От любви до ненависти – один шаг. Украина и Путин

59 процентов. С небольшими отклонениями, в зависимости от времени проведения опроса, эта цифра отражает рейтинг Владимира Путина среди украинцев с момента его прихода к власти в 2000-м и до 2014 года, когда произошла аннексия Крыма и начались вооруженные действия в Донбассе. Этот рейтинг оставался стабильным более десятилетия. Такой всенародной поддержки на протяжении столь длительного времени не имел ни один украинский политик. Почему украинцы, так любившие Путина, не рассмотрели в президенте России своего главного врага еще до того, как это стало очевидным? И можно ли было это сделать, анализируя, как складывались отношения двух стран с момента обретения Украиной независимости?

"Президент России завершил свой двухдневный рабочий визит на Украину. Последние часы пребывания в Киеве Владимир Путин отвел на посещение древнейшего центра восточнославянского православия – Киево-Печерской лавры". Сегодня представить себе такую фразу в новостной ленте невозможно, но в январе 2004 года президента России встречали в Киеве в прямом смысле хлебом-солью.

Бывший тогда президентом Украины Леонид Кучма со дня на день собирался сложить полномочия – после второго президентского срока. Более теплая, чем прежде, дружба с Россией на закате его президентства была отчасти вынужденной. С начала 2000-х отношения Кучмы с Западом расстроились – после гибели при загадочных обстоятельствах оппозиционного журналиста Георгия Гонгадзе, обнародования записей о якобы причастности украинского президента к этому убийству, силового подавления начавшихся после этого протестов с призывами к Кучме подать в отставку. СМИ писали тогда, что во время пражского саммита НАТО в 2002 году гостей намеренно рассадили в соответствии не с английским, а с французским алфавитом, чтобы президент Украины (Ukraine) не оказался в компании президента США (United States) и премьер-министра Великобритании (United Kingdom).

В феврале 2003 года президенты Белоруссии, Казахстана, России и Украины заявили о намерении создать Единое экономическое пространство. Но Украина, вопреки подписанию в сентябре того же года соглашения, предполагавшего, что во всех странах-участницах новый экономический режим вступит в силу одновременно, этому процессу противилась. Видимо, были надежды, что удастся договориться об ассоциативном членстве Украины в ЕС и преференциях в торговле с Европейским союзом – переговоры об этом были начаты при Леониде Кучме, но ни ялтинский саммит 2003 года, ни гаагский в июле 2004 не дали желаемых результатов: украинский президент настаивал на том, чтобы Европейский союз дал Украине надежду на полноценное членство в будущем, однако тогда Киеву предлагали лишь сотрудничество в рамках "европейской политики добрососедства".

На этом фоне в октябре 2003 года начался кризис вокруг острова Тузла, который находится в Керченском проливе между Керчью и Таманью. Власти Краснодарского края начали строительство в начале Таманского полуострова дамбы, объясняя свои действия необходимостью предотвратить размывание косы. На самом же деле речь шла о территориальных притязаниях России. Тузла стала украинским островом, так как в 1941 году он был включен в состав Крымской автономной республики, а в 1954-м его передали Украине вместе с Крымом. В то время Украина и Россия не демаркировали границу, поэтому об официальном признании принадлежности Тузлы можно было говорить лишь на основании того, что, начиная с 1954 года, на всех картах она обозначалась как входящая в состав Украинской ССР, а позже независимой Украины. Признание нерушимости украинских границ было сделано самой Россией в международных договорах – например, в Будапештском меморандуме. Тем не менее, в России продолжали считать Тузлу отчасти своим островом, пространно объясняя это уровнем моря, который якобы в античные времена был на 4 метра ниже нынешнего состояния, а, значит, остров был достаточно обширным участком суши и являлся частью Таманского полуострова.

Конфликт удалось уладить – и визит Владимира Путина в Киев в начале 2004 года был примирительным. В апреле 2004 вступил в силу – после ратификации обеими государствами – договор о государственной границе, в котором в том числе Крым признается частью Украины.

"У значительной части украинского общества сохранялось мнение о том, что Россия является нашим стратегическим партнером, – рассказывает профессор политологии Киево-Могилянской академии, научный директор фонда "Демократические инициативы" Алексей Гарань. – До 2004 года Кучма проводил так называемую многовекторную политику, к ней с 2010 года фактически вернулся и Янукович. Россия оставалась стратегическим партнером параллельно с курсом на Европейский союз, и украинцы, в общем-то, наивно думали, что так и будет. Практически никто не предполагал, что Россия может двинуть войска в Украину, аннексировать Крым, убивать украинцев. Это было за пределами добра и зла, выходило за все возможные рамки мыслимого. У многих украинцев было мнение, что действительно можно проводить многовекторную политику, что Украина может быть внеблоковым государством. Сторонники членства в НАТО тогда были в меньшинстве. Мы думали, что можно иметь нормальные отношения со всеми, мы думали, что у нас с Россией есть зона свободной торговли, и что плохого в том, что будет зона свободной торговли также с Европейским союзом?".

