года была обнаружена недостача примерно трех миллионов сомони, из которых 700 тысяч сомони в качестве налогов не были проплачены иностранной компанией.
Озоди: Уровень внешнего долга Таджикистана растет из года в год. Международные финансовые структуры попросили таджикские власти воздержаться от заявок на новые долги. Эта тема также стала предметом дискуссий пользователей Интернета. Скажите, на какие цели используются государственные кредиты?
Наджмиддинов: Каждый кредитный проект подразумевает, что, по крайней мере, 35 % из общей суммы должны быть льготными. Когда этот
процент ниже, мы не можем его привлечь. Другое требование в том, что кредиты должны быть долгосрочными. Процентную ставку кредитам устанавливают сами международные структуры.
Мы сегодня работаем с Исламским банком развития, Всемирным Банком, Азиатским банком развития и другими финансовыми структурами, у которых годовые проценты составляют от 0,52 до 2 процентов годовых. Срок погашения кредитов не менее 20 лет.
Сегодня у нас работают совместные программы сотрудничества с ВБ и АБР, в то время, как еще раньше мы от них лишь получали кредитную поддержку. Мы им сказали, что с вашей помощью выросли и встали на путь развития. В рамках этого сотрудничества, в этом году по инициативе президента мы создали Совет по развитию. Это в том смысле, что мы от уровня «программ поддержки» поднялись на «инвестиционный уровень».
С ВБ у нас работает трехлетняя программа, в рамках которой он оказывает грантовую поддержку в размере 120 миллионов сомони. За последние два года от АБР мы получили 230 миллионов в качестве грантов. Только для энергетического сектора в 2010 году АБР выдал 120 миллионов сомони в качестве гранта. Это случилось тогда, когда Узбекистан неожиданно и в одностороннем порядке вышел из единой системы по энергообеспечению в Центральной Азии и часть наших регионов оказались обесточенными.
Недавно был подписан проект в размере 120 миллионов сомони гранта на строительство дороги Турсунзаде-Душанбе. Общая сумма кредитной задолженности республики в размере 1 миллиарда 980 миллионов сомони была направлена в основном на энергетические проекты, из них 735 миллионов – «Барки Точик». Да, говорят, что долги вредят экономике Таджикистана, но почему тогда забывают говорить об их пользе?
Если кредитные средства в основном направлены на погашение расходов в области энергетики, строительства, связи, сельского хозяйства и инфраструктуры, то грантовые средства идут на образование, медицину и социальное развитие.
Озоди: Во многих странах существует практика обсуждения бюджета в парламенте, когда члены главного собрания страны обсуждают этот документ, делают замечания, накладывают вето на проект бюджета и так далее. Однако в нашем парламенте обычно бюджет принимается без лишних замечаний. В чем дело, как вам кажется: в том, что действительно не к чему придраться или у наших депутатов не хватает знаний для анализа и оценки написанного?
Наджмиддинов: Бюджет проходит долгий путь с момента его написания до момента его принятия. Мы тесно сотрудничаем с парламентом, там есть высокопрофессиональные специалисты, хотя среди них мало ученых и экономистов. Среди депутатов немало тех, кто вышел из министерства финансов и они хорошо знакомы с вопросом. Бывает, что бюджет попадает под шквал критики.
Озоди: Вы знаете, что проблема непотизма представляет собой серьезную угрозу безопасности правительства и государства. В Таджикистане много случаев, когда дети правящей элиты имеют доступ к лучшим образовательным ресурсам и рабочим местам, в то время, как другая категория населения страдает от безработицы и низких доходов. Не исключено, что завтра именно эта элита займет места своих предков. Какова позиция лидера страны к вопросу непотизма и коррупции?
Наджмиддинов: Президент никогда не поддерживал непотизм. Он все время предупреждает членов правительства о том, чтоб не допускали этого. Об этом он не забыл напомнить и в ходе своего послания в парламент. Например, в министерстве финансов нет ни одного сына или родственника высокопоставленного чиновника, занимающего должность замминистра или председателя управления.
