Мнение о поездке Самойловой в Украину разделились: одни посчитали такое решение прогрессивным, другие – провокационным.
Журналист Настоящего Времени Тимур Олевский узнал, как украинское и российское общество реагирует на то, что выбор Первого канала пал на артиста с инвалидностью, у идеолога и основателя общественно-культурного проекта "Открытая библиотека" Николая Солодникова.
— Мы все слишком тяжело заражены политической лихорадкой. В основном, все начинают говорить о каких-то политических страстях, о каких-то политических предпосылках, рассматривают ее чуть ли не как уже какого-то политического агента. Она музыкант, она певец, и ничего там больше нет. И слушать надо песню, а не голоса политиков с двух сторон или с трех сторон, которые нас в очередной раз призывают к тому, чтобы разорвать друг друга в клочья.
— Как ты считаешь, почему именно ее Первый канал отправляет в Киев?
— Мне сложно говорить о мотивации Первого канала, потому что Первый канал очень разный, ну все-таки там работают очень разные люди, и решения принимает определенный круг людей, но среди них люди разные. Говорить о каком-то единодушии, например, когда принимали это решение, и о каких-то причинах, которые их побудили это сделать, я думаю, что не стоит, я думаю, что это были очень разные какие-то мнения и разные мотивации.
— Какую реакцию, какое обсуждение, как ты думаешь, предполагали люди, которые сделали такой выбор?
— Я думаю, что они не сомневались в том, что это будет резонанс, в том числе и в политическом каком-то пространстве, политической плоскости, и будут комментарии в духе Аркадия Бабченко или Айдера Муждабаева.
— О том, что не надо ее пускать?
— Не надо ее пускать, и что Россия сошла с ума, и это чудовищный цинизм, и так далее.
— Ты написал открытое письмо Владимиру Познеру, оно было посвящено событиям, произошедшим как раз в эфире Первого канала на шоу "Минута славы", где он вступил в диалог с исполнителем, артистом, танцором Евгением Смирновым, человеком, который на одной ноге, лишившись второй в результате аварии, исполнил очень сложный номер.
И после этого было большое обсуждение, в том числе и в социальных сетях, и вообще в обществе. Тебе не кажется, что люди, которые выбирают Юлию Самойлову, они немного размышляют в той же парадигме, что и Владимир Познер, они делают это несколько умышленно? Или все, кто так думает, просто не могут поверить ни во что, кроме…?
— Ну конечно, они об этом думают. Они предполагают тот уровень резонанса, еще раз говорю, которым обрастает такого рода решение.
— Но ведь это вопрос очень простой.
— Это выбор, не связанный с качеством той песни, которую она исполняет, потому что, на мой взгляд, песня очень посредственная, как и все те песни, которые звучали в исполнении российских артистов или музыкантов в этом конкурсе на протяжении последних полутора десятков лет. Все песни, которые там звучали, – это посредственное качество, может быть, даже ниже среднего. И песня, которую исполняет Юлия, тоже приблизительно тех же самых характеристик заслуживает, на мой взгляд.
— Будет ли правильно, если зрители в Украине и в России, ты и я, все-таки будем относиться к Юле как к артисту в первую очередь, и только потом будем думать о том, передвигается она в специальной коляске или нет?
— Только так к ней и надо относиться. Я думаю, что и она об этом думает, и она заслуживает того, чтобы к ней относились как к артисту, как к певице, как к музыканту, а не как к человеку, который ограничен как-то в своих возможностях. Слишком много политики.
— Можно говорить о некотором экзамене на зрелость общества в отношении людей с другими возможностями?
— Но мы этот экзамен не сдали.
— Почему?
— Потому что вся наша жизнь доказывает, что политическое как таковое на сегодняшний день занимает 99% жизненного пространства и времени человека. А так быть не должно. Это предательство по отношению вообще к человеку, к человеку мыслящему, к человеку размышляющему, к человеку сочувствующему, к христианину. То есть те люди, которые называют себя сегодня христианами, с той стороны, с украинской стороны, с российской стороны, европейцы и так далее, которые при этом 90% своей жизни посвящают рассуждениям на политические темы или давая политические оценки, – предатели, это предатели христианской цивилизации, гуманизма.
За больше, чем полувековую историю конкурса "Евровидение" не раз обвиняли в том, что победителя определяет политическая повестка, а вовсе не талант участников и качество музыкальных номеров. Подробности в нашей справке:
Герой программы "Минута Славы" на Первом канале, Евгений Смирнов, который выступил со своим танцевальным номером и спровоцировал бурное обсуждение об участии людей с инвалидность в конкурсах на телевидении, сказал настоящему Времени, что выбор Юлии Самойловой для участия в киевском "Евровидении" не будет воспринят европейскими зрителями также критично, как в России.
Есть ли политические мотивы в российском выборе артиста Тимур Олевский спросил у телеведущего и музыкального продюсера Михаила Козырева.
