Сергей вырос в Намангане, городе на востоке Узбекистана, где мусульманские традиции сохранились, несмотря на десятилетия советской власти, и где родились два самых печально известных джихадиста Центральной Азии.
В 1980-х, когда Сергей еще учился в школе и готовился стать молодым коммунистом, ему приказали прийти на соседний базар, чтобы насильно снимать бурку со всякой узбекской женщины, которая осмеливалась ее надеть.
Власти демонизировали и высмеивали как признак «средневекового мракобесия» тяжелые, черные и бесформенные паранджи с вуалью из конского волоса, из-за которых женщины выглядели безглазыми.
Государственные кампании против такой исламской одежды совмещались с усилиями по предоставлению женщинам доступа к высшему образованию и экономической независимости. Эту работу провозглашали «пробуждением восточной женщины».
«Было много криков и протестов, — рассказывает Сергей, ныне сухощавый и усатый владелец книжного магазина. — Я никогда не думал, что они [бурки] вернутся».
Но примерно четыре десятилетия спустя эти одежды являются наиболее ярким визуальным примером стремительной исламизации, которая происходит в Узбекистане, самой густонаселенной стране Центральной Азии, с населением около 36 миллионов человек.
В сочетании с реальной или предполагаемой угрозой возрождения «Талибана» в соседнем Афганистане исламизация встревожила многих и посеяла панику среди этнических русских и русскоязычных жителей Узбекистана.
Некоторые из них подумывают покинуть страну, в том числе Сергей, который в течение многих лет отвергал идею переезда в Россию или куда-либо еще.
ВОЗРОЖДЕНИЕ ИЛИ РАДИКАЛИЗАЦИЯ?
Хотя паранджа — редкое явление в столице страны Ташкенте, многие женщины, в том числе девочки-подростки, носят хиджабы и одеваются консервативно.
Их число многократно увеличилось с тех пор, как в июле правительство президента Шавката Мирзиёева сняло запрет на ношение платков в общественных местах.
Многие мужчины отпускают густые и длинные бороды. Это считалось невозможным и даже опасным во время правления в 1991–2016 годах первого президента Узбекистана Ислама Каримова, бывшего аппаратчика Коммунистической партии.
Первый президент Узбекистана Ислам Каримов, 2015 год
Его правительство даже проинструктировало правоохранительные органы задерживать и насильно брить бородатых мужчин, заодно допрашивая о предполагаемой «исламской радикализации». По оценкам правозащитных групп и западных наблюдателей, тысячи мусульман, исповедовавших свою веру за пределами одобренных правительством мечетей, были брошены за решетку.
Придя к власти в 2016 году, Мирзиёев сначала амнистировал многих заключенных в тюрьму мусульман и светских диссидентов и постепенно ослабил ограничения религиозной свободы. От этой политики недавно отступили: ряд подозреваемых исламистов были заключены в тюрьму. Это отмечал в своем отчете и Совет США по международной религиозной свободе.
Эти действия, несомненно, были предприняты из-за стремительной исламизации в стране.
«Наблюдается рост численности радикальной молодежи, и правительство [косвенно] поощряет ее [своей политикой]», — сказала Радио Озоди Нигара Хидоютова, которую вынудили покинуть Узбекистан после того, как она стала соучредителем оппозиционной Партии свободных фермеров в 2005 году.
«В сочетании с растущей коррупцией, слабым гражданским обществом, неграмотностью молодежи, вездесущим беззаконием и несправедливостью создается взрывоопасная смесь, которой нужна только искра», — считает она.
ВДОХНОВЛЕННЫЕ «ТАЛИБАНОМ»
Другое недавнее событие — захват Афганистана талибами в августе — привело к тому, что исламизация встревожила этническую русскую общину Узбекистана, насчитывающую около 720 тысяч человек (в 1989 году в Узбекской ССР было около 1,65 миллиона этнических русских).
Некоторые религиозные узбеки приветствовали победу талибов, заявляя в telegram-каналах и социальных сетях, что они были вдохновлены «изгнанием» американцев из раздираемой войной страны и поддерживают афганское общество, основанное на законах шариата.
Тимир Карпов, правозащитник и основатель художественной галереи 139 Documentary Center, говорит, что «идеи Талибана» получили реальную поддержку в Узбекистане.
«Вот почему [так много этнических русских и русскоязычных] напряжены и готовят чемоданы», — говорит он.
Пожилой мужчина в традиционном наряде. Ташкент, Узбекистан
«Талибан» направлял делегации в страны Центральной Азии и Москву, чтобы заверить их: движение, где преобладают пуштуны, больше не поддерживает международных джихадистов, подобных Усаме бен Ладену, и будет справедливо обращаться с меньшинствами Афганистана, в том числе с узбеками и таджиками.