Все они дети рабочих и крестьян. Сейчас мы направили двоих сотрудников на стажировку за границу. Один из них – сирота. В нашем министерстве также работают кадры, прошедшие обучение за границей. Раньше такого не было.
Озоди: Чем занимаются ваши дети? Они тоже станут министрами?
Наджмиддинов: У меня два сына. У нас демократия, каждый выбирает сам свой путь. Я не могу на них давить, мол, раз уж я – министр, значит и ты должен пойти по моему пути. Старший сын, после окончания отделения финансов и кредита, продолжил обучение в РТСУ. Работал в душанбинской мэрии и Национальном банке. Сейчас работает в одном из отделений «Агроинвестбанка». Второй сын по банковской специальности работает в «Таочиксодиротбонке».
Озоди: Кажется, ваш старший сын также является членом городского маджлиса?
Наджмиддинов: Да, это так, буду рад знать, что он смог быть полезен своему государству.
Озоди: Таджикистан уникален в том плане, что основную доходную часть бюджета этой страны обеспечивают мигранты. С окончанием войны в Таджикистане, многие надеялись на то, что наконец промышленный сектор заработает, народ вернется домой и будет поднимать экономику за счет собственного производства. Однако так не случилось, почему?
Наджмиддинов: Я не могу согласиться с такой точкой зрения. Глава государства в своем послании к парламенту сказал, что было создано более 200 тысяч новых рабочих мест. Это неправильно, когда говорят, что основную часть бюджета составляют вклады мигрантов. В каком случае эти средства вливаются в бюджет?
Только в том, случае, когда часть этих средств вкладывают в экономику страны, то есть когда на эти средства осуществляются покупки и другие финансовые операции. Половина средств, которые вливаются в Таджикистан, являются инвестиционными вкладами. То есть, наша банковская система развивается, и деньги находятся в обороте. Эти миллиарды не только деньги мигрантов.
Озоди: За последние годы большое количество интеллектуальных ресурсов страны покинуло Таджикистан. Молодые специалисты, получившее образование за рубежом, не спешат возвращаться домой. Есть ли у правительства специальные программы для стимулирования возврата отечественных кадров на родину, так как хотим мы этого или не хотим, но представители нового поколения должны заменять старых.
Наджмиддинов: Неподходящих кадров очень мало. Такой процесс переживает не только Таджикистан, но и другие страны мира тоже. Миграция является законом общества, который будет работать всегда.
Недавно на родину вернулся известный ученый Акбар Турсон. Конечно, бывают случаи, когда найдя успешную работу за рубежом, соотечественники не хотят возвращаться домой. Однако нельзя сказать, что 100 процентов тех, кто покинул страну, не желают возвращаться обратно.
Озоди: Таджикистан находится в бедственном положении, в то время, как его чиновники проживают шикарную жизнь, у них есть счета в зарубежных банках. Вы, как министр, держащий подобные вещи под контролем, должны знать о том, кто, чем и где владеет. Где наша элита хранит свои сбережения, в частности вы сами?
Наджмиддинов: Насколько я информирован, ни один из наших министров, в том числе и я, не держим деньги за пределами Таджикистана. Предприниматели тоже в основном работают через отечественные банки.
Озоди: «Талко», одно из стратегически важных предприятий Таджикистана, многие критикуют за непрозрачную деятельность. Общество не знает уровень доходности или убыточности этого предприятия. Некоторые эксперты считают, что если это предприятие действительно убыточно, в связи с низкими мировыми ценами на алюминий, то его нужно закрыть. В таком случае, республика не будет ощущать дефицит электроэнергии и возможно, удастся обеспечить рост промышленности. Что вы думаете по этому поводу?
Наджмиддинов: Сегодня «Талко» является одним из ключевых промышленных предприятий страны. Она принадлежит государству и является собственностью государства. Из года в год на этом предприятии растет уровень производства. Были попытки передать управление этим предприятием в руки иностранцев. Ощущались препоны в обеспечении «Талко» сырьем, чтобы помешать его работе.
