Фарход Одинаев сказал 10 ноября в телефонной беседе с Радио Озоди, что до своего ареста и не подозревал, что находится в розыске. Теперь он считает небезопасным для себя выезжать в постсоветские страны.
Фарход Одинаев был задержан в Беларуси по официальному запросу Таджикистана. На родине журналист обвинялся в экстремизме, хотя сам категорически не согласен с этим обвинением. 11 правозащитных организаций 7 октября обратились к властям Беларуси с просьбой не экстрадировать Фархода Одинаева в Таджикистан. В заявлении отмечается, что власти Таджикистана активно охотятся на находящихся за пределами страны оппозиционеров, используя угрозы и аресты, а в случае высылки на родину Одинаев может быть подвергнут пыткам и жестокому обращению.
Фарход Одинаев был задержан утром 25 сентября в международном пункте пропуска «Каменный Лог» на литовско-белорусской границе, когда направлялся в Варшаву на ежегодную конференцию Бюро по демократическим институтам и прав человека ОБСЕ, на которую был приглашен от зарегистрированной в Литве организации «Евразийский диалог». По словам соратников, Фарход Одинаев, у которого есть таджикское и российское гражданство, последние годы, проживая в Подмосковье, отошел от активной политической деятельности.
42-летний Фарход Одинаев, уроженец Гиссарского района Таджикистана, руководил телеканалом SAFO TV («Сафо»), который вещал из Москвы с августа по ноябрь 2013 года, был ориентирован на освещение жизни и проблем мигрантов в российском обществе. Многие полагали, что канал поддерживает запрещенная Партия исламского возрождения Таджикистана, однако сами представители SAFO TV и лидеры ПИВТ заявляли, что телеканал не имеет никакого отношения к этой политической организации.
Радио Озоди: Таджикские власти предъявили против вас обвинение по 5 статьям уголовного кодекса – членстве в запрещенной организации, активном участии, финансировании и агитации экстремистской деятельности, а также в терроризме. На каком основании было возбуждено уголовное дело против вас?
Фарход Одинаев: Да, всё верно, меня обвинили в членстве в запрещенных в стране Партии исламского возрождения и Группе 24. Еще год назад я даже и не подозревал о возбуждении уголовного дела. Не думал, что нахожусь в розыске. Лишь после ареста, когда материалы дела были направлены из Генпрокуратуры Таджикистана в прокуратуру Беларуси, я был поставлен в известность, в чем меня обвиняют. Я был в недоумении, потому что никогда не был членом Группы 24. Доказательства были неубедительными, мол, кто-то из членов Группы 24 вернулся в Таджикистан и дал показания против меня. Это просто клевета. А то, что я до сентября 2015 года был членом ныне запрещенной Партии исламского возрождения, да, это правда.
Всем известно, что после запрета деятельности партии мы проживали в России и у нас было гражданство этой страны, мы приостановили членство в партии и объявили об этом. Нас никто не принуждал сделать это, мы сами пришли в посольство и оставили свои заявления об отказе от участия в политических движениях. Мы могли бы просто отмолчаться, но нет, раз ПИВТ стала запрещена, мы добровольно приостановили свою деятельность. Мы посчитали, что если ситуация изменится, то тогда будем думать, что делать. Сотрудники посольства были поставлены в известность. С тех пор все было спокойно. В марте 2019 года мы приняли участие в праздновании Навруза, организованном посольством. Тогда ничего и слышно не было об обвинениях. Не понимаю, откуда они появились.
Радио Озоди: Если у вас не было никакой активности, то откуда появились обвинения в призывах к присоединению к экстремистской группировке в соцсетях? Обычно власти предъявляют доказательства.
Фарход Одинаев: Думаю, никаких доказательств не было и поэтому этот пункт убрали из обвинения. Когда и кого я призывал, не могли доказать. Если кто-то свидетельствовал против меня, то и у него должны были быть доказательства. Если бы я был членом Группы 24, то обязательно поддерживал бы ее. Наоборот, многие знают, что с идеологической точки зрения наши взгляды расходятся. Я никогда не был сторонником переворотов. Даже когда участвовал в политической деятельности, мы призывали наших друзей быть активными в политической жизни страны, участвовать в выборах, таким образом мы хотели развить свободное гражданское общество. В 2013 году, когда с группой мигрантов мы открыли ТВ «Сафо», мы ставили одну цель – развить демократию в Таджикистане. Если они имели в виду мою деятельность на телевидении, то почему до 2018 года не было никаких обвинений, а в 2019 они появились?
