Они рассказали о трудности жизни в разлуке с родными, когда их с родителями разделяют тысячи километров, а также поделились о грустных и хороших моментах жизни в Польше.
Фируз Махмадали
24-летний Фируз Махмадали, сын Махмадали Хаита, заместителя председателя запрещённой ПИВТ, приговорённого к пожизненному заключению:
«Действительно, я не желаю этого чувства ни одному ребенку. Даже ребенку своего врага. Это очень ужасное ощущение, когда ты просыпаешься каждое утро и не видишь ни отца, ни матери, ни близких».
Мухаммадикбол Хусайнов
36-летний Мухаммадикбол Хусайнов, сын Саидумара Хусайни, первого заместителя главы запрещённой ПИВТ, приговорённого к пожизненному заключению:
«Все, о чем я мечтаю – чтобы в один прекрасный день я смог обнять отца. Чтобы каждый раз, когда я буду видеть своего отца, я смог поцеловать его в голову, его руки, его ноги».
Шухрат Рахматулло
40-летний Шухрати Рахматулло, сын Рахматулло Раджаба, члена правления запрещённой ПИВТ, приговорённого к 28 годам лишения свободы:
«Хочу обнять его, поцеловать, вдохнуть его запах. Мне этого достаточно. Может, скажу еще: «Я люблю тебя, отец».
Все трое живут в Варшаве, столице Польши, и имеют статус беженца. Их матери остались в Таджикистане, и через них они узнают о состоянии своих отцов. Каждый из них занят несколькими видами деятельности, потому что, с их слов, «Европа - не место для отдыха и развлечений, как считают многие».
Фируз Махмадали находится в Польше уже три года. По его словам, он еще никогда не сидел без дела: «Веду YouTube-канал «Аздо ТВ». Пишу и читаю новости. После этого я изучаю языки. Также работаю в «Фонде Бузургмехр», который был открыт для помощи политзаключенным Таджикистана. В течение 3 лет, что я здесь, занимаюсь также доставкой еды и товаров, которые заказывают местные жители».
Шухрати Рахматулло в Польше уже почти 5 лет. «В Европе я работаю в правозащитной организации, основанной родственниками политзаключенных. Мы занимаемся расследованием и мониторингом нарушений прав человека в Таджикистане и дел политзаключенных».
Мухаммадикбол Хусайнов также занимается различной деятельностью и таким образом обеспечивает свою семью: «Я занимаюсь здесь юридической деятельностью, которая связана с делом моего отца. Иногда я где-то подрабатываю, берусь за все, иногда работаю таксистом».
"Живем средне, как местные жители"
Все трое молодых людей живут в небольших квартирах, предоставленных им польским правительством для временного проживания.
«Некоторые пользователи соцсетей думают, что мы едем в Европу и живем во дворцах. Это не так. Как видите, это однокомнатная квартира. Я живу здесь уже год. До этого мы с ребятами снимали квартиру и жили в одной комнате по два-три человека», — рассказал Фируз.
Мухаммадикбол снял квартиру в другом уголке Варшавы. Его дети ходят в местную школу, и он говорит, что старается, чтобы они ни в чем не нуждались: «Мы здесь работаем как местные, платим за аренду квартиры, в общем, не бедствуем. Живем средне по местным меркам. Дети ходят в школу - в первый и второй классы».
Шухрат живет в другом районе Варшавы в маленькой квартире с женой и тремя детьми. Он пожелал, чтобы их видео не было опубликовано, так как опасается, что его жена и дети станут жертвами словесных нападок и оскорблений со стороны троллей в соцсетях.
«Очень тяжело жить в Европе и сидеть без работы, так как здесь каждый беженец, каждый мигрант платит за аренду, за услуги. Газ, электричество, вода, коммунальные и питание. Человек должен работать здесь по восемь часов. Честно говоря, мы здесь не шикуем, но живем как обычные люди», — сказал он.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
"Если увижу отца..."
"Почему бежали в Европу, а не в исламские страны?"
Часто звучат упреки в том, что их родители хотели исламского строя в Таджикистане, а они поехали в поисках убежища не в исламскую страну, а в христианскую Европу.
Фируз Махмадали: «Я выбрал демократическую страну, где демократические ценности превыше всего».
Шухрати Рахматулло: «Я не хочу жить по законам шариата, как думают некоторые. Я хочу свободы, я хочу и шариата, и светской жизни, такого микса. Люди должны быть свободны, и я выбрал одну из этих европейских стран».
Мухаммадикбол Хусайнов: «В Европе хорошо. Здесь мы можем продолжать свою жизнь и защищать наших отцов. Отсюда мы можем доказать, что наши отцы невиновны, вот с того 2015 года они невиновны. Вы, правительство, отправили их за решетку без всякого основания».
По словам собеседников, они постоянно отслеживают новости о политических и экономических событиях в Таджикистане и считают безосновательными заявления официальных властей, обвиняющих их в том, что они выставляют страну в мрачных тонах.
«Таджикистан добился определенного прогресса. Небольшой прогресс, связанный с благоустройством внешнего вида столицы - строительство высотных зданий и так далее. Или заменили общественный транспорт в Душанбе. Да, с этой точки зрения есть прогресс, но с точки зрения экономики, свободы слова и прав человека Таджикистан вообще не прогрессирует», — считает Фируз.
Мухаммадикбол добавляет: «Мы читаем новостные сообщения Таджикистана о том, что некоторые люди покончили с собой, бросившись в воду по какой-то причине. Или кто-то кого-то убил. Все это свидетельствует о плохой ситуации».