Президент принял программу по модернизации этого предприятия. Мы сейчас ведем переговоры с международными банковскими структурами, чтобы профинансировали модернизацию этого предприятия. Почему бы тот объем электроэнергии, который мы не можем импортировать в летний сезон, не использовать в этом производстве?
Действительно, в 2009 году «Талко» понес убытки в размере примерно 9 миллионов сомони (около 2 миллионов долларов). И это потому, что вследствие финансового кризиса в мире, цены на алюминий в мире упали. Однако в 2010 году цены опять выросли и принесли предприятию 6 миллионов сомони прибыли. Думаю, в будущем сохранится тенденция роста цен. Однако мы, как и прежде, зависим от поставок сырья. Если нам удастся обеспечить сырье внутри страны, то многие проблемы найдут свое решение.
Беседовала Харамгул Кодир
Озоди: Г-н министр, в последние месяцы наблюдается повышение цен на продовольствие в мире. Какие меры в связи с этим предпринимает таджикское правительство?
Наджмиддинов: Эта тема действительно вызывает озабоченность. Надо отметить, что в последнее время наблюдается рост показателей национальной экономики. Однако существуют объективные проблемы, которые оказывают негативное влияние на рост экономики и социального развития населения, независящие от Таджикистана.
Например, 60 % продовольственных запасов республики, в том числе пшеницу, мы ввозим из-за рубежа. Вы в курсе, что Россия повысила таможенные пошлины на импорт нефти и нефтепродуктов, определив тариф в размере 408 долларов за одну тонну. Это уже третье повышение тарифов и естественно, оно не может не отразиться на нас.
Правительство и сам президент принимают меры и одно из последних их решений касалось выделения 60 миллионов сомони (около 14 миллионов долларов) для закупки запасов нефтепродуктов и пшеницы. В общем, на эти цели выделено 260 миллионов сомони (более 50 миллионов долларов).
Озоди: Еще несколько лет назад жителям Таджикистана удавалось обеспечить семью продовольствием на 200 долларов в месяц. Это при том, что минимальный уровень зарплаты в республике составляет чуть больше 20 долларов. Есть ли у правительства какие-то программы по оказанию социальной поддержки населению?
Наджмиддинов: Экономика развивается постепенно. В соответствие с
В связи с ростом тарифов на воду и электричество ежегодно мы выделяем около 36 миллионов сомони (около 8 миллионов долларов) на поддержку малоимущих семей. Из бюджета также выделается 11 миллионов сомони (около 2,5 миллионов долларов) детям из таких семей, обучающихся в школах.
Озоди: Министерство финансов является так называемым государственным казначеем. Недавно прошла информация о том, что Агентство по борьбе с коррупцией обнаружило факты нецелевого использования денег в этом ведомстве. Можете рассказать, что это были за случаи и пережили ли вы чувство стыда, узнав об этом?
Наджмиддинов: На самом деле, недостатков много. Когда мы
Мы от уровня «программ поддержки» поднялись на «инвестиционный уровень».
Нам надо принимать на работу людей добросовестных и профессиональных. Другая проблема в том, что за структурами и людьми, использующими бюджетные средства, очень трудно контролировать. Мы много анализировали на эту тему. Нами были выявлены подобные нарушения в области строительства.
Для предотвращения коррупции, мы предложили принять два закона – один о внутреннем аудите и другой о финансовом контроле. В этих законах усилена роль первых лиц в руководстве, в качестве ответственных за финансовые средства. И в случае неиспользования этих средств, они должны быть возвращены в бюджет. Таким образом, в прошлом году мы вернули 25 миллионов сомони в пользу бюджета.
Агентство по финансовому контролю выявило, что в течение первых трех месяцев этого года была обнаружена недостача примерно трех миллионов сомони, из которых 700 тысяч сомони в качестве налогов не были проплачены иностранной компанией.
Озоди: Уровень внешнего долга Таджикистана растет из года в год. Международные финансовые структуры попросили таджикские власти воздержаться от заявок на новые долги. Эта тема также стала предметом дискуссий пользователей Интернета. Скажите, на какие цели используются государственные кредиты?
