В интервью Радио Свобода Станислав Шушкевич (в декабре 1991 года – председатель Верховного Совета Белоруссии) оценивает значение Беловежских соглашений и свою роль в этом процессе:
– Я обычно заявляю, что очень горжусь тем, что тогда сделал. И всегда гордился. Если говорить о жизненных событиях, то Беловежские соглашения на втором месте среди моих политических достижений. На первом – вывод ядерного оружия из Белоруссии.
Мы поступили правильно. Может, мы тогда в таком ракурсе не думали но – по мнению очень компетентных мировых политиков и судя по открытой дипломатической переписке тех лет – считается, что мы предотвратили гражданскую войну на территории Советского Союза.
– Существует мнение, что на момент подписания Беловежских соглашений СССР фактически уже не существовал. И вы только зафиксировали развод, который де-факто уже произошёл.
– Если бы за 2 часа до того, как мы согласились подписать главную фразу Беловежских соглашений, кто-то сказал мне, что мы подпишем документ о кончине Советского Союза, я бы ужаснулся. Да, действительно, СССР фактически распался уже в августе 1991 года, после путча. Но боязнь произнести эти слова была всеобщей, замахиваться на такую великую ядерную державу было чуждо советской ментальности. И то, что мы спокойно пришли к выводу, что это надо сделать, – достаточно твёрдый, решительный, и простите за нескромность, достаточно мужественный шаг с позиции сегодняшнего дня. Но тогда я так не думал, я просто делал свою работу.
– Некоторые российские политики сейчас заявляют, что президент СССР Горбачёв, узнав о том, что произошло 8 декабря в Беловежской пуще, должен был приказать арестовать участников этих событий. Насколько был реален такой вариант? Мог ли кто-нибудь в той ситуации выполнить такой приказ?
– Я был абсолютно убеждён, что Горбачёв такой приказ отдать не может. Потому что он всегда уклонялся. Он делал вид, что ничего не знает о событиях в Тбилиси, Риге, Вильнюсе. Он хитрил, являя великое благородство на своём лице. А здесь надо было отдать не простой приказ, а письменный – иначе вряд ли кто-нибудь решился бы арестовать глав трёх государств, заявивших о своей независимости. Поэтому у меня не было сомнений, что это не по зубам Горбачёву. Он такой приказ не мог отдать.
Виталий Цыганков
– Я обычно заявляю, что очень горжусь тем, что тогда сделал. И всегда гордился. Если говорить о жизненных событиях, то Беловежские соглашения на втором месте среди моих политических достижений. На первом – вывод ядерного оружия из Белоруссии.
Мы поступили правильно. Может, мы тогда в таком ракурсе не думали но – по мнению очень компетентных мировых политиков и судя по открытой дипломатической переписке тех лет – считается, что мы предотвратили гражданскую войну на территории Советского Союза.
– Существует мнение, что на момент подписания Беловежских соглашений СССР фактически уже не существовал. И вы только зафиксировали развод, который де-факто уже произошёл.
– Если бы за 2 часа до того, как мы согласились подписать главную фразу Беловежских соглашений, кто-то сказал мне, что мы подпишем документ о кончине Советского Союза, я бы ужаснулся. Да, действительно, СССР фактически распался уже в августе 1991 года, после путча. Но боязнь произнести эти слова была всеобщей, замахиваться на такую великую ядерную державу было чуждо советской ментальности. И то, что мы спокойно пришли к выводу, что это надо сделать, – достаточно твёрдый, решительный, и простите за нескромность, достаточно мужественный шаг с позиции сегодняшнего дня. Но тогда я так не думал, я просто делал свою работу.
– Некоторые российские политики сейчас заявляют, что президент СССР Горбачёв, узнав о том, что произошло 8 декабря в Беловежской пуще, должен был приказать арестовать участников этих событий. Насколько был реален такой вариант? Мог ли кто-нибудь в той ситуации выполнить такой приказ?
– Я был абсолютно убеждён, что Горбачёв такой приказ отдать не может. Потому что он всегда уклонялся. Он делал вид, что ничего не знает о событиях в Тбилиси, Риге, Вильнюсе. Он хитрил, являя великое благородство на своём лице. А здесь надо было отдать не простой приказ, а письменный – иначе вряд ли кто-нибудь решился бы арестовать глав трёх государств, заявивших о своей независимости. Поэтому у меня не было сомнений, что это не по зубам Горбачёву. Он такой приказ не мог отдать.
Виталий Цыганков
