Официальный Ташкент представляет изменения как шаги к демократизации. Директор лондонского аналитического центра Central Asia Due Diligence Алишер Ильхамов в интервью Азаттыку рассуждает о контексте референдума, подчеркивая, что власти Узбекистана учли опыт транзита власти в соседнем Казахстане и Кровавого января.
ИНИЦИАТИВА СВЕРХУ
Азаттык: Узбекистанцам предлагают массу поправок к Основному закону. Но многие полагают, что основная цель референдума — продление пребывания Шавката Мирзиёева у власти. Согласны ли вы с этим?
Алишер Ильхамов: Безусловно. Смысл заключается в обеспечении квазиправовых условий для того, чтобы президент шёл на новые выборы и был избран фактически на следующие два срока. Это главный мотив, поскольку каких-то оснований для принятия новой Конституции я не вижу.
Проблема в Узбекистане заключалась не в том, что в Конституции есть какие-то изъяны, а в том, что она часто не соблюдалась, особенно по вопросам прав человека, верховенства закона. Она не была документом прямого действия — так сложилась правовая практика. Дело не в каких-то непроработанных вопросах. Если есть серьезные вопросы, то их можно было принять как отдельные поправки к Конституции.
Инициатива [пересмотра Конституции] исходит сверху, а не от экспертов или гражданского общества. Впервые она была подана самим президентом в конце 2021 года. Потом была создана конституционная комиссия в парламенте. В июне прошлого года Садык Сафаев, вице-спикер сената Узбекистана, сказал в интервью, что новая Конституция даст возможность обнулить текущие два срока президента. Буквально на днях конституционная комиссия тоже дала заключение о том, что после принятия Конституции два срока президента не будут приниматься во внимание.
Азаттык: Депутаты в Узбекистане утверждают, что изменения помогут поддержать переход к демократии, количество положений в Конституции о правах и свободах человека увеличится более чем в три раза. Говорится, что теперь на первом месте будет человек, потом общество, затем государство. Что вы думаете?
Алишер Ильхамов: На самом деле в предложенном варианте Конституции мы видим подрыв системы разделения власти. В чем это выражается? В том, что сейчас у парламента забирают полномочия утверждать людей на ключевые должности в госаппарате — премьер-министра, членов кабинета министров, генерального прокурора, председателя службы госбезопасности. В нынешней Конституции президент представляет, а парламент утверждает. На практике это носило чисто формальный характер, поскольку парламент был и остается карманным, оппозиция туда не допускается. Если спускаются указания от президента, то они беспрекословно выполняются. Но все-таки было формальное право утверждать.
В новой Конституции вместо «утвердить» используется слово «одобрить». Даже чисто символические и формальные полномочия у парламента отнимаются. Непонятно, как будет формироваться правительство: президент представляет, парламент одобряет. А кто будет утверждать? Ясно, что это будет решаться в одностороннем порядке президентом, а там уже не будет иметь большого значения, одобрит парламент или нет.
Речь идет о том, что все полномочия, в том числе те, которые были раньше закреплены за парламентом, будут полностью захвачены, фактически узурпированы президентом.
В поправки включен ряд прогрессивных норм в области прав человека. Но возникает впечатление, что это всё носит характер обертки, в которую заворачивается главный смысл этой Конституции.
УРОКИ КАЗАХСТАНСКОГО ТРАНЗИТА И КРОВАВОГО ЯНВАРЯ
Азаттык: Если поправки будут приняты, то срок полномочий президента будет увеличен с пяти до семи лет, Мирзиёев гипотетически может оставаться у руля до 2040 года. Сможет ли он «досидеть»?
Алишер Ильхамов: Это зависит от политических кризисов. Мы знаем на примере Казахстана, что у Нурсултана Назарбаева даже после ухода с поста президента были определенные полномочия, которые утвердил парламент. Но массовые протесты в начале января 2022 года привели к тому, что полномочия забрали.
У населения Узбекистана будет всё больше оснований быть недовольным существующим положением вещей. Уже сейчас наблюдается серьезное недовольство коррупционными процессами. В какой-то момент ситуация может взорваться, может произойти смена власти. Это может быть народная революция, но может быть и волна недовольства, которой воспользуются закулисные силы внутри страны или извне, чтобы протащить какого-то другого кандидата. Учитывая, что система остается крайне непрозрачной и коррумпированной, могут возникнуть коллизии коррупционных, экономических интересов. Одни могут выступить против интересов других, мобилизовать силы против правительства. Но мы не знаем, произойдет ли это, когда это может произойти.