Наджмиддинов: Каждый кредитный проект подразумевает, что, по крайней мере, 35 % из общей суммы должны быть льготными. Когда этот
Мы сегодня работаем с Исламским банком развития, Всемирным Банком, Азиатским банком развития и другими финансовыми структурами, у которых годовые проценты составляют от 0,52 до 2 процентов годовых. Срок погашения кредитов не менее 20 лет.
Сегодня у нас работают совместные программы сотрудничества с ВБ и АБР, в то время, как еще раньше мы от них лишь получали кредитную поддержку. Мы им сказали, что с вашей помощью выросли и встали на путь развития. В рамках этого сотрудничества, в этом году по инициативе президента мы создали Совет по развитию. Это в том смысле, что мы от уровня «программ поддержки» поднялись на «инвестиционный уровень».
С ВБ у нас работает трехлетняя программа, в рамках которой он оказывает грантовую поддержку в размере 120 миллионов сомони. За последние два года от АБР мы получили 230 миллионов в качестве грантов. Только для энергетического сектора в 2010 году АБР выдал 120 миллионов сомони в качестве гранта. Это случилось тогда, когда Узбекистан неожиданно и в
Недавно был подписан проект в размере 120 миллионов сомони гранта на строительство дороги Турсунзаде-Душанбе. Общая сумма кредитной задолженности республики в размере 1 миллиарда 980 миллионов сомони была направлена в основном на энергетические проекты, из них 735 миллионов – «Барки Точик». Да, говорят, что долги вредят экономике Таджикистана, но почему тогда забывают говорить об их пользе?
Если кредитные средства в основном направлены на погашение расходов в области энергетики, строительства, связи, сельского хозяйства и инфраструктуры, то грантовые средства идут на образование, медицину и социальное развитие.
Озоди: Во многих странах существует практика обсуждения бюджета в парламенте, когда члены главного собрания страны обсуждают этот документ, делают замечания, накладывают вето на проект бюджета и так далее. Однако в нашем парламенте обычно бюджет принимается без лишних замечаний. В чем дело, как вам кажется: в том, что действительно не к чему придраться или у наших депутатов не хватает знаний для анализа и оценки написанного?
Наджмиддинов: Бюджет проходит долгий путь с момента его написания до момента его принятия. Мы тесно сотрудничаем с парламентом, там есть высокопрофессиональные специалисты, хотя среди них мало ученых и экономистов. Среди депутатов немало тех, кто вышел из министерства финансов и они хорошо знакомы с вопросом. Бывает, что бюджет попадает под шквал критики.
Озоди: Вы знаете, что проблема непотизма представляет собой серьезную угрозу безопасности правительства и государства. В Таджикистане много случаев, когда дети правящей элиты имеют доступ к лучшим образовательным ресурсам и рабочим местам, в то время, как другая категория населения страдает от безработицы и низких доходов. Не исключено, что завтра именно эта элита займет места своих предков. Какова позиция лидера страны к вопросу непотизма и коррупции?
Наджмиддинов: Президент никогда не поддерживал непотизм. Он все время предупреждает членов правительства о том, чтоб не допускали этого. Об этом он не забыл напомнить и в ходе своего послания в парламент. Например, в министерстве финансов нет ни одного сына или родственника высокопоставленного чиновника, занимающего должность замминистра или председателя управления.
Все они дети рабочих и крестьян. Сейчас мы направили двоих сотрудников на стажировку за границу. Один из них – сирота. В нашем министерстве также работают кадры, прошедшие обучение за границей. Раньше такого не было.
Озоди: Чем занимаются ваши дети? Они тоже станут министрами?
Наджмиддинов: У меня два сына. У нас демократия, каждый выбирает сам свой путь. Я не могу на них давить, мол, раз уж я – министр, значит и ты должен пойти по моему пути. Старший сын, после окончания отделения финансов и кредита, продолжил обучение в РТСУ. Работал в душанбинской мэрии и Национальном банке. Сейчас работает в одном из отделений «Агроинвестбанка». Второй сын по банковской специальности работает в «Таочиксодиротбонке».
