Имя Абдухалима Назарова, известного как Ходжи Халим, на прошлой неделе стало публичным, после того, как движение “Ватандор” под руководством Дододжони Атовулло обнародовало заявление, в котором говорится, что правительство Таджикистана запланировало проведение специальной операции против известных оппозиционных лидеров. В заявлении также говорится, что на проведение этой операции Ходжи Халим, якобы, получил от правительства $1 миллион, и что среди тех, кто будет ликвидирован Дододжони Атовулло.
Назаров: На самом деле, я не знаю, что и сказать, потому что о таких разговорах я и не знал, и это абсолютная ложь. И еще я не знаю, о каких-то планах, что кого-то должны ликвидировать. Думаю, что это результат фантазии Дододжона. Не понимаю, почему Дододжон привел мое имя, и какие у него цели. Но это настоящая клевета. Я готов это доказать. Пусть сам Дододжон прокомментирует эту клевету, откуда он взял эту информацию и от кого.
Озоди: Дододжон Атовуллоев говорит, что у него есть достоверный источник. Если сядете напротив друг друга, сможете доказать, что его заявление не имеет оснований?
Назаров: Без вопросов. Если Дододжон захочет, я готов с ним провести беседу с глазу на глаз. Готов направится туда, где он хочет, пусть назовет место, пусть даже в Америке, Германии, или России. Я буду с ним спорить. За собой не вижу никакой грязи и не считаю себя виновным.
Озоди: По вашему, почему “Ватандор” назвал именно ваше имя, а не кого-либо другого?
Назаров: Этот вопрос я тоже хочу задать Дододжону, спросить, какие у него доказательства. Я, учитывая его положение, ничего не скажу, потому что в Москве его ударили ножом. Понятно, чего-то он боится. Услышав что-то, не проверив его достоверность, делает заявление, боясь за свою жизнь. Почему говоря о нескольких людях, называет только мое имя? Кто другие?- Ходжи Халим, не кто-то другой, или группа? Когда говорит, клевещет на нескольких людей, должен отвечать за свои слова.
Озоди: Вы знакомы с Дододжоном?
Назаров: Его знаю с 1992 года. Близко познакомились, когда ездили вместе в Хадж. Последний раз видел его шесть лет назад.
Озоди: Дододжон Атоуллоев также пишет в Фейсбуке, что вас разыскивает за ряд преступлений «дружественная страна», т.е. если вы туда поедете, вас арестуют…
Назаров: К сожалению, мне не понятно, почему он плетет обо мне такие слова. Я требую от него, пусть приведет доказательства. Пусть скажет, что это за «дружественные страны». Я поеду в эту страну. До сих пор не имел никаких проблем н в одной стране, где я был, потому что не вижу за собой преступлений, и уверен в себе.
Озоди: Ранее в еженедельнике “Нигоҳ” было опубликовано интервью Махмадрузи Искандарова, заключенного ныне в тюрьму лидера Демократической партии Таджикистана. Там в частности, говорится, что, якобы, в его задержании в Москве и экстрадиции в Таджикистан есть ваша роль, т.е. вы его пригласили, и его задержали. Это правда?
Назаров: Это очень длинная история, но скажу коротко, в его задержании нет моей вины. Махмадрузи если выйдет из тюрьмы живым и здоровым, если будем живы и здоровы, мы сядем по-братски и будем беседовать в присутствии свидетелей. Есть еще несколько человек, которые могут подтвердить. Проясню для вас несколько моментов из задержания Искандарова в Маскве. Махмадрузи в интервью говорит, что я звонил ему и просил приехать ко мне. Я не приглашал его, но он сам ко мне приехал. Тогда я жил вблизи метро Шоссе Энтузиастов, он позвонил и я пришел к Махмадрузи. Это первое. Второе. После той встречи его задержали и отпустили. Второй раз, когда его задержали, я был уже в Душанбе.
Озоди: Что вы делали в те дни в Москве?
Назаров: Я с 2003 по 2005 год учился в военной Академии имени Фрунзе в Москве, был слушателем.
Озоди: Как вы думаете, есть связь между заявлением Атоуллоева и интервью Искандарова? На самом деле сразу два раза за месяц говорят о вас. Может, есть на то причина?
Назаров: Я даже не думал об этом. Даже если эти два связаны между собой, я даже не знаю, какие у них цели. Если эти оба заявления связаны, значит есть какая-то группа, которая запланировала эти действия. Это надо спросить у Дододжона и Махмадрузи...
Озоди: Раз пошел разговор о бывших моджахедах, в обществе задаются вопросом о вас и Шохе Искандарове. Как получилось так, что, например бывшие командиры моджахедов - Мирзо Зиёев, Рахмон Сангинов, Мулло Абдулло и другие, которые во время войны были популярнее вас, были убиты и осуждены, но вы смогли сберечь себя даже дошли до звания генерал-майор? В чем секрет?
