Протесты, вспыхнувшие в автономных регионах Таджикистана и Узбекистана в прошлом году, закончились кровавыми репрессиями.
Десятки человек были убиты и сотни арестованы в неспокойной Горно-Бадахшанской области Таджикистана (ГБАО) и автономной Республике Каракалпакстан в составе Узбекистана.
Однако эксперты говорят, что самой большой жертвой репрессий можно назвать гражданское общество: именно видные правозащитники, журналисты и местные лидеры общественного мнения стали мишенью авторитарных режимов в обеих странах.
«Общей чертой, объединяющей разгоны демонстраций в Каракалпакстане и ГБАО, были согласованные усилия, направленные на то, чтобы подавить голоса протестующих: заставить замолчать гражданских лидеров, которые озвучивали недовольство местного населения, с целью получить еще большее влияние на управление областями», — отмечает Стив Свердлоу, преподаватель Университета Южной Калифорнии.
В Таджикистане в результате подавления протестов в Горном Бадахшане по поводу недовольства властями в мае 2022 года погибли, по официальным данным, не менее 16 человек, хотя журналисты Азаттыка подтвердили гибель 34 людей.
В июле узбекские силовики открыли огонь на поражение при подавлении протестов против поправок к Конституции, влияющих на статус республики Каракалпакстан. Согласно данным Ташкента, погиб 21 человек.
Таджикские и узбекские власти обвинили многих из тех, кто стал жертвой репрессий, в пропаганде сепаратизма и подстрекательстве к насилию. Правозащитные группы называют эти обвинения политически мотивированными.
«ПОЛНАЯ ЛИКВИДАЦИЯ ЛЮБОЙ ПОТЕНЦИАЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ»
Одной из самых видных фигур, оказавшихся в центре репрессий в Таджикистане, стала Ульфатхоним Мамадшоева, правозащитница и журналистка из числа представителей этнического меньшинства памирцев.
Власти обвинили лидеров общины, составляющих большую часть населения ГБАО, численность которой оценивается в 250 тысяч человек, в разжигании беспорядков в регионе.
В декабре Мамадшоеву приговорили к 21 году лишения свободы по обвинению в экстремизме. В начале этого месяца ее перевели из следственного изолятора в женскую колонию для отбывания наказания.
Ульфатхоним Мамадшоева и ее бывший муж Холбаш Холбашов
Вскоре после ареста Мамадшоевой и ее бывшего мужа Холбаша Холбашова государственное телевидение показало кадры, на которых якобы снято, как пара призналась в помощи в планировании и организации акций протеста.
Но всего за несколько дней до этого Мамадшоева в интервью корреспондентам таджикской редакции РСЕ/РС в Душанбе отвергла причастность к протестам.
После окончания интервью неизвестные напали на журналистов и отобрали аппаратуру. Интервью так и не было передано в эфир.
Источник, близкий к делу Мамадшоевой, говоривший с Радио Озоди на условиях анонимности, сказал, что ее заключение в тюрьму стало наказанием за ее регулярные публикации об убийстве таджикскими силовиками в 2021 году молодого памирца по имени Гулбидин Зиебеков, а также за ее долгую историю критической журналистики.
«Этот случай коснулся ее как женщину и как мать. Она не могла оставаться в стороне», — сказал источник.
Гнев по поводу смерти Зиебекова и решения Душанбе сместить местных чиновников спровоцировали майские протесты.
Проблемы Горно-Бадахшанской области и взаимное недоверие между местным населением и центральным правительством восходят к гражданской войне 1992-97 годов в стране.
Во время конфликта местные лидеры, такие как Мамадшоева и Холбашов, были на стороне Объединенной таджикской оппозиции (ОТО).
Далее последовало мирное урегулирование, и временами шаткая власть Душанбе над горным регионом привела к формированию гражданской культуры с высоким уровнем вовлеченности населения, в отличие от других частей Таджикистана, где президент Таджикистана Эмомали Рахмон практически ликвидировал любую формальную политическую оппозицию.
Президент Таджикистана Эмомали Рахмон
В Горном Бадахшане появились так называемые неформальные лидеры. К большому недовольству Душанбе, эти местные лидеры пользуются большим влиянием в своих общинах.
Замира Дилдорбекова из Института исмаилитских исследований Ага Хана в Лондоне отмечает, что жители региона не рассматривают гражданское общество как «контрагента правительства».
Вместо этого, «в силу их призывов к большей подотчетности и прозрачности, роль гражданского общества и гражданского активизма в значительной степени воспринимается ... как содействие развитию, предоставлению различных услуг населению там, где они недостаточны или отсутствуют», пояснила Дилдорбекова в комментарии Азаттыку.