Озоди: Кажется, ваш старший сын также является членом городского маджлиса?
Наджмиддинов: Да, это так, буду рад знать, что он смог быть полезен своему государству.
Озоди: Таджикистан уникален в том плане, что основную доходную часть бюджета этой страны обеспечивают мигранты. С окончанием войны в Таджикистане, многие надеялись на то, что наконец промышленный сектор заработает, народ вернется домой и будет поднимать экономику за счет собственного производства. Однако так не случилось, почему?
Наджмиддинов: Я не могу согласиться с такой точкой зрения. Глава государства в своем послании к парламенту сказал, что было создано более 200 тысяч новых рабочих мест. Это неправильно, когда говорят, что основную часть бюджета составляют вклады мигрантов. В каком случае эти средства вливаются в бюджет?
Только в том, случае, когда часть этих средств вкладывают в экономику страны, то есть когда на эти средства осуществляются покупки и другие финансовые операции. Половина средств, которые вливаются в Таджикистан, являются инвестиционными вкладами. То есть, наша банковская система развивается, и деньги находятся в обороте. Эти миллиарды не только деньги мигрантов.
Озоди: За последние годы большое количество интеллектуальных ресурсов страны покинуло Таджикистан. Молодые специалисты, получившее образование за рубежом, не спешат возвращаться домой. Есть ли у правительства специальные программы для стимулирования возврата отечественных кадров на родину, так как хотим мы этого или не хотим, но представители нового поколения должны заменять старых.
Наджмиддинов: Неподходящих кадров очень мало. Такой процесс переживает не только Таджикистан, но и другие страны мира тоже. Миграция является законом общества, который будет работать всегда.
Недавно на родину вернулся известный ученый Акбар Турсон. Конечно, бывают случаи, когда найдя успешную работу за рубежом, соотечественники не хотят возвращаться домой. Однако нельзя сказать, что 100 процентов тех, кто покинул страну, не желают возвращаться обратно.
Озоди: Таджикистан находится в бедственном положении, в то время, как его чиновники проживают шикарную жизнь, у них есть счета в зарубежных банках. Вы, как министр, держащий подобные вещи под контролем, должны знать о том, кто, чем и где владеет. Где наша элита хранит свои сбережения, в частности вы сами?
Наджмиддинов: Насколько я информирован, ни один из наших министров, в том числе и я, не держим деньги за пределами Таджикистана. Предприниматели тоже в основном работают через отечественные банки.
Озоди: «Талко», одно из стратегически важных предприятий Таджикистана, многие критикуют за непрозрачную деятельность. Общество не знает уровень доходности или убыточности этого предприятия. Некоторые эксперты считают, что если это предприятие действительно убыточно, в связи с низкими мировыми ценами на алюминий, то его нужно закрыть. В таком случае, республика не будет ощущать дефицит электроэнергии и возможно, удастся обеспечить рост промышленности. Что вы думаете по этому поводу?
Наджмиддинов: Сегодня «Талко» является одним из ключевых промышленных предприятий страны. Она принадлежит государству и является собственностью государства. Из года в год на этом предприятии растет уровень производства. Были попытки передать управление этим предприятием в руки иностранцев. Ощущались препоны в обеспечении «Талко» сырьем, чтобы помешать его работе.
Президент принял программу по модернизации этого предприятия. Мы сейчас ведем переговоры с международными банковскими структурами, чтобы профинансировали модернизацию этого предприятия. Почему бы тот объем электроэнергии, который мы не можем импортировать в летний сезон, не использовать в этом производстве?
Действительно, в 2009 году «Талко» понес убытки в размере примерно 9 миллионов сомони (около 2 миллионов долларов). И это потому, что вследствие финансового кризиса в мире, цены на алюминий в мире упали. Однако в 2010 году цены опять выросли и принесли предприятию 6 миллионов сомони прибыли. Думаю, в будущем сохранится тенденция роста цен. Однако мы, как и прежде, зависим от поставок сырья. Если нам удастся обеспечить сырье внутри страны, то многие проблемы найдут свое решение.
Беседовала Харамгул Кодир