Азаттык: Вы упомянули Казахстан. Рассуждая о референдуме в Узбекистане, некоторые проводят параллели с назарбаевским периодом в Казахстане. В стране в свое время тоже обнуляли сроки Назарбаева, был период, когда срок полномочий президента увеличивали с пяти до семи лет. Опыт казахстанского лидера, наследие которого в последнее время подвергается критике, ничему не учит соседей?
Алишер Ильхамов: У них другого выхода нет, у них установка править пожизненно. Если и передавать власть, то самому доверенному лицу, самому близкому родственнику. Мы наблюдаем, что в Туркменистане этот сценарий уже реализован.
В Казахстане Назарбаев рискнул формально уйти с поста (в марте 2019 года он передал пост своему ставленнику Касым-Жомарту Токаеву. — Ред.), но сохранил за собой очень серьезные полномочия, особенно в плане контроля за правоохранительными органами, органами безопасности. Думал, что это сработает. Но ситуация неопределенности, когда неясно, кто фактически правит страной, видимо, создала в какой-то момент обстановку хаоса. Факторы усталости от правления Назарбаева, коррупции все-таки привели к взрыву.
События января прошлого года в Казахстане оказали шоковое воздействие на Мирзиёева и на других авторитарных лидеров. Они сейчас думают, как обеспечить контроль над властью. Традиционные механизмы — это контроль над выборами, исключение политической оппозиции с политической арены, недопущение ее до выборов, карманный парламент, контроль над силовыми органами — работали при [первом президенте Исламе] Каримове и работают до сих пор. Но, видимо, у Мирзиёева уже нет стопроцентной уверенности, что они помогут сохранить ему власть. Поэтому, я думаю, он прибегает к таким методам, как узурпация полномочий парламента в вопросе утверждения на ключевые позиции в госаппарате. Возможно, у него еще будут какие-то шаги в направлении обеспечения контроля над властью, учитывая, что он делает выводы из казахстанского опыта, когда традиционные механизмы не помогли Назарбаеву удержаться у власти.
Чтобы придать привлекательности инициативе с Основным законом, в проект «накидали» много прогрессивных норм, таких, как гендерное равенство. Буквально на днях приняли закон против домашнего насилия. В таких вопросах, которые не меняют авторитарную природу режима, они готовы пойти на уступки. А вот если будет стоять вопрос об обеспечении независимости правосудия, то компромисс для них будет недопустим. Поскольку, если допустить независимость правосудия, то в какой-то момент они могут сами оказаться на скамье подсудимых.
Азаттык: Некоторые узбекские эксперты не исключают вариант династической передачи власти в стране. Дочь Мирзиёева Саида проявляет активность, это заметно. Но есть риски, за примерами далеко ходить не надо: опыт Гульнары Каримовой, Дариги Назарбаевой, в которых видели преемниц, но преемницами они не стали. С другой стороны, есть пример Туркменистана, отца и сына Бердымухамедовых. Может ли произойти династическая передача внутри семьи Мирзиёева?
Алишер Ильхамов: Саиду Мирзиёеву готовят на высокие позиции, по крайней мере, чтобы дать возможность ездить по стране, по всему миру и получить видимость в публичной сфере. Но я не думаю, что готовится сценарий передачи власти Саиде — общество в Узбекистане очень патриархальное, женщине будет трудно удержать власть, построенную на жесткой модели авторитаризма, где требуется стукнуть кулаком по столу, быть грозным по отношению к подчиненным, что постоянно пытается демонстрировать Мирзиёев. Поэтому вряд ли планируют поставить ее вместо Мирзиёева.
Речь может пойти о зятьях. Но зятья — не совсем надежный вариант. Сегодня он зять, а завтра он может развестись. Пока присутствия в публичной сфере зятьев президента нет. Саиде создают имидж, у зятьев пока такого имиджа нет. Они играют роль в контроле над активами в плане обогащения и экономического влияния семьи. Не думаю, что кому-нибудь из зятьев отдадут власть.
Ситуация с точки зрения намерений Мирзиёева править пожизненно тупиковая для него самого. В какой-то момент, когда он по состоянию здоровья будет не в состоянии управлять, людей, которым он мог бы передать власть в его окружении, не будет. Он будет стараться править страной до самой смерти, как Каримов, не передавая власть и ни с кем ей не делясь.
