– Если мы совместно и сооружаем бомбу, то это бомба, начиненная любовью, – пошутил Махмуд Ахмадинежад во время встречи с Уго Чавесом в президентском дворце в столице Венесуэлы. Чавес подхватил шутку, объявив, что Иран помогает построить в Венесуэле завод по выпуску атомных велосипедов. Он также выразил полную поддержку права Ирана на мирное использование атомной энергии и обвинил Соединенные Штаты и Запад в агрессивном поведении... Американская пресса явно не оценила юмора двух президентов, вынеся в заголовки своих новостных сообщений информацию о том, что Ахмадинежад отпускает остроты относительно атомной бомбы.
Во время короткой остановки в Никарагуа, где Ахмадинежад присутствовал при инаугурации президента Даниэля Ортеги, он назвал Ортегу "президентом-братом" и заявил о близости двух "революционных народов: Никарагуа и Ирана, которые идут по пути борьбы за безопасность и и справедливость".
11 января, во время визита в Гавану, третью из четырех латиноамериканских столиц, президент Ирана коснулся темы гибели капитализма. "К счастью, мы видим загнивание капиталистической системы, – объявил он во время встречи со студентами Гаванского университета, – она оказалась в политическом, экономическом и культурном тупике".
Тот факт, что латиноамериканское турне иранского президента было отмечено громкими антиамериканскими, антизападными заявлениями и отсутствием заметных коммерческих соглашений, заставляет некоторых американских наблюдателей трактовать эту поездку как пропагандистский тур близкого к отчаянию лидера, загнанного в угол разнообразными международными санкциями и страшащегося введения Европейским союзом эмбарго на импорт иранской нефти. Но словесная поддержка, продемонстрированная считанными друзьями, судя по всему, единственное, чего ему удалось добиться. Комментаторы, например, отмечают, что даже венесуэльская национальная нефтяная компания, в прошлом верный партнер иранского нефтяного сектора, предпочла воздержаться от новых контрактов с Ираном, будучи объектом чувствительных американских санкций за прежнее сотрудничество.
Вот что говорит о латиноамериканской поездке иранского президента сотрудник вашингтонского фонда "Наследие" Рэй Уолсер:
– Стратегически очевидная задача этого визита – найти в Латинской Америке дипломатическую поддержку в условиях усиления изоляции Ирана от США, Европы, от арабского мира. Во-вторых, под действием экономических санкций Тегеран большие надежды возлагает на укрепление торговых связей с латиноамериканскими странами, прежде всего с Венесуэлой. Не исключено, что, оказавшись в очень трудной ситуации, Ахмадинежад пытается понять, смогут ли страны, подобные Венесуэле, служить потенциальной платформой для диверсий или актов терроризма, включая даже удары по Соединенным Штатам или по дружественным им странам.
– Случайно ли время, выбранное Ахмадинежадом для поездки по латиноамериканским странам?
– Несомненно, Ахмадинежад ждал сигнала от Чавеса о благоприятном моменте для визита. В сентябре были слухи, что он устремится на юг после участия в генассамблее ООН в Нью-Йорке, что ему было бы удобнее. Но тогда, видимо, помешало плохое самочувствие Чавеса. А может, он решил приурочить визит к инаугурации Даниэля Ортеги, чтобы подчеркнуть братство Ирана и Никарагуа на почве почти одновременно произошедших исламской и сандинистской революций 1979 года. Так или иначе, лучшего момента, чем сегодня, не придумаешь, учитывая нынешний рост напряженности вокруг санкций и угроз Ирана перекрыть Ормузский пролив.
Показателен и маршрут Ахмадинежада. Он не горит желанием посетить истинно демократические страны. А вот лидеры тех стран, которые он посещает, склонны к авторитаризму, их режимы разделяют ненависть Ирана к Западу. Ахмадинежад ведь не поехал в Бразилию, где он никогда не был. В его планы явно не входит посещение демократических стран, дружественных Соединенным Штатам.
– Может ли сближение Ирана с рядом латиноамериканских режимов представлять угрозу для Соединенных Штатов?
– Здесь два момента. Укрепление отношений Тегерана с этими латиноамериканскими столицами действительно может снизить эффективность санкций или помочь снабдить Иран ядерными материалами. И это – косвенная угроза интересам Соединенных Штатов, хотя пока непонятно, удалось ли президенту Ирана склонить своих партнеров к сотрудничеству. Что касается прямой угрозы, она маловероятна. Однако есть основания опасаться, что Иран через агентов доверенных группировок "Хезболла" или ХАМАС, собственного подразделения спецопераций "Аль-Кудс" может устроить диверсии или теракты в рамках обещаемых им ассиметричных действий против США. Это может произойти в случае острого кризиса, связанного с иранской ядерной программой или с инцидентом в Ормузском проливе.
