Автор этих строк первую половину 1994 г. провел на научной стажировке в г. Вашингтоне и был свидетелем того, как впервые мир заговорил вслух о Таджикистане, хотя повод был печальный – гражданская война, зашедшая в тупик. О своих впечатлениях того периода автор хочет поделиться с читателями.
Камолуддин Абдуллоев, историк
Часть II
Исламисты: включать ли их в политический процесс?
Исламоведение стало модным трендом в 1990х гг. В Джорджтаунском университете - старейшем католическом высшем учебном заведении США - на деньги принцев Саудовской Аравии устраивались диалоги интеллектуалов представляющих две мировые религии. Мы с коллегой Рашидом Гани Абдулло присутствовали на одном из них. В представлениях об исламе громко звучал голос Джона Эспозито - профессора Джорджтауна, директора «Центра мусульмано-христианского взаимопонимания». Он тяготел к «левому исламу» и обвинял в исламофобии всех, кто говорил об исламском радикализме. Ему оппонировали правые, исламофобские ученые вроде Дэниела Пайпса - произраильского неоконсерватора и Жиля Кепеля - арабиста из Франции, которые называли Эспозито апологетом вахаббизма и сторонником палестинской Хамас.
У мемориала в память жертв теракта 11 сентября 2001
Карьера Эспозито пойдет вниз после трагедии 11 сентября 2001 г. После террористической атаки на Всемирный торговый центр американцы массово начнут читать анти-исламские тексты Сэмюела Хантингтона с его «столкновением цивилизаций» - идеей о неизбежности в скором будущем противостояния между исламом и и Западным миром. В администрации периода правления Дж. Буша-младшего (2001-2009 гг.) ведущим авторитетом в востоковедении будет признан Бернард Льюис - учитель Хантингтона, подбросивший своему ученику концепцию столкновения цивилизаций. Льюис, который скончался в 2018 г. в возрасте 101 года, неустанно твердил о культурной отсталости ислама и опасности мирового джихада. Оппонировал ему, среди прочих, американо-палестинский ученый, христианин Эдвард Саид, автор знаменитой книги «Ориентализм» (1978). Саид называл Льюиса сионистом демонизирующим арабов и мусульман и сторонником западного империализма. Взгляды Льюиса о необходимости «силового навязывания демократии деспотическим режимам» оказали большое влияние на внешнюю политику Дж. Буша, напавшего на Ирак в марте 2003 г.
Забегая вперед отмечу, что в это время автор преподавал в Университете Штата Огайо и видел, как сразу после американского вторжения в Ирак, преподаватели и студенты второго по величине американского университета выступили с массовыми протестами против политики США на Ближнем Востоке.
Но вернемся в 1990-е. Авторитетом в изучении таджикского конфликта был француз, иранист по образованию Оливье Руа. В его знаменитой книге «Крах политического ислама» (The Failure of Political Islam,1992) он искал рациональное зерно в политическом исламе (исламизме). С августа 1993 по октябрь 1994 гг. Руа являлся специальным представителем ОБСЕ в Таджикистане. Изучив причины таджикского конфликта, Руа ввел в лексикон политической науки термин «махалгарои» (местничество). В то время Запад, видя успехи исламизма в Алжире, Иране, Турции и Афганистане был близок к тому, чтобы признать законность и обоснованнось исламизма, ссылаясь на его потенциал превратиться из склоного к насилию и милитаризму религиозного движения в политическую партию современного, то есть западного, типа.
Фото времен гражданской войны в Таджикистане (1992-1997)
Руа дает ответ на поставленный им вопрос о будущем исламизма следующим образом: политический ислам постигла неудача, никакого исламского государства он никогда не построит, а неизбежно скатится к фундаментализму, который впрочем имеет корни не в исламе как религии, а в современности, в том числе в западной реальности. Выписывая неутешительный приговор политическому исламу, он развенчивает алармисткий концепт Хантингтона и Люиса об «исламской угрозе» как глобальном феномене.
Почему я подробно остановился на исламистком дискурсе? Потому что на его фоне рассмотрение таджикской оппозиции в качестве переговорщиков в мирном процессе выглядело актуальным, естественным, хотя и спорным, шагом. Соответственно, глобальная дискуссия об исламе и исламизме наложила отпечаток на видение таджикского конфликта западными учеными и политиками.
Практические действия по переговорам
Незаинтересованность США, России, Ирана и Афганистана в продолжении военной фазы межтаджикского конфликта, развязала руки международным организациям, которые смогли наконец заняться своим делом, а именно выступить нейтральным посредником в осуществлении миротворческой миссии.