НА ПУТИ К ЗАКРУЧИВАНИЮ ГАЕК?
Азаттык: Предполагалось, что референдум пройдет раньше, но его перенесли из-за Нукусских событий летом прошлого года. Можно ли говорить, что градус недовольства в Каракалпакстане снизился, события стали забываться?
Алишер Ильхамов: Не думаю, что события стали забываться, но градус напряженности снизился, поскольку протест подавили жесткими мерами. Исторически в народной памяти эти события останутся, конечно, навсегда. Особенно те жертвы, которые понесли каракалпаки. По официальным данным, это 21 человек. По данным госпиталя, куда поступали тела, это как минимум 77 человек, и это достаточно большая цифра. Это аукнется в какой-то момент, когда будет ситуация неопределенности вокруг власти. Силы в Каракалпакстане сразу воспользуются, чтобы опять начать борьбу за выход из Узбекистана.
Азаттык: Стали ли эти события уроком для Мирзиёева? Выводы как-то отражены в проекте поправок?
Алишер Ильхамов: Мирзиёев сделал правильный шаг, сразу отозвав поправки об изменении статуса Каракалпакстана. В какой-то степени это снизило накал проблемы. Но народ не сразу был информирован. Видимо, была команда буквально за один день навести порядок. Применили жесткие меры против лидеров протеста. Если бы не применяли жесткие методы, то можно было бы успокоить ситуацию в течение недели-двух, дать возможность выпустить пар из котла. Не только сами конституционные изменения, но и жесткие меры против лидеров спровоцировали события.
Извлек ли Мирзиёев из всего этого уроки, мне трудно сказать, поскольку главный смысл был не в изменении статуса Каракалпакстана. Смысл был в изменении президентских сроков. Власти отложили на достаточно долгий срок принятие поправок — вот и весь вывод, какой они сделали. Дали немножко устаканиться ситуации в стране и в самом Каракалпакстане. И снова вернулись к вопросу, добавили больше норм, касающихся прав человека, чтобы подать эту Конституцию в выгодном свете с точки зрения пиара. Проницательного человека, понимающего контекст и причины, будет трудно ввести в заблуждение этими поправками.
Азаттык: Эксперты в западной прессе писали, что торможение реформ пагубно повлияет на режим. Что вы думаете по этому поводу?
Алишер Ильхамов: Я рассматриваю два фактора, которыми руководствуется любой авторитарный режим. Это, с одной стороны, фактор политической легитимности, а с другой — контроль над властью и стремление править пожизненно. Мирзиёев строит политику между этими двумя полюсами. Он не может преследовать лишь одну из этих целей. Ему важно обеспечить политическую легитимность, то есть выглядеть более или менее выгодно в глазах общества и международного сообщества. Он делает крен в Конституции в сторону узурпации полномочий, в сторону автократии. Но он пытается «разбавить» это поправками, касающимися прав человека.
Я не исключаю, что после принятия Конституции будет соблюдаться определенный баланс. По крайней мере, президент будет стремиться к балансу между двумя полюсами. Чтобы создавать благоприятное впечатление и сохранять отношения с Западом и улучшать их, привлекать инвестиции, Мирзиёев может продолжать политику совмещения автократии с определенными реформами, которые не подрывают автократию.
Но надо учитывать, что он уже пережил три политических кризиса. Первый кризис был связан со сносом домов. Была волна сносов, это привело к недовольству в Хорезме, в одной из областей была попытка поджечь заместителя хокима, который пытался насильственно снести дом одного местного жителя. Тогда власти были напуганы, они пошли на уступки, немного приостановили практику сноса.
Второй кризис — Каракалпакстан, который сильно подорвал легитимность президента.
Третий — минувшая зима, когда люди мерзли в своих квартирах. Выяснилось, что при таких огромных запасах газа не могут обеспечить теплоснабжение в самом Узбекистане, это был тоже удар по легитимности.
Такие кризисы будут, видимо, наблюдаться и в дальнейшем, подрывая политическую легитимность президента. В таком случае он будет прибегать больше к методу закручивания гаек, то есть будет тренд, который наблюдался в последние годы правления Ислама Каримова. В итоге Каримов оказался в определенной международной изоляции, у него был низкий уровень политической легитимности. Повторение такого сценария возможно в Узбекистане. В принципе, мы и сейчас наблюдаем усиление репрессий в отношении блогеров, журналистов.
Казахская служба РСЕ/РС