Назаров: В 1997 году я по предложению покойного устода Саида Абдуллохи Нури был назначен командиром 25 батальона. Звание полковника мне присвоил министр обороны. Чем мой секрет? Когда Устод приказал, мы помирились, сдали оружие. У меня в Душанбе было 5-6 машин с затемненными стеклами. Издали закон, что нельзя разъезжать в тонированных машинах, я первым очистил стекла. В присутствии сотрудников телевидения я содрал темную пленку на стеклах своих машин. Я всегда подчинялся закону. Меня спросили, какая у меня мечта, как у командира, я ответил, что единственная моя мечта – иметь возможность ходить по Душанбе без телохранителей и оружия, вместе с детьми и внуками. Верите или нет, но я иногда стесняюсь от того, что я командир. Стесняюсь камуфлированной формы.
С 1997 года, когда я прибыл в Душанбе, с очки зрения закона я не сделал ничего, за что меня должны отправить в тюрьму. Каждый должен отвечать за свои действия. Будь то Мирзо Зиё, Мулло Абдулло, или Рахмон Сангинов. Кажлдый из них ответил за совершенные ими дела. Сегодня, когда меня хотят сравнить с Рахмоном, Мансуром, или мулло Абдулло, должны спросить у людей тех регионов, кем они были, и кто такой Ходжи Халим. Все что вы говорите, это есть среди политиков, но не среди простого народа. Я хочу сказать, что всякий командир, который делал плохое, угнетал народ, получил по заслугам. Я, слава Богу, ни разу ничего против государства не делал.
Озоди: А вы не думаете, что придет день, и вы повторите судьбу бывших командиров. Не боитесь этого?
Назаров: Русские говорят «никто не застрахован от тюрьмы». Когда есть братья, которые тебя оклевещут, друзья, которые продадут, почему не прийти тяжелым дням на чью-либо голову? Такова жизнь, всякое бывает. Но могу сказать уверенно, если меня не возьмут подлостью, то по-мужски меня не смогут обвинить. Слава Богу, я соблюдаю божьи и государственные законы, я уверен в своей чистоте. Я боюсь Бога, и в отношении людей не делал преступлений. Все, что я делал, делал на пользу государству и народу Таджикистана.
“Все, что придет на голову сыну человеческому, пройдет». Все, что ожидает меня, приму мужественно, потому что от судьбы не убежишь.
Фарходи Милод
Назаров: На самом деле, я не знаю, что и сказать, потому что о таких разговорах я и не знал, и это абсолютная ложь. И еще я не знаю, о каких-то планах, что кого-то должны ликвидировать. Думаю, что это результат фантазии Дододжона. Не понимаю, почему Дододжон привел мое имя, и какие у него цели. Но это настоящая клевета. Я готов это доказать. Пусть сам Дододжон прокомментирует эту клевету, откуда он взял эту информацию и от кого.
Озоди: Дододжон Атовуллоев говорит, что у него есть достоверный источник. Если сядете напротив друг друга, сможете доказать, что его заявление не имеет оснований?
Назаров: Без вопросов. Если Дододжон захочет, я готов с ним провести беседу с глазу на глаз. Готов направится туда, где он хочет, пусть назовет место, пусть даже в Америке, Германии, или России. Я буду с ним спорить. За собой не вижу никакой грязи и не считаю себя виновным.
Озоди: По вашему, почему “Ватандор” назвал именно ваше имя, а не кого-либо другого?
Назаров: Этот вопрос я тоже хочу задать Дододжону, спросить, какие у него доказательства. Я, учитывая его положение, ничего не скажу, потому что в Москве его ударили ножом. Понятно, чего-то он боится. Услышав что-то, не проверив его достоверность, делает заявление, боясь за свою жизнь. Почему говоря о нескольких людях, называет только мое имя? Кто другие?- Ходжи Халим, не кто-то другой, или группа? Когда говорит, клевещет на нескольких людей, должен отвечать за свои слова.
Озоди: Вы знакомы с Дододжоном?
Назаров: Его знаю с 1992 года. Близко познакомились, когда ездили вместе в Хадж. Последний раз видел его шесть лет назад.
Озоди: Дододжон Атоуллоев также пишет в Фейсбуке, что вас разыскивает за ряд преступлений «дружественная страна», т.е. если вы туда поедете, вас арестуют…
Назаров: К сожалению, мне не понятно, почему он плетет обо мне такие слова. Я требую от него, пусть приведет доказательства. Пусть скажет, что это за «дружественные страны». Я поеду в эту страну. До сих пор не имел никаких проблем н в одной стране, где я был, потому что не вижу за собой преступлений, и уверен в себе.