Многие памирцы являются последователями исмаилизма, ответвления шиитского ислама, в то время как большинство остальных таджиков — мусульмане-сунниты. Фонд Ага Хана, основанный живущим за границей духовным лидером исмаилитов, участвовал в инвестиционных и благотворительных проектах в Горном Бадахшане и других частях Таджикистана.
По мнению наблюдателей, сейчас пространство для гражданского общества сильно сужается.
Протест в Горном Бадахшане в мае 2022 года
После подавления майских протестов таджикские силовики преследовали, задержали и в некоторых случаях убили ряд видных неформальных лидеров, рассматривавшихся как противовес попыткам Душанбе установить полный контроль над регионом.
За этим последовали десятки арестов, в том числе активистов, которые сформировали специальный комитет, требуя справедливого расследования смерти Зиебекова.
В начале этого месяца, в преддверии годовщины военной операции по подавлению протестов, пять представителей гражданских групп в ГБАО пожаловались на то, что правительство оказывает давление на них, чтобы они добровольно распустили свои организации.
«Похоже, что [наши] организации властям не нужны», — сообщил Радио Озоди источник, связанный с этими объединениями, пожелавший не называть своего имени, опасаясь мести.
Комментируя заявления представителей гражданского общества, пресс-секретарь администрации ГБАО заявил, что закрытию подлежат только те НПО, которые «взаимодействовали с преступными группировками региона», и отверг предложения о проведении более широкой политики.
Представитель добавил, что «в уставах и регистрационных документах» этих организаций были обнаружены «многочисленные нарушения».
Однако Дилдорбекова из Института исмаилитских исследований считает, что правительство Таджикистана настроено на «полную ликвидацию любой потенциальной гражданской активности или любого рода агентов, в том числе на индивидуальном уровне, которые, по мнению властей, способны каким-либо образом угрожать режиму, в любой момент времени».
НАСИЛИЯ В КАРАКАЛПАКСТАНЕ И КОНЕЦ «ОТТЕПЕЛИ» В УЗБЕКИСТАНЕ
В Узбекистане власти также подвергли преследованиям видных общественных деятелей, в том числе Даулетмурата Тажимуратова, каракалпакского юриста и журналиста.
В январе Тажимуратов был приговорен к 16 годам лишения свободы после беспрецедентных антиправительственных протестов в автономной Республике Каракалпакстан в прошлом году. Его обвинили в попытке свергнуть местную власть с целью установить себя правителем Каракалпакстана.
В интервью Азаттыку во время рассмотрения апелляции по делу Тажимуратова на прошлой неделе, его адвокат Сергей Майоров назвал подзащитного «политзаключенным, на которого власть возложила ответственность за свои ошибки».
Ошибка, о которой говорит Майоров, была связана с решением узбекских властей разработать проект поправок в Конституции, которые лишили бы регион с двухмиллионным населением законного права на проведение референдума о выходе из состава Узбекистана.
Даулетмурат Тажимуратов выступает перед протестующими в Каракалпакстане. Июль 2022 года
Тажимуратов и другие общественные деятели открыто выступили против этого шага, и именно его задержание, по-видимому, спровоцировало массовые протесты в столице края Нукусе 1 июля.
В отличие от ГБАО, Каракалпакстан является автономной республикой с собственным флагом и парламентом, а каракалпакский язык, похожий на казахский, имеет официальный статус.
Правительство отменило предложенные конституционные изменения после кровавого подавления протестов, в ходе которых силовики открыли огонь по толпе.
Несмотря на особый статус Каракалпакстана, центральное правительство жестко контролирует республику, а пространство для активности здесь, возможно, более ограничено, чем где-либо еще в Узбекистане.
Президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев
Во время суда Тажимуратов высоко оценил усилия президента Узбекистана Шавката Мирзиёева по проведению реформ с момента прихода к власти в 2016 году. Он сказал, что благодаря изменениям активисты могут поднимать и обсуждать проблемы.
Но многие эксперты говорят, что прошлогоднее насилие может положить конец так называемой оттепели авторитарного режима.
Тажимуратов был одним из более чем 20 подсудимых, осужденных в январе, еще несколько десятков получили обвинительные заключения в марте.
«Я думаю, можно сказать, что ключ к реформам и свободам в Узбекистане лежит в том, что сейчас происходит в Каракалпакстане», — говорит Акылбек Муратов, живущий в Казахстане каракалпакский активист.
«Потому что если в одном регионе будут репрессии, а в другом нет, то уже существующая этническая напряженность будет только нарастать быстрее. Не будет устойчивости. Какую бы политику Ташкент ни выбрал для Каракалпакстана, мы увидим последствия в Узбекистане в целом», — добавляет Муратов.
Крис РИКЛТОН