Юрий Жигалкин, Аллан Давыдов
Во время короткой остановки в Никарагуа, где Ахмадинежад присутствовал при инаугурации президента Даниэля Ортеги, он назвал Ортегу "президентом-братом" и заявил о близости двух "революционных народов: Никарагуа и Ирана, которые идут по пути борьбы за безопасность и и справедливость".
11 января, во время визита в Гавану, третью из четырех латиноамериканских столиц, президент Ирана коснулся темы гибели капитализма. "К счастью, мы видим загнивание капиталистической системы, – объявил он во время встречи со студентами Гаванского университета, – она оказалась в политическом, экономическом и культурном тупике".
Тот факт, что латиноамериканское турне иранского президента было отмечено громкими антиамериканскими, антизападными заявлениями и отсутствием заметных коммерческих соглашений, заставляет некоторых американских наблюдателей трактовать эту поездку как пропагандистский тур близкого к отчаянию лидера, загнанного в угол разнообразными международными санкциями и страшащегося введения Европейским союзом эмбарго на импорт иранской нефти. Но словесная поддержка, продемонстрированная считанными друзьями, судя по всему, единственное, чего ему удалось добиться. Комментаторы, например, отмечают, что даже венесуэльская национальная нефтяная компания, в прошлом верный партнер иранского нефтяного сектора, предпочла воздержаться от новых контрактов с Ираном, будучи объектом чувствительных американских санкций за прежнее сотрудничество.
Вот что говорит о латиноамериканской поездке иранского президента сотрудник вашингтонского фонда "Наследие" Рэй Уолсер:
– Стратегически очевидная задача этого визита – найти в Латинской Америке дипломатическую поддержку в условиях усиления изоляции Ирана от США, Европы, от арабского мира. Во-вторых, под действием экономических санкций Тегеран большие надежды возлагает на укрепление торговых связей с латиноамериканскими странами, прежде всего с Венесуэлой. Не исключено, что, оказавшись в очень трудной ситуации, Ахмадинежад пытается понять, смогут ли страны, подобные Венесуэле, служить потенциальной платформой для диверсий или актов терроризма, включая даже удары по Соединенным Штатам или по дружественным им странам.
– Случайно ли время, выбранное Ахмадинежадом для поездки по латиноамериканским странам?
– Несомненно, Ахмадинежад ждал сигнала от Чавеса о благоприятном моменте для визита. В сентябре были слухи, что он устремится на юг после участия в генассамблее ООН в Нью-Йорке, что ему было бы удобнее. Но тогда, видимо, помешало плохое самочувствие Чавеса. А может, он решил приурочить визит к инаугурации Даниэля Ортеги, чтобы подчеркнуть братство Ирана и Никарагуа на почве почти одновременно произошедших исламской и сандинистской революций 1979 года. Так или иначе, лучшего момента, чем сегодня, не придумаешь, учитывая нынешний рост напряженности вокруг санкций и угроз Ирана перекрыть Ормузский пролив.
Показателен и маршрут Ахмадинежада. Он не горит желанием посетить истинно демократические страны. А вот лидеры тех стран, которые он посещает, склонны к авторитаризму, их режимы разделяют ненависть Ирана к Западу. Ахмадинежад ведь не поехал в Бразилию, где он никогда не был. В его планы явно не входит посещение демократических стран, дружественных Соединенным Штатам.
– Может ли сближение Ирана с рядом латиноамериканских режимов представлять угрозу для Соединенных Штатов?
– Здесь два момента. Укрепление отношений Тегерана с этими латиноамериканскими столицами действительно может снизить эффективность санкций или помочь снабдить Иран ядерными материалами. И это – косвенная угроза интересам Соединенных Штатов, хотя пока непонятно, удалось ли президенту Ирана склонить своих партнеров к сотрудничеству. Что касается прямой угрозы, она маловероятна. Однако есть основания опасаться, что Иран через агентов доверенных группировок "Хезболла" или ХАМАС, собственного подразделения спецопераций "Аль-Кудс" может устроить диверсии или теракты в рамках обещаемых им ассиметричных действий против США. Это может произойти в случае острого кризиса, связанного с иранской ядерной программой или с инцидентом в Ормузском проливе.
Юрий Жигалкин, Аллан Давыдов