Эта наивность, как называет ее Алексей Гарань, видимо, была присуща не всем. Леонид Кучма на президентских выборах в 2004 году хотя и не баллотировался, но открыто поддержал кандидатуру занимавшего тогда пост премьер-министра Виктора Януковича, который, как в свое время сам Кучма, пообещал Украине двуязычие – и, в отличие от Кучмы – добился его закрепления на законодательном уровне. (Был принят закон о региональных языках, действие которого после Евромайдана присотановили). У выбора Кучмы себе в приемники Януковича есть и еще одно объяснение – электоральные настроения.

"Посмотрите графики поддержки НАТО, – рекомендует профессор Гарань. – Путин всегда говорил, что НАТО – это угроза для России, что россияне не хотят, чтобы НАТО было в Украине. Но до 2014 года украинцы не думали о вступлении в НАТО, сторонники НАТО были в меньшинстве, большинство украинцев поддерживали как раз внеблоковый статус. А когда Путин начал агрессию – Крым, а потом Донбасс – всё, настроение изменилось кардинальным образом. И сейчас, если бы был референдум по НАТО, он был бы выигран сторонниками вступления в этот блок, большинство выступает за НАТО".

Еще в мае 2008 года за вступление в НАТО проголосовали бы чуть более 21 процента опрошенных украинцев. Этот опрос проводился сразу после саммита НАТО в Бухаресте, на котором Грузии и Украине пообещали в перспективе членство в альянсе. Всего через несколько месяцев начался вооруженный конфликт в Южной Осетии.

– У нас есть данные за 2009 год: положительно относились к Путину 59 процентов респондентов, и отрицательно – только 15 процентов, – рассказывает социолог Михаил Мищенко из Украинского центра экономических и политических исследований имени Александра Разумкова. – После 2014 года отношение существенно изменилось. В апреле 2014 года положительно относились к Путину уже только 11 процентов, и 71 процент украинцев относились отрицательно. В последующие годы это отношение не менялось. По данным последних исследований, которые проводились в 2019 году, положительно относились к Путину 8 процентов граждан Украины, а отрицательно – 71 процент. Связано это, безусловно, с состоянием фактической войны между Украиной и Россией.

Почему, вопреки фактической агрессии России в отношении Грузии, граждане Украины продолжали положительно относиться к президенту России? По словам Алексея Гараня, во время событий в Грузии официальной позицией Киева – а тогда президентом был Виктор Ющенко – был протест в отношении действий России. Такой же позиции придерживались и другие ведущие украинские политики, в том числе Юлия Тимошенко.

– Как показывают наши исследования, опросы других исследовательских компаний в Украине, в целом отношение к Путину было положительное, – говорит социолог Михаил Мищенко. – В первую очередь это связано с тем, что украинцев больше интересовали собственные руководители, а Путина им не в чем было обвинять. Помимо этого, деятельность президента России освещалась в СМИ преимущественно положительно или нейтрально, то есть особых претензий у большинства украинцев к Путину не было.

– А если сравнить отношение к Владимиру Путину – те 59 процентов его поддержки – с отношением к украинским политикам: уровень доверия к ним был ниже в то же время?

– Уровень доверия к украинским политикам в целом всегда был низким. Вообще, украинцы очень критически относятся к власти, поскольку выдвигают высокие требования к ней. Есть еще феномен, который влияет на отношение к иностранным политикам, – это информация о степени их поддержки у себя на родине. Когда-то мы проводили исследование и изучали отношение к руководителям всех 15 государств, которые входили в состав бывшего Советского Союза. В то время президентом Киргизии был Аскар Акаев. К моменту начала исследования он все еще оставался президентом, но когда исследование заканчивалось, поступила информация, что в Киргизии произошла революция, и Акаев был смещен. В результате в нашем исследовании уровень доверия к нему оказался очень низким. То есть именно информация о том, что сами киргизы не поддерживают Акаева, повлияла на отношение к нему украинцев, хотя, собственно, больше они ничего об Акаеве и его деятельности не знали. То есть украинцы исходили из того, что, если рейтинг определенного политика у себя на родине невысок, то они тоже не склонны выражать ему особое доверие. И наоборот: поскольку они знали, что уровень доверия к Путину в России высокий, то и сами выражали ему такое же доверие. Точно так же как они высказывают высокий уровень доверия к Лукашенко, поскольку знают, что его рейтинг на родине высок. Ситуация изменилась, конечно, после 2014 года, когда по очевидным причинам пропала связь между уровнем доверия к Путину в России и в Украине.

– Только ли война влияет на рейтинг отношения к россиянам и лидеру России? Или какие-то другие факторы играют роль?

