20 лет назад в связи с преобразованиями в СССР и других странах Центральной и Восточной Европы были упразднены военные структуры организации Варшавского договора.
Означении этого события Радио Свобода рассказал историк Николай Сванидзе:
– В контексте истории упразднение Варшавского договора само по себе ничего не значило, потому что было следствием значительно более серьезного и глобально значимого события: прекращения существования советского режима и развала социалистического блока. То, что случилось с Варшавским договором, было прямым и неизбежным следствием этих двух событий. Это было не отдельным историческим событием, а именно одним из звеньев в этой очень важной исторической цепи.
– Варшавский договор создавался как противовес НАТО. Означало ли прекращение существование Варшавского договора конец "холодной" войны? Или "холодная война" закончилась раньше?
– Конечно же, раньше. Тогда, когда закончилась власть КПСС, и рухнул весь советский режим. Его конец вызвал центробежные силы во всем социалистическом блоке. Все входившие в него страны бросились врассыпную, после чего Варшавский договор стал практически никак невозможен. Некому и не с кем стало воевать с развалом соцсистемы.
– На смену Варшавскому договору никто и ничто не пришло?
– Никто и ничто и не могло прийти, потому что нет больше такого межгосударственного образования, которое было по любому параметру сопоставимо с социалистическим блоком советских времен и, соответственно, с Варшавским договором.
– Какую-то все-таки историческую роль Варшавский договор сыграл?
– Варшавский договор не сыграл абсолютно никакой исторической роли. Он был военной добавкой к социалистическому блоку. Поскольку, слава Богу, "холодная" война не превратилась в "горячую", то сам по себе Варшавский договор так никакой роли и не сыграл, – считает Николай Сванидзе.
Свою точку зрения о том, насколько сильно было объединение стран-участниц Варшавского договора во время своего существования, и есть ли сегодня военно-стратегические союзники у России, Радио Свобода изложил военный обозреватель Павел Фельгенгауэр:
– Формально у России такие союзники есть. Существует организация ОДКБ – правда, это не военный союз, а сообщество коллективной безопасности. В действительности эта организация, скорее, потребитель той безопасности, которую может предоставить Россия. Например, гарантировать, что в Белоруссии Лукашенко никто не станет смещать как какого-нибудь Каддафи, что-то гарантируем Средней Азии…
Хотя, как показали события в Киргизии, наши гарантии не очень серьезны, поскольку наступательные возможности у стран – небольших бывших советских республик – очень маленькие. Да и у самой России они сейчас тоже невелики: осталось несколько батальонов ВДВ, которые способны на такие действия за пределами страны. А больше, собственно, ничего особенного-то и нет. В тех войнах, в которых довелось поучаствовать России после распада СССР – на Кавказе, в Средней Азии у нее особо союзников и не было.
Разве что в Таджикистане были какие-то очень небольшие контингенты. Там шла гражданская война и в ней немножко участвовали миротворческие силы. В частности, от Казахстана был небольшой контингент, а от остальных – чисто символический.
– А организация Варшавского договора могла противостоять силам НАТО?
– Вполне могла. Там, в принципе, были планы по ведению наступательной операции превентивного характера – например, по организации танкового прорыва из Центральной Европы к Ла-Маншу и к оккупации практически всей Западной Европы. Для этого готовили достаточно серьезную группировку, куда были интегрированы и войска союзников, которые были вооружены советским вооружением.
Некоторые из них были достаточно подготовлены, особенно ГДРовские дивизии, польские. Это было объединение, подконтрольное Москве во всех отношениях. И вооруженные силы этих стран были не плохо интегрированы с советскими.
– В контексте истории упразднение Варшавского договора само по себе ничего не значило, потому что было следствием значительно более серьезного и глобально значимого события: прекращения существования советского режима и развала социалистического блока. То, что случилось с Варшавским договором, было прямым и неизбежным следствием этих двух событий. Это было не отдельным историческим событием, а именно одним из звеньев в этой очень важной исторической цепи.
– Варшавский договор создавался как противовес НАТО. Означало ли прекращение существование Варшавского договора конец "холодной" войны? Или "холодная война" закончилась раньше?
– Конечно же, раньше. Тогда, когда закончилась власть КПСС, и рухнул весь советский режим. Его конец вызвал центробежные силы во всем социалистическом блоке. Все входившие в него страны бросились врассыпную, после чего Варшавский договор стал практически никак невозможен. Некому и не с кем стало воевать с развалом соцсистемы.
– На смену Варшавскому договору никто и ничто не пришло?
– Никто и ничто и не могло прийти, потому что нет больше такого межгосударственного образования, которое было по любому параметру сопоставимо с социалистическим блоком советских времен и, соответственно, с Варшавским договором.
– Какую-то все-таки историческую роль Варшавский договор сыграл?
– Варшавский договор не сыграл абсолютно никакой исторической роли. Он был военной добавкой к социалистическому блоку. Поскольку, слава Богу, "холодная" война не превратилась в "горячую", то сам по себе Варшавский договор так никакой роли и не сыграл, – считает Николай Сванидзе.
Свою точку зрения о том, насколько сильно было объединение стран-участниц Варшавского договора во время своего существования, и есть ли сегодня военно-стратегические союзники у России, Радио Свобода изложил военный обозреватель Павел Фельгенгауэр:
– Формально у России такие союзники есть. Существует организация ОДКБ – правда, это не военный союз, а сообщество коллективной безопасности. В действительности эта организация, скорее, потребитель той безопасности, которую может предоставить Россия. Например, гарантировать, что в Белоруссии Лукашенко никто не станет смещать как какого-нибудь Каддафи, что-то гарантируем Средней Азии…
Хотя, как показали события в Киргизии, наши гарантии не очень серьезны, поскольку наступательные возможности у стран – небольших бывших советских республик – очень маленькие. Да и у самой России они сейчас тоже невелики: осталось несколько батальонов ВДВ, которые способны на такие действия за пределами страны. А больше, собственно, ничего особенного-то и нет. В тех войнах, в которых довелось поучаствовать России после распада СССР – на Кавказе, в Средней Азии у нее особо союзников и не было.
Разве что в Таджикистане были какие-то очень небольшие контингенты. Там шла гражданская война и в ней немножко участвовали миротворческие силы. В частности, от Казахстана был небольшой контингент, а от остальных – чисто символический.
– А организация Варшавского договора могла противостоять силам НАТО?
– Вполне могла. Там, в принципе, были планы по ведению наступательной операции превентивного характера – например, по организации танкового прорыва из Центральной Европы к Ла-Маншу и к оккупации практически всей Западной Европы. Для этого готовили достаточно серьезную группировку, куда были интегрированы и войска союзников, которые были вооружены советским вооружением.
Некоторые из них были достаточно подготовлены, особенно ГДРовские дивизии, польские. Это было объединение, подконтрольное Москве во всех отношениях. И вооруженные силы этих стран были не плохо интегрированы с советскими.