Радио Озоди: Когда в последний раз вы были в Таджикистане?
Фарход Одинаев: С 2014 года я не был в Таджикистане.
Радио Озоди: Если вы считаете себя невиновным и до 2018 года против вас не было уголовного дела, то почему вы опасались приехать в Таджикистан?
Фарход Одинаев: Согласно материалам дела, отправленным в Беларусь, уголовное дело против меня было возбуждено в декабре 2018 года, и я был объявлен в розыск. Я не опасался приехать в Таджикистан, но с 1999 года я проживал в России, а с 2013 года ко мне перебралась моя семья. У меня была сложная ситуация в семье, моя супруга находилась в больнице 2,5 года. Мне надо было зарабатывать деньги, и я не мог уехать в Таджикистан, оставив жену и детей. После 2015 года, когда ПИВТ была объявлена вне закона, я стал остерегаться всего.
Радио Озоди: Ваша деятельность на ТВ «Сафо» подвергалась критике в соцсетях, якобы телевидение финансировалось Ираном.
Фарход Одинаев: Я не раз говорил и сейчас повторяю, что если бы Иран или какой-нибудь состоятельный человек финансировал нас, то мы бы не проработали всего четыре месяца. Не было денег, и мы не смогли продолжить работу. ТВ создавала группа трудовых мигрантов и за нами никто не стоял.
Радио Озоди: Конечно, для создания и функционирования телевидения необходимы средства, которых нет у простых мигрантов в России. Сколько денег вы вложили на создание ТВ?
Фарход Одинаев: Мы не создали ТВ «Сафо» вот так запросто за один день. Весь процесс занял около года. Мы частями вкладывали деньги, поэтому уже не могу назвать общую потраченную сумму. Многие думают, что мы вложили уйму денег, но это не так. Если вы обратили внимание, наше телевидение не было оснащено дорогостоящей техникой, поэтому мы не могли потратить много денег. Это было простым ТВ, открытым группой мигрантов. Нас не финансировал никто.
Радио Озоди: Где вы находитесь в данный момент?
Фарход Одинаев: Сейчас я нахожусь в Германии, вот пришел навестить старшую сестру. Только после выхода на свободу я узнал, что был создан штаб по моему освобождению. Хочу поблагодарить всех за проявленное усердие. За 42 дня, что я провел под арестом, ко мне пришло такое количество писем, какое я не получил за 40 лет своей жизни. К сожалению, мне передавали не все письма, только те, в которых люди справлялись о моем здоровье. Мне показали все письма лишь после освобождения. Беларусь я считаю правовым государством, которое не допустило моей экстрадиции. Я в Германии с годовой визой. Пока не решил, что буду делать. Немного приду в себя, потом видно будет.
Радио Озоди: Таджикские власти призывают вернуться на родину тех, кто обвиняется в экстремизме и терроризме, обещая им помилование. Вы не получали такого приглашения?
Фарход Одинаев: Я всегда был на связи с правоохранительными органами. Моя мать звонила и говорила, что пришли с МВД или ГКНБ и спрашивают обо мне. Но они не говорили, что я «большой преступник» и я не думал, что нахожусь в международном розыске. Я всегда был доступен для них и когда было необходимо, мы беседовали. Лишь однажды они сказали моему брату, что против меня возбудили дело по 307-й статье и если я вернусь, то меня помилуют. Но я не особо верил их словам. Они звучали неубедительно.
Власти Беларуси 6 ноября объявили родственникам Фархода Одинаева, что запрос Таджикистана об экстрадиции отклонен. На следующий день его выпустили из СИЗО.
В последние годы правительство Таджикистана подвергалось критике со стороны правозащитного сообщества за преследование политических оппонентов и использование Интерпола для их задержания. Правозащитные организации заявляют, что целью правительства является подавление инакомыслия и голоса оппозиции.
