Камолуддин Абдуллоев, историк
Национализм турков
Почти одновременно с завоеванием Средней Азии русскими, в начале второй половины XIX века в Османской империи зародился национализм. Османские интеллектуалы реабилитировали светский этноним «турк» и производное от него понятие тюркизма и ввели их в литературный и политический оборот. Они считали что именно национализм, а не ислам или оттоманизм (поддерживающий идею империи как общего дома всех народов населяющих империю) в состоянии сплотить турков и обеспечить их движение к модерну. Турецкий национализм XIX века еще не был обращен к собратьям за пределами Анатолии. Однако ближе к концу столетия его стали заботить судьбы тюрков Болгарии, России. Якоб Ландау, автор фундаментального труда «Пантюркизм: От ирредентизма к кооперации» считает, что пантюркизм в Турции появился на закате Оттоманской империи как «побочный продукт» турецкого национализма, и развивался параллельно и одновременно с ним. Своему появлению пантюркизм был обязан ирреденте, то есть тюркам, проживающими компактно как коренные народы, за пределами Турции. У ирреденты в какой-то момент может возникнуть желание идентифицироваться с соответствующим ей - чаще мощным, богатым и расположенным неподалеку - национально-государственным образованием. В данном случае у преимущественно тюркских мусульманских интеллектуалов России и Средней Азии возникло пассионарное влечение к Оттоманской Турции, которое и способствовало появлению явления под названием пантюркизм. Это ирредентистское движение вызвало горячий отклик в самой Турции. Появились труды, в которых турки восхищались славным «туранским прошлым», Чингиз Ханом, которого стали называть общим предком турков и тюрков. Благодаря националистической пропаганде у турков, а вслед за ними у тюрков Средней Азии стала пробуждаться граничащая с расизмом национальная гордость, переходящая в чувство исключительности и национального превосходства своей нации над всеми остальными. Постепенно стиралась грань между тюркским национализмом (тюркизмом) и пантюркизмам. Тогда же турки, тюрки и администраторы царской России вспомнили о подзабытом термине «Туркестан» и стали широко использовать его.
Очень важно видеть разницу между исламистской и националистической пропагандой. Национализм по своей природе светское движение, появившееся одновременной с буржуазией, капитализмом. В этом младотурки отличались от последнего султана Оттоманов. По аналогии, можно вспомнить о конфликте младобухарцев (националистов) поддержанных турецкими офицерами с одной стороны, и эмира Бухары с его племенными басмачами во главе с Ибрагимбеком – с другой. В той борьбе проиграли обе стороны, что облегчило победу третьей стороне - Советам. Во многом именно Ибрагимбек с его ненавистью к «неверным джадидам» привел Энвер Пашу к гибели в августе 1922 г. Он же свел на ноль попытку руководителя Бухарской Народной Советской республики (БНСР) Усмана Ходжаева поднять мятеж с целью вывода русских войск из Бухары в конце 1921 г. В этом эпизоде Ибрагимбек занял сторону России и Красной Армии, которых считал «меньшим злом» чем правительство БНСР Современные «туркестанцы», они же фанаты басмачества как национально-освободительного движения, намеренно или по незнанию не замечают этой пропасти между националистами и исламистами. Они ставят бухарских и туркестанских джадидов, басмачей разного сорта в один ряд сторонников «свободного Туркестана».
Парадоксально, но идея “Туркестана” как сугубо политическая доктрина имеет мало общего с этничностью, хотя бы потому что родилась не в тюркоязычной среде Ферганы или Ташкента или казахских степях, а в космополитичной, персофонной Бухаре, в привилегированных богатых и влиятельных кланах, в семьях, где с IX века по сию пору говорят по-таджикски. В советский период идея Туркестана рассматривалась большевиками как опасная альтернатива советскому устройству Средней Азии и потому жестоко преследовалась. Именно с целью ее дискредитации, в 1924 г. властями было проведено национально-территориальное размежевание региона, в результате которого воображаемый Туркестан был разделен на четыре тюркоязычные, отдельные республики, плюс единственную в СССР персоязычную (иранскую, хоть и советскую одновременно) республику -Таджикистан.
Тяжелейший удар нанесенной Советами идее «Туркестана» вызвал протест лишь в рядах туркестанской эмиграции в Европе, что говорит о том, что он не пользовался популярностью среди населения. Съезд т. н. Туркестанского национального Объединения (ТНО) прошедший в Берлине 23 ноября 1924 г., немедленно после размежевания, отмечал, что «большевики используют сложившуюся ситуацию для консолидации своей власти в Туркестане и начали проводить политику фрагментации страны». ТНО посчитало необходимым не следовать советской политике размежевания и не делиться на национальные (узбекские, казахские и пр.) комитеты, а сохранить прежнюю, общетуркестанскую конфигурацию организации. Более того, она подчеркивала, что «из-за большевисткой политики деления Туркестана на фрагменты путем образования искусственных республик, значение термина «Туркестан» значительно возрастает».
