Между братьями Русланом и Рустамом Шапиевыми из дагестанского села Комсомольское наладился нелегкий мир.
Младший брат Рустам, принявший имя Абубакар, говорит, что он любит и уважает своего старшего брата Руслана, принявшего имя Магомед.
— Конечно, брат есть брат. Мы обязаны хранить семейные узы. Магомед — мой старший брат. Когда он заходит в комнату, я встаю. Я подаю ему еду. Я уважаю его и спрашиваю его совета. Мы помогаем друг другу, — говорит Абубакар.
Однако, когда речь заходит о религии, всё не так гармонично.
— Когда он говорит мне, к примеру, что я должен праздновать день рождения пророка, я отвечаю: «Остановись. Этот разговор должен быть закончен», — говорит Абубакар.
БРАТ ПРОТИВ БРАТА
28-летний Абубакар исповедует суфизм — течение в исламе, которое официально признано в Дагестане. 31-летний Магомед принадлежит к движению салафитов — официально запрещенному в республике на основании закона 1999 года
Если только я попытаюсь выйти на улицу и заговорить о моем желании жить в государстве по принципам шариата — от меня избавятся.
о ваххабизме и другой экстремистской деятельности. Четыре их двоюродных брата также приняли суфизм.
В этой неспокойной республике Магомеда, который отказался фотографироваться для этой статьи, могут задержать полицейские в любой момент и без какого-либо объяснения. По словам Магомеда, это происходит с ним часто.
— Я не собираюсь убивать моего брата. Но [власти] приходят, чтобы убить меня. Если только я попытаюсь выйти на улицу и заговорить о моем желании жить в государстве по принципам шариата — от меня избавятся. Меня много раз возили в полицию. Многие мои друзья исчезли. Помню, одним утром я шел на молитву. Рядом со мной остановилась полицейская машина, и меня затащили внутрь без какого-либо объяснения. В полицейском участке меня спросили, почему я от них убегал. Я ответил: «Я никуда не убегал. Я шел на молитву в мечеть». Они мне угрожали, пытались меня запугать, — говорит Магомед.
Он утверждает, что двое его друзей отбывают срок в тюрьме после того, как под пытками сознались в преступлениях, которые не совершали.
ОКОЛО 800 УБИТЫХ
По оценкам независимых правозащитных организаций, за текущий год в Дагестане было убито около 800 мужчин в возрасте от 18 до 40 лет, это произошло в результате военных операций, возмездия со стороны властей и сектантского насилия. Около 600 из них — этнические аварцы, как и братья Шапиевы.
Абубакару также нелегко говорить об этом насилии.
— Когда он был министром внутренних дел [России], Рашид Нургалиев собрал в местном клубе вдов всех убитых полицейских. Собралась целая армия женщин в траурных платьях. Они все были молодые и прекрасные. Что с ними теперь будет? Скоро нам некому будет заботиться о наших стариках, — говорит Абубакар.
По словам Абубакара, его брат Магомед стал салафитом, когда жил и владел небольшим бизнесом в российском городе Великий Новгород в 2009—2011 годах.
Собралась целая армия женщин в траурных платьях. Они все были молодые и прекрасные. Что с ними теперь будет?
Он говорит, что его брат попал под влияние «экстремистских сайтов».
Однако Магомед настаивает, что салафизм отличается от ваххабизма и что власти используют официальные средства массовой информации, чтобы создать ложное впечатление о салафизме как насильственном и экстремистском течении.
«ЗАЧЕМ МНЕ ВСЁ ЭТО НАДО?»
Братья говорят, что они из всех сил стараются оставаться близкими ради 51-летней матери. Магомед говорит, что пытается избегать разговоров о теории с матерью и вместо этого говорит об аспектах, которые являются общими для этих двух течений ислама.
Абубакар говорит, что старейшины суфистской общины, у которых он спрашивал совета, также порекомендовали ему не отвергать своего брата.
Он серьезно относится к религии, а также к семейным узам между ним и братом. Однако он стремится видеть более широкую картину.
— Что нам теперь делать — убивать друг друга? Я, что, должен убить своего брата и четырех двоюродных братьев? Это действительно наша судьба? Меня более беспокоит то, каким чистым я буду, когда предстану перед Аллахом. Всё другое — это одно, но это — это что-то особенное. Зачем мне всё это надо? — говорит Абубакар.
Перевод статьи осуществлен радио Азаттык — Казахской редакцией Радио «Свободная Европа»/Радио «Свобода». Автор перевода — Анна Клевцова.