Озоди: Ранее в еженедельнике “Нигоҳ” было опубликовано интервью Махмадрузи Искандарова, заключенного ныне в тюрьму лидера Демократической партии Таджикистана. Там в частности, говорится, что, якобы, в его задержании в Москве и экстрадиции в Таджикистан есть ваша роль, т.е. вы его пригласили, и его задержали. Это правда?
Назаров: Это очень длинная история, но скажу коротко, в его задержании нет моей вины. Махмадрузи если выйдет из тюрьмы живым и здоровым, если будем живы и здоровы, мы сядем по-братски и будем беседовать в присутствии свидетелей. Есть еще несколько человек, которые могут подтвердить. Проясню для вас несколько моментов из задержания Искандарова в Маскве. Махмадрузи в интервью говорит, что я звонил ему и просил приехать ко мне. Я не приглашал его, но он сам ко мне приехал. Тогда я жил вблизи метро Шоссе Энтузиастов, он позвонил и я пришел к Махмадрузи. Это первое. Второе. После той встречи его задержали и отпустили. Второй раз, когда его задержали, я был уже в Душанбе.
Озоди: Что вы делали в те дни в Москве?
Назаров: Я с 2003 по 2005 год учился в военной Академии имени Фрунзе в Москве, был слушателем.
Озоди: Как вы думаете, есть связь между заявлением Атоуллоева и интервью Искандарова? На самом деле сразу два раза за месяц говорят о вас. Может, есть на то причина?
Назаров: Я даже не думал об этом. Даже если эти два связаны между собой, я даже не знаю, какие у них цели. Если эти оба заявления связаны, значит есть какая-то группа, которая запланировала эти действия. Это надо спросить у Дододжона и Махмадрузи...
Озоди: Раз пошел разговор о бывших моджахедах, в обществе задаются вопросом о вас и Шохе Искандарове. Как получилось так, что, например бывшие командиры моджахедов - Мирзо Зиёев, Рахмон Сангинов, Мулло Абдулло и другие, которые во время войны были популярнее вас, были убиты и осуждены, но вы смогли сберечь себя даже дошли до звания генерал-майор? В чем секрет?
Назаров: В 1997 году я по предложению покойного устода Саида Абдуллохи Нури был назначен командиром 25 батальона. Звание полковника мне присвоил министр обороны. Чем мой секрет? Когда Устод приказал, мы помирились, сдали оружие. У меня в Душанбе было 5-6 машин с затемненными стеклами. Издали закон, что нельзя разъезжать в тонированных машинах, я первым очистил стекла. В присутствии сотрудников телевидения я содрал темную пленку на стеклах своих машин. Я всегда подчинялся закону. Меня спросили, какая у меня мечта, как у командира, я ответил, что единственная моя мечта – иметь возможность ходить по Душанбе без телохранителей и оружия, вместе с детьми и внуками. Верите или нет, но я иногда стесняюсь от того, что я командир. Стесняюсь камуфлированной формы.
С 1997 года, когда я прибыл в Душанбе, с очки зрения закона я не сделал ничего, за что меня должны отправить в тюрьму. Каждый должен отвечать за свои действия. Будь то Мирзо Зиё, Мулло Абдулло, или Рахмон Сангинов. Кажлдый из них ответил за совершенные ими дела. Сегодня, когда меня хотят сравнить с Рахмоном, Мансуром, или мулло Абдулло, должны спросить у людей тех регионов, кем они были, и кто такой Ходжи Халим. Все что вы говорите, это есть среди политиков, но не среди простого народа. Я хочу сказать, что всякий командир, который делал плохое, угнетал народ, получил по заслугам. Я, слава Богу, ни разу ничего против государства не делал.
Озоди: А вы не думаете, что придет день, и вы повторите судьбу бывших командиров. Не боитесь этого?
Назаров: Русские говорят «никто не застрахован от тюрьмы». Когда есть братья, которые тебя оклевещут, друзья, которые продадут, почему не прийти тяжелым дням на чью-либо голову? Такова жизнь, всякое бывает. Но могу сказать уверенно, если меня не возьмут подлостью, то по-мужски меня не смогут обвинить. Слава Богу, я соблюдаю божьи и государственные законы, я уверен в своей чистоте. Я боюсь Бога, и в отношении людей не делал преступлений. Все, что я делал, делал на пользу государству и народу Таджикистана.
“Все, что придет на голову сыну человеческому, пройдет». Все, что ожидает меня, приму мужественно, потому что от судьбы не убежишь.
Фарходи Милод
