"Китай требует, чтобы его ставили на один уровень с США, а не с Россией". О визите Блинкена в Китай

Китай снова подтвердил, что не будет поставлять оружие России для войны против Украины, заявил госсекретарь США Энтони Блинкен после переговоров с председателем КНР Си Цзиньпином. "Это то, что Китай говорил в последние недели и неоднократно повторял не только нам, но и многим другим странам, выражавшим озабоченность по этому вопросу: что они не предоставляют и не будут предоставлять летальную помощь России для использования в Украине", – цитируют выступление Блинкена мировые информагентства.

За время президентства Джо Байдена впервые американский чиновник такого уровня приехал в Китай. Энтони Блинкен прилетел в Пекин на два дня. Он встретился с главой китайского МИДа, а затем — и с председателем КНР Си Цзиньпином. По данным информационного агентства Reuters, этот знаковый визит может стать "подготовкой почвы" для встречи американского и китайского лидеров.

США и Китай – две крупнейшие экономики мира. Американская пресса давно описывает отношения этих стран как холодные и напряженные. Блинкен собирался посетить Китай еще в феврале этого года, но поездку отложили, потому что над территорией США был обнаружен китайский воздушный шар-шпион. Китай тогда заявил, что шар используется для метеорологических исследований и он отклонился от маршрута. Между Вашингтоном и Пекином есть и другие болезненные вопросы: торговая война, которую начал еще Дональд Трамп, и, конечно, Тайвань.

На вопросы Настоящего Времени о значении встречи Блинкена и Си в Пекине ответила Уна Александра Берзиня-Черенкова – руководительница Центра исследований Китая при Рижском университете имени Страдыня.

В чем важность встречи Энтони Блинкена и Си Цзиньпиня в Китае – объясняет эксперт

— Как вам кажется, визит Энтони Блинкена в Китай несет в себе больше символический смысл, практический или это просто некая прелюдия, подготовка к саммиту?

— Конечно, визит Блинкена – это способ "открыть дверь", которая довольно резко закрылась после инцидента с шаром. Не зря такой код этих встреч, который звучит уже который день из уст и китайских, и американских представителей, – это возврат к Бали. То есть к ноябрю 2022 года, [когда проходил] саммит "Большой двадцатки". Почему возврат к Бали? Потому что это уже как будто бы и недавно было, проблемы все те же: есть Тайвань, есть вот это китайско-американское противостояние, в том числе в технологиях, торговле, уже вторжение России в Украину и китайская позиция, такая непонятная по этому поводу, это уже реальность. Но давайте забудем историю с шаром, давайте забудем все, что было, что не было, вернемся, "откроем дверь", какие-то каналы общения, пусть и с повторением всех тех же "красных линий". Это не возобновление военного диалога – чего американцы, наверное, хотели бы, потому что это было бы замечательно (это очень страшно, когда вот такие две огромные военные страны не разговаривают на этом уровне), – но это упоминание военного диалога.

Вообще сложилось ощущение, что в Вашингтоне проблема коммуникаций волнует всех – и тех, кто очень-очень против Китая сегодня, и тех, кто видят проблему, но говорят: "Давайте спокойно". Ожидание было маленькое, ожидание было и не согласие найти, а чтобы визит только состоялся. А визит не только состоялся, но и состоялась даже встреча Блинкена с Си Цзиньпином. Хотя мы помним, что очень осторожная была коммуникация, чуть ли не до последнего момента не знали: будет или не будет [организована эта встреча]. И Цинь Ган, китайский министр иностранных дел, принял приглашение Блинкена посетить США.

— Вы сказали в том числе про "красные линии". Вы можете напомнить, какие красные линии есть у Вашингтона по отношению к Китаю и у Пекина по отношению к США?

— Конечно, Пекин не устает повторять, что Тайвань – это территория КНР. В том, что касается Тайваня, речь идет на самом деле о таком шатком статус-кво. У США, конечно, список недовольств длиннее: там есть и вопросы ценностей, Китай неустанно продолжает нарушать права человека и своих нацменьшинств, а также фактически распространяет свое влияние и такую экстратерриториальность и не только на граждан Китая, но даже на граждан других стран, которым посчастливилось родиться с китайской фамилией. В конце концов вспомним, что есть шведский гражданин, который сейчас задержан в Китае, и не только.

Конечно, есть и экономические интересы. Есть требование по поводу компаний, есть большое понимание и осознание того, что китайские компании, особенно при Си Цзиньпине, связаны с развитием китайских военных способностей. Но не зря Блинкен, кстати, сказал (когда Китай опять подтвердил, что Россию военной техникой снабжать не будут, что не будут поддерживать российскую войну в Украине), что то, что касается частных китайских компаний, – там мы не знаем, что и как. Понятно, что это очень тонкий лед, но он пока что есть.

— Как после визита Блинкена отношение Пекина к Москве может измениться и может ли оно измениться? Что мог такого предложить Блинкен в обмен на отказ от некоей поддержки позиции Москвы?