Младший брат Рустам, принявший имя Абубакар, говорит, что он любит и уважает своего старшего брата Руслана, принявшего имя Магомед.
— Конечно, брат есть брат. Мы обязаны хранить семейные узы. Магомед — мой старший брат. Когда он заходит в комнату, я встаю. Я подаю ему еду. Я уважаю его и спрашиваю его совета. Мы помогаем друг другу, — говорит Абубакар.
Однако, когда речь заходит о религии, всё не так гармонично.
— Когда он говорит мне, к примеру, что я должен праздновать день рождения пророка, я отвечаю: «Остановись. Этот разговор должен быть закончен», — говорит Абубакар.
БРАТ ПРОТИВ БРАТА
28-летний Абубакар исповедует суфизм — течение в исламе, которое официально признано в Дагестане. 31-летний Магомед принадлежит к движению салафитов — официально запрещенному в республике на основании закона 1999 года
Если только я попытаюсь выйти на улицу и заговорить о моем желании жить в государстве по принципам шариата — от меня избавятся.
о ваххабизме и другой экстремистской деятельности. Четыре их двоюродных брата также приняли суфизм.
В этой неспокойной республике Магомеда, который отказался фотографироваться для этой статьи, могут задержать полицейские в любой момент и без какого-либо объяснения. По словам Магомеда, это происходит с ним часто.
— Я не собираюсь убивать моего брата. Но [власти] приходят, чтобы убить меня. Если только я попытаюсь выйти на улицу и заговорить о моем желании жить в государстве по принципам шариата — от меня избавятся. Меня много раз возили в полицию. Многие мои друзья исчезли. Помню, одним утром я шел на молитву. Рядом со мной остановилась полицейская машина, и меня затащили внутрь без какого-либо объяснения. В полицейском участке меня спросили, почему я от них убегал. Я ответил: «Я никуда не убегал. Я шел на молитву в мечеть». Они мне угрожали, пытались меня запугать, — говорит Магомед.
Он утверждает, что двое его друзей отбывают срок в тюрьме после того, как под пытками сознались в преступлениях, которые не совершали.
ОКОЛО 800 УБИТЫХ
По оценкам независимых правозащитных организаций, за текущий год в Дагестане было убито около 800 мужчин в возрасте от 18 до 40 лет, это произошло в результате военных операций, возмездия со стороны властей и сектантского насилия. Около 600 из них — этнические аварцы, как и братья Шапиевы.
Абубакару также нелегко говорить об этом насилии.
— Когда он был министром внутренних дел [России], Рашид Нургалиев собрал в местном клубе вдов всех убитых полицейских. Собралась целая армия женщин в траурных платьях. Они все были молодые и прекрасные. Что с ними теперь будет? Скоро нам некому будет заботиться о наших стариках, — говорит Абубакар.
По словам Абубакара, его брат Магомед стал салафитом, когда жил и владел небольшим бизнесом в российском городе Великий Новгород в 2009—2011 годах.
Собралась целая армия женщин в траурных платьях. Они все были молодые и прекрасные. Что с ними теперь будет?
Он говорит, что его брат попал под влияние «экстремистских сайтов».
Однако Магомед настаивает, что салафизм отличается от ваххабизма и что власти используют официальные средства массовой информации, чтобы создать ложное впечатление о салафизме как насильственном и экстремистском течении.
«ЗАЧЕМ МНЕ ВСЁ ЭТО НАДО?»
Братья говорят, что они из всех сил стараются оставаться близкими ради 51-летней матери. Магомед говорит, что пытается избегать разговоров о теории с матерью и вместо этого говорит об аспектах, которые являются общими для этих двух течений ислама.
Абубакар говорит, что старейшины суфистской общины, у которых он спрашивал совета, также порекомендовали ему не отвергать своего брата.
Он серьезно относится к религии, а также к семейным узам между ним и братом. Однако он стремится видеть более широкую картину.
— Что нам теперь делать — убивать друг друга? Я, что, должен убить своего брата и четырех двоюродных братьев? Это действительно наша судьба? Меня более беспокоит то, каким чистым я буду, когда предстану перед Аллахом. Всё другое — это одно, но это — это что-то особенное. Зачем мне всё это надо? — говорит Абубакар.
Перевод статьи осуществлен радио Азаттык — Казахской редакцией Радио «Свободная Европа»/Радио «Свобода». Автор перевода — Анна Клевцова.