Но многие узбеки помнят панику, возникшую в 1999 году, когда отряд поддерживаемых талибами узбекских исламистов ненадолго захватил село на юге Кыргызстана и потребовал предоставить им доступ в узбекскую часть Ферганской долины.
Несмотря на заявления Бишкека и Ташкента, что повстанцы в конечном итоге были «ликвидированы», инцидент спровоцировал небольшой исход этнических русских, русскоязычных и даже прогрессивных этнических узбеков.
«МАНКУРТИЗАЦИЯ»
Известный кыргызский писатель Чингиз Айтматов в романе 1980 года «И дольше века длится день» ввел термин «манкурт» для описания бездумного раба — его состояние создано пыткой с использованием верблюжьей шкуры, которая, усыхая на голове человека, сдавливает мозг.
Националисты по всей Центральной Азии используют этот мрачный термин для описания своих этнических родственников — русскоязычных казахов, кыргызов, туркменов и узбеков.
Советский Узбекистан поглотил несколько массовых миграций, в том числе сотни тысяч этнических русских, украинцев и евреев, которые были эвакуированы в более теплые, далекие от войны края во время вторжения нацистов в СССР в период Второй мировой войны.
Многие предпочли остаться и после ее окончания, став свидетелями прибытия целых депортированных этнических групп — крымских татар, понтийских греков, немцев Поволжья и корейцев с Дальнего Востока России. После землетрясения 1966 года, сровнявшего с землей некоторые части Ташкента, еще десятки тысяч людей прибыли со всего Советского Союза, чтобы помочь восстановить город.
«Советизация» равнялась русификации местных жителей и приезжих. Многие городские узбеки отправляли своих детей в русскоязычные школы, в то время как почти каждый узбекский мужчина прошел через два года обязательной военной службы, во время которой всё общение велось на русском языке.
Еще одним важным фактором, лишившим узбеков их огромного культурного наследия, стало то, что Москва заменила их арабский алфавит латинским в 1920-х, а затем кириллическим в 1930-х годах.
Преподавание арабского языка в вузах Узбекистана было ограничено одним университетом, в то время как в Бухаре действовала единственная в СССР духовная школа. Ее показывали высокопоставленным и известным заграничным мусульманам, таким как премьер-министр Индии Лал Бахадур Шастри или чемпион по боксу Мухаммед Али, как доказательство «свободы вероисповедания».
Богословские труды мусульманских деятелей эпохи Возрождения, таких как Авиценна, больше не были доступны поколениям узбеков, и их религиозность была сведена к знанию базовых молитв и ритуалов.
Мавзолей Гур-Эмир в Самарканде. Узбекистан, 29 ноября 2019 года
ВЗРАЩИВАНИЕ ДЖИХАДИЗМА
Но в таких местах, как густонаселенная Ферганская долина, ислам сохранялся во многих сферах жизни. Один из главных городов долины, Наманган, сыграл решающую роль в зарождении узбекского джихадизма.
Советско-афганская война 1981–1991 годов дала тысячам призывников из Центральной Азии шанс увидеть глубоко религиозное мусульманское общество.
Два ветерана войны и уроженцы Намангана, Тахир Юлдаш и Джума Намангани, объявили о введении законов шариата в своем родном городе в 1991 году и публично унизили президента Каримова, когда он прибыл на переговоры и допустил ошибки в исламском молитвенном ритуале.
Юлдаш и Намангани позже бежали в Афганистан, чтобы создать боевое «Исламское движение Узбекистана» (ИДУ), которое организовало вторжение в Кыргызстан в 1999 году и позже воевало против возглавляемой США коалиции в Афганистане.
Спустя годы после смерти основателя ИДУ многие из его членов присягнули на верность экстремистской группировке «Исламское государство» и преобразовались в группу «Исламское государство в Хорасане», которая в настоящее время борется с «Талибаном».
Русские в Узбекистане не всегда знакомы с тонкостями этой борьбы в Афганистане, но видят, как она влияет на религиозных узбеков.
«"Талибан", возможно, не приедет сюда сегодня, но они влияют на умы местных жителей», — сказал Радио Озоди зять Сергея Федор.
Он также собирает вещи, чтобы уехать в Россию, ссылаясь на исламизацию как на главную причину. Он готов продать свое небольшое издательство и квартиру в элитном доме.
Федора беспокоит будущее пятилетней дочери Полины, единственной русской в детском классе.
«Ей не с кем играть», — говорит он, пока девочка мирно смотрит мультфильм на русском языке на экране его смартфона.
Мансур МИРОВАЛЕВ