— Чтобы на этот вопрос ответить, нам нужно в очередной раз повторить, что цель Китая – это не братство с Россией. В чем же эти отношения России и Китая состоят? В принципе, цель у Китая одна – это продвижение своего видения мирового устройства, мирового порядка. Китай это оглашает (это видение Си Цзиньпина, если мы хотим шапку лидера на это надеть). Во-первых, через политическое посредничество Китай пытается свою роль поднять, в том числе, скажем так, в не очень хорошо воспринятых планах по поводу регулировки войны в Украине, даже не называя это войной, или Иран с Саудовской Аравией. И с помощью своих инициатив, например глобальной инициативы безопасности. И там, в принципе, видно, что Россия совершенно не играет главную роль в этом миропорядке. В большой мере Россия, конечно, помогает Китаю продвигать вот такой альтернативный визио: и вторжение России, война зверская российская в Украине помогает, потому что это как аргумент – ага, видите, ваш этот вашингтонский консенсус и ваш порядок не работают, у вас там война идет.

Но где-то Россия также и мешает Китаю. Например, в принципе уничтожив какие-то мечты Китая прикормить друзей в Европе: Польша абсолютно поменяла свое отношение к Китаю как к партнеру – и это не единственный пример. Поэтому давайте подчеркнем, что Китай смотрит на Россию не как на союзника, а как на важного партнера, как на соседа.

И поэтому поменяется ли что-то [в отношении к Москве после этого визита]? Я думаю, что нет. В принципе, это ровно то же самое: во время визита мы видим, Китай требует в видении своей новой картины мира, чтобы его ставили на один уровень с США, а не с Россией. В конце концов нас же оценивают не по друзьям, а по тем, кто считает нас своим противником. Не зря Си Цзиньпин во время этого визита сказал Блинкену: великие державы могут преодолеть сложности. То есть – "мы с вами великие державы".

Что будет? Китай будет продолжать, конечно, придерживаться не киевской позиции, мягко скажем. Не потому, что безумно хочется, чтоб у России все было хорошо, чтоб Россия победила, а просто потому, что очень не хочется и очень не нравится, что позиции США усиливаются, если Киев получает то, что Киев просит, – свои границы после 1991 года. Ну и наоборот: Китай не пойдет на открытую поддержку России, потому что понимает непредсказуемость России. Мы это видим в статьях китайских аналитиков, наших коллег. Но также и потому, что Запад продолжает сигнализировать вот эту цену: это то, что сделал Блинкен, это где-то то, что делают европейские лидеры. Сейчас китайский премьер с визитом в Германии и Франции – [и он], наверное, услышит тот же месседж, может, чуть понежнее, в европейском соусе. Но тем не менее тут не идет речь о дружбе до гроба с Россией, нам надо это понимать.

— Но при этом некоторые СМИ говорят о том, что через Пекин идет огромное количество некоей контрабанды в Россию, западной или какой уж там имеется в виду в первую очередь. То есть Пекин вроде бы и не помогает открыто, не поддерживает российскую позицию, но… Или в этом просто есть интерес Пекина, потому что он от этого получает некую экономическую выгоду?

— Да. Все же Блинкен не совсем неправ, когда он (несмотря на то, что его страшно раскритиковали за это в заметке) говорит: китайские компании что там делают – мы на самом деле даже и не знаем. На самом деле, конечно, Си Цзиньпин высоко сидит и видит далеко, но очень много чего в Китае происходит без контроля, такого прямого надзора. Просто глаз не хватает у центральной власти на все. Поэтому китайцы, особенно не имея моральной дилеммы, этической, может быть, действительно где-то там помогают России. Но, кстати, не без греха тоже и некоторые западные наши союзники, через которых тоже идут очень странными путями товары в Россию.
Но тем не менее граница, которую проводит Блинкен, которую проводят США и в принципе весь Запад, – это прямая военная поддержка. И тут Китай все же не торопится [помогать России], хотя мы слышим время от времени информацию про патроны, которые найдены, и еще что-то. Но будем ждать, что наши украинские коллеги будут сообщать.

— Стоит ли ожидать некоего изменения отношения Пекина к войне в Украине и появится ли более понятный мирный план, а не просто разговоры о мире во всем мире?

— У меня, на самом деле, страшно плохой опыт с предсказаниями: сегодня утром я чуть ли не пообещала, что Си все же не выйдет к Блинкену, поэтому меня не стоит слушать и [в вопросе предсказаний] воспринимать серьезно. Но тем не менее, конечно, мы видим, что плана-то нет. И план Китаю не нужен: нужно подчеркивать именно те пункты, которые выгодны Китаю, и говорить фразы, которые можно прочитать с двух сторон. То есть: мы поддерживаем суверенитет всех сторон – но в то же самое время мы напоминаем, что легитимные волнения по безопасности всех стран должны быть соблюдены. Ну вот читай, как хочешь. Это такая классическая китайская дипломатическая тактика.