Первым заметным шагом ООН в Таджикистане можно считать небольшую миссию наблюдателей ООН в Таджикистане (UNMOT), открытую за кинотеатром Джами 21 января 1993 г. Перед тем как ее создать, ООН посылала в Таджикистан две фактологические (fact-finding) миссии - в сентябре и ноябре 1992 г. В августе 1993 г. ООН послала в Душанбе специального посланника иракца Исмата Киттани. Кроме таджикской столицы, Киттани побывал с Пакистане, Иране и в Афганистане. По возвращении в Нью-Йорк, в своем докладе ООН Киттани отметил, что сторонами «достигнут консенсунс относительно политического разрешения конфликта». Непосредственные посреднические усилия были начаты специальным представителем ООН в январе 1994 г. Им был уругвайский дипломат Ромеро Пириц-Баллон. Мой японский коллега Тецуро Иджи, автор книги о многостороннем посредничестве и миротворческой дипломатии в Таджикистане неоднократно встречался с господином послом Пириц-Баллоном и рассказывал, что он сейчас на пенсии и готов поделится воспоминаниями со всеми желающими. Таджикский опыт был для него одним из самых, если не самым ярким событием в карьере. Добавим, что в некрологе в память Хала Сандерса, составленном в 2016 г. его коллегами, таджикский мирный процесс наряду с Кемп-Дэвидским соглашением 1978 г. между Израилем и Египтом, также был назван среди главных достижений в карьере этого крупного американского дипломата.
Межтаджикские мирные переговоры
Миротворчество в Таджикистане – это один из редких проектов ООН 1990-х гг., который закончился успехом. В январе и феврале 1994 г. Пириц-Баллон встретился с Эмомали Рахмоном, а также лидерами оппозиции в Тегеране, Москве и Хороге. Он получил заверения всех сторон конфликта в том, что они согласны на переговоры под эгидой ООН безо всяких предварительных условий. Пириц- Баллону удалось согласовать позиции правительства и оппозиции относительно места проведения переговоров и официальных наблюдателей. В число наблюдателей вошли Узбекистан, Казахстан, Кыргызстан, Иран, Пакистан, Афганистан, Туркменистан, а также международные организации - Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) и Организация исламского сотрудничества (ОИК). Такое солидное представительство обеспечило высокий статус переговоров. О Таджикистане заговорили с самых высоких трибун и в мировой прессе. И повод был со знаком плюс – мирные переговоры с вероятным шансом на успех. Страны-наблюдатели все как один выражали свою готовность принять переговорщиков в своих столицах. Всем хотелось прослыть на весь мир миротворцами.
Было два серьезных препятствия, которые могли сорвать переговоры. Первое, внутреннего характера, было связано с убийством 10 марта 1994 г. Моеншо Назаршоева, вице-премьера Таджикистана, который, как говорили тогда, должен был возглавить правительственную делегацию переговорщиков. Второе, громкое событие международного плана, заключалось в нападении 13 июля 1993 г. скрывавшегося в Афганистане отряда боевиков таджикской оппозиции на 12 пограничную заставу Московского погранотряда Группы Пограничных войск РФ в Таджикистане, в ходе которого погибло около 30 российских военнослужащих, включая таджиков.
В ответ на атаку, Россия обстреляла приграничную территорию Афганистана и сделала официальное заявление Совету безопасности ООН, что в случае повторного нападения она начнет оказывать таджикскому правительству необходимую военную помощь. Афганская сторона отвергла обвинение в причастности к атаке и обвинила Россию в обстреле северных провинций. В случае дальнейшего обострения ситуации на границе, пришлось бы забыть о переговорах и взять курс на полное уничтожение оппозиции, да еще с возможным вовлечением в конфликт войск СНГ и отрядов боевиков с афганской территории.
Кризис был оперативно преодолен усилиями Министра Иностранных дел России Андрея Козырева, его заместителя Анатолия Адамишина, директора Службы внешней разведки России Евгения Примакова, действовавших при полной поддержке Президента Таджикистана Эмомали Рахмона. Востоковед по образованию, Примаков посетил Иран и Афганистан, где встретился с министром иностранных дел Ирана А. Велояти, афганским президентом Б. Раббани и полевыми командирами северных провинций. В конце-концов была достигнута договоренность совместными усилиями защищать таджикско-афганскую границу и продолжить курс на диалог и переговоры.
Это был пример высокого класса дипломатии, заслуживающий его внесения в учебники по международным отношениям. Он предотвратил превращение локального вооруженного конфликта в войну регионального масштаба. Превентивная и приоритетная мирная дипломатия спасла многие тысячи человеческих жизней и обеспечила продолжение курса на достижение мира.
В заключение
Камолуддин Абдуллоев
Никакие многосторонние дипломатические усилия и благоприятная международная обстановка без воли и решимости самих жителей страны не могут привести к миру. Выдержка, такт, благоразумие и чувство ответственности Президента Эмомали Рахмона, в добавок к его тотальной поддержке уставших от войны и лишений таджиков, были решающими не только в достижении мира и сохранении государственности Таджикистана, но и обеспечении мира и стабильности во всем регионе.
Долгожданные мирные переговоры между правительством и оппозицией начались 5 апреля 1994 г. В Вашингтоне в это время был пик цветения сакуры - вишневых деревьев, подаренных Токио. Жители американской столицы и ее гости любовались красивым морем розового и белого цветов. В японской культуре цветение сакуры символизирует солидарность, взаимодействие и дружбу.