В беседе с автором этих строк, профессор Тимур Ходжаоглу - сын Усмана Ходжаева рассказывал что сам Усман (в эмиграции: Осман) Ходжаев называл себя туркестанцем, бухарцем, иногда тюрком-карлюком, но никогда узбеком.
Краткая история борьбы за Туркестан
На наш взгляд, Туркестанизм и борьба за «Свободный Туркестан» имеют плохую историю. Она связана с басмачеством, Энвер Пашой, Восточно-тюркской дивизией ваффен СС «Туркестанский легион», военными коллаборационистами гауптштурмфюрером Баймирзой Хаитом, Вали Каюмханом, Рузи Назаром (с последним автор встречался в США в 1995 г.). Справедливости ради укажем, что как организация туркестанских националистов Европы и Турции, ТНО не связывалась с фашисткой Германией, но отдельные ее сторонники запятнали себя сотрудничеством с нацистами. Во время Второй мировой войны вожаки среднеазиатской эмиграции базировавшиеся в Афганистане будучи завербованы немецкими агентами, готовили отряды из бывших басмачей и «правительство в изгнании», чтобы на случай победы Германии над СССР ворваться в Таджикистан и Узбекистан. Победа Советской Армии под Сталинградом в феврале 1943 г. привела к краху их планов реванша за проигранную гражданскую войну и создания «Туркестана» с помощью нацистской Германии. После войны туркестанским коллаборационистам удалось избежать Нюрнбергского суда путем внушения Западу мысли, что они пошли на службу фашисткой Германии с единственной целью «освобождения Туркестана и Бухары от большевиков». Этот аргумент прекрасно работал в годы «Холодной войны». Рузи Назар после Второй Мировой войны связал свою жизнь с ЦРУ и террористической неонацисткой группировкой "Серые волки". В Афганистане в 1980- гг. «туркестанцы» занимались вербовкой узбекских дезертиров из Советской Армии.
В 1992 г. Баймирза Хаит приезжал в Узбекистан. Он ожидал официального признания на национальном уровне и идей «Туркестана» и его самого, но ошибся. На третий день своего визита, по требованию узбекских властей он был вынужден покинуть Узбекистан из-за протестов ветеранов Великой Отечественной войны.
Сегодня, туркестанцы Турции, эмигранты третьего поколения, которые никогда не жили в Средней Азии сторонятся политики. По словам их лидера, историка и политика Ахата Андижана, автора интересной книги «Turkestan Struggle Abroad: From Jadidism to Independence» («Борьба за Туркестан заграницей: От джадидизма до независимости»), они стремятся быть «полезными членами турецкого общества и участвовать в проведении культурных мероприятий и социально-политических диалогов». Тимур Ходжаоглу - сын Осман Ходжаева, профессор тюркской филологии, коллега и друг автора этих строк, пишет что второе и последующие поколения туркестанских эмигрантов вынуждены считаться с тем фактом, что в настоящее время на месте «Западного Туркестана» существуют отдельные независимые государства Средней Азии, а «Восточный Туркестан» находится под надежной властью Китая. Ходжаоглу справедливо признает, что ориентация жителей региона на супра-национальную – туркестанскую идентичность уступает все возрастающему чувству национальной принадлежности – узбекской, казахской, туркменской, кыргызской, каракалпакской.
Есть ли у «Туркестана» шансы на успех?
Главный изъян идеи включения региона в единый «Туркестан» в том, что она направлена против более чем 20-миллионного нетюркского (таджикского) населения региона, только лишь половина которого проживает в Таджикистане. Таджики за годы Советской власти приобрели свою государственность, развили уникальную культуру, язык, литературу, науку. Они ни за что не откажутся от своей национальной идентичности. Таджики видят в «туркестанском проекте» угрозу ассимиляции, расовой дискриминации, потери суверенитета и навязывания внешнего политического доминирования. Вместе с тем Таджикистану, дождавшемуся после долгих лет холода, граничащего с враждой, потепления отношений с Узбекистаном, и имеющего приграничные проблемы с Кыргызстаном, совершенно ни к чему противостояние с окружающими его тюркскими соседями.
Обнадеживает, что близкий таджикам и этнически и исторически Узбекистан придерживается сдержанной позиции, когда речь заходит о «Туркестане». Устами Первого заместителя директора Агентства стратегических реформ при Президенте Республики Узбекистан Абдуллы Абдукадирова, Ташкент заявляет, что ОТГ «предстоит найти приемлемую формулу для всех стран, учитывая интересы Ирана, России и Таджикистана, которые не должны воспринимать нарративы тюркского мира, как враждебные интересам собственных народов». Реагируя на попытки Анкары привести непризнанную Турецкую республику северного Кипра в ОТГ, Ташкент считает, что «Таджикистан находится в пространстве тюркского мира», и его наряду с Россией, следует пригласить в ОТГ.