— Первое ощущение у меня было – обиды за эту девочку и жалости, что она дала другим дядям возможность вписать себя в такое чудовищное испытание. Второе ощущение у меня было такое: я бы, конечно, так внутренне язвительно поаплодировал совершенно демоническому таланту Первого канала и, в частности, Константина Львовича Эрнста, который, конечно, выставил такой щит, пробить который невозможно.
— Я правильно понимаю, что он, по-твоему, поставил в сложную ситуацию организаторов конкурса, украинское общество, которое, может быть, даже и негативно относится к любому российскому артисту априори сейчас?
— Конечно. Именно поэтому… просто это, получается, такой вот щит, знаешь, из женщин и детей, как один раз сказал наш национальный лидер. Это ровно в этом русле, в этом контексте. То есть, казалось бы, я, опять-таки, относясь к этому конфликту как к конфликту между двумя государствами, в котором основная вина лежит на моей стране, потому что я до сих пор убежден в том, что Крым – это абсолютная аннексия, а, кроме того, войны на Донбассе бы не было, если бы эта война не понадобилась собирателю земель русских Владимиру Путину. Крови не было бы пролито, с моей точки зрения. Я понимаю, общаясь ежедневно практически со своими украинскими друзьями, какой могла бы быть встреча любого артиста, когда он выйдет на аренду "Евровидения" в Киеве.
— Как бы ты поступил на месте украинского политика, ты бы поступил по закону? Была в Крыму – не получила разрешение украинского МИДа, без всяких скидок, человек в кресле или не в кресле передвигается, значит, запрещен въезд в Украину? Или нет?
— Конечно, нет. Я убежден в том, что любые санкции по отношению к артистам как с той, так и с другой стороны – это вещь абсурдная, и это вещь, которая играет на сторону тех ястребов, которые ратуют за войну. Музыка призвана, чтобы объединять людей и чтобы нести в себе момент как раз какого-то духовного единения. Поэтому, конечно, если бы это решение зависело от меня, я бы, безусловно, никаких препятствий не чинил. Но тут надо сказать не только этой девушке, но и любому участнику, который приезжает в Украину, потому что это во многом такие мини-домохозяйские Олимпийские игры, во время которых прекращались войны. Любого человека на такой конкурс, я считаю, надо пропускать.
А в данном случае почему это еще и блестящий демонический, абсолютно зловещий пропагандистский ход? Потому что украинские власти сейчас поставлены в тупик. Запретить – это выглядит чудовищно абсолютно, а разрешить – это нарушить собственное законодательство: если ты был в Крыму – значит, ты невъездной в Украину. Опять-таки повторяю, на их месте я бы, конечно, разрешил в данном случае. Мотивировать это как угодно можно.
Спустя почти сутки Украина на официальном уровне не разрешила и не запретила въезд Юлии Самойловой в страну. О том, как восприняли новость о российской участнице в Украине Настоящее Время узнало у Зураба Аласании, бывший глава Национальной телерадиокомпании Украины, которая по правилам конкурса является организатором и транслятором "Евровидения".
— Как ты к этому отнесся, что думаешь?
— Я бы хотел чуточку сместить акцент, потому что везде в российских СМИ и даже у тебя, Тимур, это звучит как, скорее, концентрация на человеке с ограниченными возможностями. Я бы не сказал, что в этом вся соль решения российского Первого канала. Полчаса назад говорил с твоими бывшими коллегами, ты уж прости, телеканал "Дождь", там сидел Артур Гаспарян в студии. Он сформулировал то, с чем я, пожалуй, согласен. Это попытка России и Первого канала как такового сохранить лицо: мы не сами откажемся, мы не сами бойкотируем "Евровидение", а давайте сделаем это руками Украины.
— То есть задача, как ты сейчас озвучиваешь, не в том, чтобы заставить Украину принять это, не дать возможности смеяться над артистом из России, а в том, чтобы решить какие-то свои корпоративные вопросы? Объясни.
— Не корпоративные, я думаю, это, скорее, политическое сохранение лица, поскольку, еще раз, в Украине человек с ограниченными возможностями физическими воспринимается совершенно нормально, как обычное явление, это люди, такие же, как и мы с вами. Единственная проблема – в нарушении государственной границы, незаконным способом эта певица была в Керчи в прошлом году, что запрещено законом Украины. 331 статья – это не шутка, это от полугода до трех лет заключения. Понятно, что сажать ее никто не будет, но не впустить в страну можно и нужно, поскольку это касается любого украинца, это касается любого гражданина любого государства. Нарушение закона не должно происходить и прощаться. Вот именно в этом смысле, мне кажется, была выбрана эта певица.
— Как ты думаешь, организаторы "Евровидения" не в Украине, а наднациональной структуры, как отнесутся к этому? Будут ли они переговоры какие-то с Украиной вести в связи с выбором российским?