– Сейчас это главный фактор. Наверное, существуют какие-то, но, так или иначе, они связаны с войной. То есть война – это главный фактор.

По мнению политолога Алексея Гараня, в начале 2000-х годов Путин воспринимался украинцами как сильный лидер, и с этим связаны его высокие рейтинги до начала аннексии Крыма:

– Сильный, динамичный, достаточно молодой, энергичный, – так о Путине говорили после того, как он пришел к власти. Такие же настроения были и у россиян, и на Западе многие вначале рассматривали Путина – по сравнению со старым и немощным Ельциным – как более динамичного лидера, который может модернизировать Россию. Потом оказалось, что это не так.

– Говорили еще о "сильной руке", в том числе в Украине. Могло ли это желание украинцев получить во главе страны сильного лидера, привести к власти Виктора Януковича?

– Сильная рука может быть разной. Отличие украинцев от россиян в смысле оценки политической культуры как раз состоит в том, что украинцы хотят видеть сильного, но при этом демократического лидера. То есть украинцы не готовы жертвовать своими свободами ради авторитарного режима, это показали и "оранжевая революция" 2004 года, и Майдан 2014 года. А приход Януковича к власти – это совершенно другое измерение. На чем он сыграл? Был экономический кризис в 2008-2009 годах, он находился в очень удобной нише оппозиции, когда легко было критиковать, существовала взаимная вражда между лидерами "оранжевой революции" – Ющенко и Тимошенко, и Янукович этим воспользовался.

Приход Виктора Януковича к власти в 2010 году – после еврооптимиста Виктора Ющенко – кардинально развернул направление развития Украины. Всего через два месяца после вступления в должность президента Янукович подписал несколько указов, ликвидировавших структуры, созданные для реализации плана по вступлению в НАТО, полученного Украиной по итогам бухарестского саммита. Через месяц после этого во Львове он заявил, что не считает реальным вступление Украины в Североатлантический альянс из-за низкой поддержки этого шага населением, а чуть позже – что Голодомор 1930-х годов не был геноцидом только украинского народа, а трагедией разных народов бывшего СССР, что Вторую мировую войну в учебниках надо называть Великой Отечественной, что в вузы нужно возвращать обучение на русском языке. До 2042 года был продлен срок пребывания в Крыму Черноморского флота в обмен на скидку на газ. (Тогда в ЕС политики говорили, что считают немыслимым прямой газовый договор с государством, потому что в Евросоюзе цену на газ определяют компании, действующие на рынке). Всё это было сделано в первые сто дней нахождения Януковича у власти. Наконец, за несколько дней до саммита в Вильнюсе, где Украина должна была подписать договор об ассоциации с Европейским союзом, в украинском правительстве заявили об интеграции в Таможенный союз.

Кардинальный разворот в сторону России, может, и получился бы, если бы у Януковича была такая же поддержка, как у Путина, считает политолог Алексей Гарань:

– Половина общества Януковича фактически не поддерживала с самого начала, у него никогда не было такого электорального рейтинга, как у Путина, на выборах разрыв между ним и Тимошенко был всего 3,5 процента. Партийного большинства у него не было тоже. Оппозиция протестовала с самого начала. Украинское общество воспринимало Януковича совершенно иначе, чем россияне воспринимали Путина. Это связано и с другим устройством общества, и политическим, и конституционным. И политическая культура, и сильная оппозиция. На выборах 2012 года по партийным спискам оппозиция набрала больше, чем Партия регионов и ее союзники.

События, последовавшие за Евромайданом – протестами, которые начались из-за отказа Виктора Януковича интегрировать Украину в ЕС и закончились его отстранением от власти, – положили конец высоким рейтингам Владимира Путина в украинском обществе. И если накануне протестов негативно к российскому президенту относились более 40 процентов опрошенных украинцев, а остальные – по-прежнему положительно, то после аннексии Крыма и войны в Донбассе негативно к Путину стали относиться свыше 70 процентов граждан Украины. Однако к россиянам украинцы относятся лучше, хотя, по словам социолога Михаила Мищенко, и к ним отношение у украинцев теперь более настороженное:

– По данным последнего исследования, в марте 2019 года, 32 процента ответили, что они к россиянам относятся положительно, 23 процента – отрицательно, и 36 процентов относятся нейтрально. То есть мы видим, что отношение к гражданам значительно лучше, чем к властям России. Тем не менее, положительное отношение высказали лишь 32 процента, чуть менее трети опрошенных. Это не очень высокий показатель. В данном случае влияет фактор толерантности. Считается, что высказывать отрицательное отношение к гражданам какой-либо страны не очень хорошо, поэтому мне кажется, что вот те 36 процентов, которые отвечают о том, что они относятся к гражданам России нейтрально, на самом деле, все-таки высказывают определенное отчуждение.