Надежды на успех пантюркизма в конце первой четверти XXI века представляются призрачными. США и Европа не жалуют пантюркизм, так как заинтересованы в сохранении прозападной, светской Турции. Россия, имеющая значительные тюркские меньшинства и рассматривающая Среднюю Азию зоной своих интересов также не жалует пантюркизм. Однако, главным оппонентом пантуранизма и пантюркизма стали сами элиты тюркских стран Центральной Азии. Для них пантюркизм чреват лишением их исключительной власти в пределах отдельных независимых стран, навязыванием внешнего (турецкого, узбекского, казахского и т. д.) политического доминирования и потерей части национального суверенитета. Будучи адептами этнического, государственного национализма, они считают, что их народы обладают своими самодостаточными, неповторимыми культурными ценностями, отличающими их от соседей. Включение «пантюркизма» в политический обиход создает настороженность, если не враждебность во взаимоотношениях между странами региона. Еще раз повторим, что эта идеология не пригодна в качестве основы регионального сотрудничества в первую очередь потому, что она расовая по своему характеру, и исключает Таджикистан и таджиков.
Насторожены также региональные соседи Средней Азии. Коммунистический Китай, который 70 лет назад превратил «Восточный Туркестан» в Синьцзянь-Уйгурский Автономный район (СУАР), не в восторге от возвращения ненавистного ему термина, таящего в себе угрозу возрождения уйгурского сепаратизма.
Равным образом, преимущественно иранский Афганистан, который с XIX века массово переселял пуштунов с востока на север и менял там топонимы чтобы стереть с географических карт все следы «Афганского Туркестана», тоже не видит поводов приветствовать решение Анкары возродить термин «Туркестан». Следом идет еще один сосед Средней Азии - Иран. Эта страна - союзник России и Таджикистана, от 16 до 40 процентов населения которой составляют тюрки-азербайджанцы, также серьезно озабочена возможным возрождением пантюркизма.
Культурная база под «Туркестаном» также не выглядит устойчивой. В отличие от Ирана, Афганистана и Таджикистан, где есть единый язык и где президенты и народы могут говорить без переводчика, ОТГ должна считаться с очевидным фактом, что в мире нет единого тюркского языка и ей предстоит решить, какой алфавит выбрать, на каком языке издавать общие тюркские учебники, кто будет писать общую историю и кто возьмет на себя финансирование по их изданию. К тому же, Туркменистан – важное звено между родственными ему, но расположенными за Каспием огузскими Турцией и Азербайджаном с одной стороны, и кипчакскими, но соседними Узбекистаном, Казахстаном и Кыргызстаном с другой - сопротивляется попыткам Турции заманить его в ОТГ. В октябре текущего года власти этой страны созвали Международный форум «Взаимосвязь времён и цивилизаций – основа мира и развития» посвященный 300-летнему юбилею поэта Махтумкули Фраги. На форуме не было президентов Турции и Азербайджана, но зато присутствовали президенты России, Узбекистана, Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Ирана, Пакистана, Монголии и Армении. Первым после Президента Туркменистана Сердара Бердымухаммедова с речью выступал Масуд Пезишкиян - Президент Ирана. Ашхабадский форум может рассматриваться и как реакция региональных игроков на иницитиву Турции вбросить «Туркестан» в международную политику.
Заключение
Турция - не Средняя Азия и не Туркестан, а важное звено между европейской культурой и Востоком, включая соседнюю Сирию и Ирак. Турция совершенно справедливо видит себя наследницей Оттоманов и Византии одновременно. В то время как Средняя Азия большую часть своей четырехтысячилетней истории была частью Большого Ирана (Иранзамина, Ираншахра) - родины индо-арийцев. Это сугубо научный термин и он не имеет ничего общего с политикой. С VI века нашей эры Восточный Иран, населенный оседлыми народами (предками таджиков в первую очередь), обнаружил себя на границе с территорией обитания кочевых тюркских племен. В начале XI века тюрки захватили власть в богатом междуречье Амударьи и Сырдарьи. С тех пор симбиотическое, то есть вынужденное, и по возможности выгодное сосуществование с более многочисленным и воинственным соседом, стало стратегией выживания таджиков. В результате, таджикам удалось не только сохранить свою иранскую идентичность, но и поделиться культурой с соседями. Так продолжалось до октября 1924 г., когда стараниями Советского правительства было покончено с «Туркестаном» и был образован Таджикистан, а также четыре тюркоязычные республики. В конце 1991 г. все пять республик Средней (Центральной) Азии стали независимыми.
Послесловие
В начале октября 2024 г. в Бухарском государственном педагогическом институте проходила международная научно-практическая конференция «Наследие туркестанских прогрессистов: исторический опыт и национальное самосознание». Ученых из Таджикистана не было среди участников, зато присутствовали почетные гости из Турции. Их водили на экскурсии в восстановленные дома-музеи видных деятелей джадидского движения: премьера БНСР Файзуллы Ходжаева и его кузена, первого президента БНСР, а с 1923 г. - лидера антисоветской туркестанской эмиграции Усмана Ходжаева. На роликах, выставленных в Ютюбе слышно, как хозяева - потомки влиятельнейшего бухарского клана Ходжаевых - между собой шепотом переговариваются на таджикском языке.
РЕДАКЦИЯ: Мнение автора статьи в рубрике "Блогистан" может не совпадать с мнением редакции.