Двое из наших собеседников были уже за рубежом, когда узнали про суровые приговоры своим отцам. Суд признал их виновными в терроризме и экстремизме, призывах к свержению власти, убийствах и других тяжких преступлениях.
Фируз был в Душанбе, когда его отца, Махмадали Хаита, заместителя главы запрещённой ПИВТ, приговорили к пожизненному заключению. По его словам, его отец ни в чем не виновен, и поплатился за то, что говорил правду и критиковал правительство:
Махмадали Хаит
«Те, кто считает, что мой отец виновен, возьмите те 99 страниц приговора суда и прочитайте его... Потом можно понять, что к чему. Там говорили о захвате в заложники. Отец был дома четвертого сентября, в день, когда Ходжи Халим затеял все. Или продажа оружия, или терроризм, или экстремизм. Говорят, что нашли какие-то планы из офиса ПИВТ, о которых даже свидетели не могли сказать, какого цвета были эти планы, какие они были.
Отец Мухаммадикбола, Саидумар Хусайни, экс-депутат парламента и первый заместитель председателя запрещенной ПИВТ, также был приговорен к пожизненному заключению по тем же обвинениям. Мухаммадикбол был тогда в Турции и узнал о приговоре своему отцу из СМИ. Он считает, что правительство Таджикистана отправило за решетку его отца и его соратников ради того, чтобы изгнать со сцены своих политических оппонентов:
Саидумар Хусайни
«Почему правительство арестовывает и упекают в тюрьму одного из своих коллег? На пожизненный срок. Почему? Я не думаю, что есть какая-то опасность от коллеги. Опасность обычно со стороны противника. Думаю, власть боялась того, что оппозиция и, в частности ПИВТ, говорили на языке народа. У них было много сторонников. Именно по этой причине правительство «наговорило» на ПИВТ и других, включая моего отца».
Рахматуллои Раджаб, отец Шухрати Рахматулло, еще один член правления ныне запрещенной ПИВТ, предстал перед судом и был заключен в тюрьму вместе с другими членами партии. Шухрат узнал о приговоре отца на чужбине и пришел в ужас от его суровости:
Рахматуллои Раджаб
«Когда я узнал, что отца приговорили к 28 годам тюрьмы по 14 статьям Уголовного кодекса, то пришел в ужас. Его также, среди прочего, обвиняли в убийстве. Извините, но мой отец даже мухи не обидел. Даже когда мы делали жертвоприношение и резали барана, он не мог это видеть, не мог видеть кровь. Он закрывал глаза. Как этот человек мог убить? Или вот есть у меня аудио судебных заседаний, где моего отца уличили в том, что он был снайпером в каком-то регионе».
Шухрат имел в виду сентябрьский мятеж 2015 года, который, по утверждению властей, возглавлял Абдухалим Назарзода, бывший заместитель министра обороны Таджикистана. Власти тогда заявили, что к организации мятежа причастна Партия исламского возрождения, основная оппозиционная на то время сила в стране. После этой попытки, по заявлению властей, неудавшегося государственного переворота, десятки членов ПИВТ были отправлены в тюрьму за причастность к мятежу, а их дети и родственники бежали из страны в Европу, в частности в Польшу, опасаясь преследований.
Были и приятные события на чужбине
Несмотря на тяготы жизни на чужбине, тоску по родине и родным, в их жизни произошли и судьбоносные события. Фируз женился в Польше и готовится к учебе в университете:
«Да, я женился здесь год назад, хотя мой отец в тюрьме, а мать в Таджикистане. Я слышал много разных слов в соцсетях в свой адрес, но моя свадьба состоялась по благословению моего отца. В последний раз, когда мама видела отца, он вознес молитву и дал благословение на мою женитьбу. Моя мама тоже согласилась, и я женился здесь».
Шухрат рад тому, что его дети хорошо учатся в школе и возвращаются домой с хорошими новостями:
«Мои дети учатся в школе, я всегда слышу похвалу в их адрес. Для отца и матери это очень приятно. Это ведь так приятно, когда они слышат о своем ребенке добрые слова в институте и в любом сообществе. Дети очень активные, они стараются, учатся, быстро выучили язык. Они участвуют в общественных делах, и это хорошая новость для меня».
Мухаммадикбол также рассказывает о приятных моментах, которые он проводит со своими маленькими детьми. Моменты, когда они сидят вместе и по ТВ видят Таджикистан:
«В основном слушаем таджикскую музыку и передачу «Лахзахои гуворо». Они сидят, играют и смеются. Телевизор почти полностью в их распоряжении, у некоторых есть компьютеры и ноутбуки».
Все трое мечтают, что однажды вернутся в Таджикистан и увидят своих матерей и родных.
«Уже лет 5-6, как я в Европе. У меня дома 7 чемоданов и я живу надеждой, что однажды я уеду отсюда. Однажды мы вернемся на родину, к нашим родным, к нашим друзьям, к нашим землякам. Можно сказать, мы сидим уже на чемоданах, в ожидании».
Мухаммадикбол Хусайнов: «Почему мы не едем в Таджикистан? Таджикистан – наша родина. Мы обязательно туда вернемся. Рано или поздно».
Фируз Махмадали: «Если бы не обстоятельства, я бы никогда не покинул свою родину. Здесь свободная страна, но людей всегда тянет на родину. Видишь эту страну и хочется, чтобы и Таджикистан был свободной страной, где демократические ценности превыше других. Я надеюсь, что Таджикистан станет такой страной, и если у меня в будущем появятся дети, мы вернемся с ними домой».