— Тимур, они ведут переговоры беспрерывно. В том числе, две недели назад Йон Ола Санд, исполнительный директор "Евровидения" большого, обращался, в том числе, и к Москве с настоятельной просьбой сделать все возможное, чтобы делегация не содержала людей, в нее не были включены люди, которым, так или иначе, запрещен въезд в Украину. Россия согласилась на это, но вот тем не менее немедленно эту договоренность нарушила.
— А ведь действительно, объясни, не так много надо для того, чтобы не было претензий с точки зрения законодательства для российских артистов? Что нужно выполнить, какие условия?
— На самом деле там пункт въезда только один, ну два. Пропускные пункты оба на Чонгаре, и если бы певец захотел въехать в Крым согласно законам Украины, он был бы пропущен через два пропускных пункта. Тем не менее она попала туда незаконным образом. В Керчи был концерт в поддержку чего-то и кого-то, она там выступала вместе с Газмановым.
— Извини, один момент хотел уточнить, просто юридически, я до сих пор этого не понимаю, честно говоря, сегодня не смогу понять: нужно ли российскому артисту получать какое-то разрешение в украинских органах не знаю уж какой власти для того, чтобы в Крыму исполнить песню и не нарушить украинский закон?
— Дело не в исполнении песен. Дело в пересечении границы. Если бы она въехала, как обычный любой другой певец въезжал, если бы это был Газманов или Кобзон, которым уже запрещен въезд в Украину, они бы не проехали даже со стороны Белгорода, дело не в Крыме, а Юлия Самойлова не имела таких ограничений. Она могла заехать в Украину, а через нее в Крым через Чонгар, там бы просто таможенные погранцы проверили документы на Чонгаре, на контрольно-пропускном пункте, и уже после этого она могла бы въехать в Крым. Так делают тысячи наших соотечественников, которые лишены теперь родины, — крымские татары, которые уже три года находятся вне. Так вот кто-то из них ездит туда, поскольку там родные, кто может себе еще позволить, поскольку преследование российской властью в Крыму любых крымско-татарских проявлений – ты же знаешь. Вот кто может – ездить.
— Теперь у меня один вопрос, я хочу зафиксировать твои слова. То есть в Украине к Юлии Самойловой бы отнеслись как к любому другому человеку – с инвалидностью или без инвалидности, по закону. В России, как ты предполагаешь, это было сделано неслучайно. Если Украина запретит въезд, волнует ли украинское общество, как на это отреагируют в России, или уже нет?
— Нет.
— Волнует ли Украину тот факт, что она человек с инвалидностью, и могут ли ей сделать поблажки, как ты считаешь?
— Это касается закона. Тимур, тут довольно такая тонкость. В прошлом году я говорил то же самое, возник сразу вопрос о "черных списках", если вот такое… Я предполагал, что со стороны России возможны провокации, поэтому сказал: "Это межгосударственные отношения, и решать их надо на межгосударственном уровне". Самого конкурса это не касается, конкурс не может диктовать изменения в законе государства. Так вот если государства договорятся между собой о том, что какой-то человек получает исключения, хотя я сомневаюсь, что закон может быть нарушен ради какого-то исключения, в том числе из-за человека с недостатками физическими или с невозможностями физическими, я не понимаю, почему нужно делать исключения. Но если государство так решит, то здесь уже, сам конкурс "Евровидения", у нее не будет никаких проблем.
— Ты бы хотел быть человеком, у которого есть возможность принять решение по вопросу Юлии Самойловой и вообще по вопросу российских артистов в Украине? Вот именно ты хотел бы принимать это решение?
— Я принимал такое решение в 2014 году, Тимур, я напомню тебе, и сегодня мне напомнили об этом на канале "Дождь", сказал, что тогда было принято честное и открытое решение не принимать участие, если бы в этом году, в 2017 году, выиграла Россия. Я, как генеральный директор канала, который, собственно, и был участником этого дела, я бы принял решение не принимать. Если бы Украина приняла другое решение, я бы просто ушел со своего поста. В тот раз меня никто ничем не упрекнул, и мое решение было не принимать участие, например, в 2015 году в "Евровидении", это было мое решение, никаких указаний у меня не было ни от президента, ни от премьера. Вот я сомневаюсь, что Константин Эрнст этого человека, эту певицу выбрал самостоятельно.
— Зураб, я читал в социальных сетях некоторые комментарии людей, которые живут в Украине, и людей, которые живут в России, кстати. О том, что вот когда Юлия Самойлова придет на сцену выступать в Киеве, то надо бы людей, которые получили инвалидность в результате ранений на востоке Украины, посадить в первые ряды. Как ты считаешь, возможно ли такое вообще в Украине или нет?
— Нет, я думаю, это эмоции. Тимур, ты прекрасно знаешь, как в последнее время и социальные сети, и весь мир живет эмоциями исключительно. Это плохо, мне это не нравится, честно говоря. Я думаю, что здесь порядок – не думаю, я точно знаю – здесь порядок будет обеспечен в любом случае.
