Зимнако Мухаммед Ахмед был среди нескольких десятков приемных детей, оказавшихся в Иране, когда их семьи погибли в результате газовой атаки на Халабджу в Иракском Курдистане 16 марта 1988 года. Зимнако вернулся на родину и нашел родственников. Сейчас он активно борется против применения химического оружия.
На надгробиях указаны имена пяти тысяч жертв газовой атаки, проведенной войсками Саддама Хуссейна тридцать лет назад. Среди них есть и члены его семьи.
"А это мое имя. Моя семья и вообще весь город думали, что я умер", – говорит Зимнако.
16 марта 1988 года, когда Зимнако было три месяца, иракская авиация сбросила на Халабджу бомбы с отравляющими веществами. Это одна из самых крупных газовых атак в истории по числу жертв среди гражданского населения.
Иранские солдаты, контролировавшие город в ходе войны с Ираком, эвакуировали Зимнако в Иран, так как его родили считались погибшими. Потерявшая мужа медсестра Кубра Хамидпур усыновила мальчика и дала ему имя Али. Однако ее жизнь трагически оборвалась в автокатастрофе.
"Я потерял ее в 17 лет. Но кода я говорю о ней… Она вырастила меня, как собственного сына", – рассказывает Зимнако.
Потеряв приемную мать, Зимнако решил найти родственников. Она рассказывала ему, что он выжил в газовой атаке в Халабдже, поэтому он связался с курдскими властями в Ираке.
С помощью анализа ДНК, сделанного в иорданской лаборатории, Зимнако удалось найти биологическую мать. Ее зовут Фáтима Хáма-Сáлих. Они живут вместе с 2009 года.
Сейчас Зимнако живет с женой и годовалой дочерью Майей в городе Сулеймани́я в Иракском Курдистане. Ему пришлось освоить новый язык, новую культуру и суннитский ислам, так как он вырос среди шиитов.
Зимнако узнал, что он единственный выживший ребенок своих биологических родителей. Его сестра, четыре брата и отец погибли в результате химической атаки, которую Верховный суд Ирак в 2010 году признал актом геноцида по отношению к курдам.
Из разговоров с выжившими родственниками – такими как дядя Ибрагим – Зимнако узнает новое о родственниках. У Ибрагима в тот день погибла жена и пятеро детей: "Выжил лишь сын Афан, но и он пропал без вести в воцарившемся хаосе". Ибрагим надеется, что его сын жив и вернется.
В комиссии по пропавшим без вести детям Халабджи говорят, что до сих пор не найдены 170 человек. Их имена указаны внутри мемориала в Халабдже. Однако директор мемориала Сархел Гафар говорит, что этими именами трагедия не ограничивается.
"В тот день в Халабдже отцы и матери бросали свои детей, потому что каждый пытался спасти сам себя. Мы до сих пор не знаем точного количество пропавших детей", – говорит Сархел Гафар, директор мемориала в Халабдже.
Более 70 семей в Халабдже ждут результатов анализа ДНК четырех детей, выживших в газовой атаке. Сейчас эти анализы проводятся в Англии, потому что иракскую лабораторию обвинили в ошибки при определении родства в одном из предыдущих случаев.
Доктор Фархад Барзинджи оказался тогда в центре скандала. Он уверен в правильности анализов и говорит, что детям, обретшим своих биологических родителей, нужно оказывать эмоциональную поддержку.
Психологи и социологи должны работать и с детьми, и с родителями независимо от того, признают они друг в друге родственников или нет. Общество нуждается в такой поддержке.
У Зимнако нет сомнений в том, кто его родители. Его имя на мемориальном кладбище в Халабдже перекрасили зеленым, чтобы показать, что он жив. Сейчас он участвует в кампании за полное уничтожение химического оружия.
"К сожалению, его до сих пор используют в Сирии и не только. Это невозможно принять. Мне больно об этом думать. Я потерял семью и никому не желаю пройти через то, что я пережил", – говорит Зимнако.
