Ее считают основоположником таджикской эстрадной музыки и первой солисткой легендарного ансамбля «Гулшан». С высоты почти вековой жизни певица с гордостью вспоминает свои взлеты и триумфы, но с горечью в сердце признается, что на закате жизни осталась в одиночестве.
Она сравнивает себя со «скитальцем», теме которого посвятила свой роман, написанный 15 лет назад. Политэмигрантка из Ирана была гордостью таджикской советской культуры 1960-70 годов.
Рожденная в самолете
Лайло Шарифи в беседе с Радио Озоди поделилась некоторыми своими воспоминаниями. Дочь турка из Измира и матери азербайджанки из Ирана рассказала, что еще в начале 1930-х годов ее отец – торговец имел дела в советском Азербайджане. Когда пришел срок и оказалось, что в Баку нет подходящих больниц, отец отвез мать рожать в Москву, однако там специалисты, осмотрев мать будущей певицы, отпустили их домой. Им сказали, что срок еще не подошел и нужно будет подождать еще месяц.
«По дороге в Баку в самолете мама и родила меня. Между Москвой и Азербайджаном. Среди пассажиров был какой-то швейцарец. Он перерезал мне пуповину, а другие пассажиры накрыли меня своей одеждой. Так я и родилась. А когда приземлились в Баку, моя мама была расстроена. Она говорила, «что это за страна, где нет хороших больниц. Не хочу, чтобы место рождения дочери записали Баку». Так и записали, что я родилась в Москве». Это было 28 января 1930 года.
После семья вернулась в город Мешхед (Иран), где и прошло детство и юность Лайло Шарифи. Вскоре она вышла замуж за военнослужащего, а когда тот решил поддержать попытку свержения власти шаха в 1953 году на стороне премьера Мохаммеда Мосаддыка, пришлось бежать из страны. Молодых супругов приняли в советском Таджикистане.
«Добро пожаловать в СССР» и «железный занавес» на границе с Ираном
Иранским политэмигрантам власти СССР запретили поддерживать связи с родными. Им было четко сказано, что на границе повис «железный занавес», а «молодая Советская власть должна оберегать себя от вражеских провокаций».
«Помню, как-то пришел один профессор, собрал всех нас, иранцев-эмигрантов и сказал: «Добро пожаловать в СССР. Слушайте меня внимательно. Мы взамен того, что предоставим вам некоторые льготы, должны и вас попросить о чем-то». Мы все переглянулись, удивились, что мы можем ему дать. А тот говорит: «Вам будут предоставлены права. Вам нужно учить русский язык, работать. Вам будут платить зарплату, дадут жилье, бесплатное право на посещение врачей и детских садов для ваших детей, не нужно платить за транспорт». Мы все удивились, потому что не думали, что такое возможно. Но потом поняли, что все это было правдой. Я пожила в СССР и я видела, что тот социализм, о котором они рассказывали, они его действительно смогли построить».
Лайло Шарифи вспоминает события Таджикистана в 50-е годы, как времена больших строек, становление оперной и симфонической музыки. Сперва ее взяли диктором в иновещание, и именно тут композитор Фазлиддин Шахобов заметил у молодой иранки задатки музыкального таланта. По его совету, она пошла учиться музыке и пению. Это и определило ее будущую профессию.
Лишь спустя семь лет после переезда в СССР ей позволили возобновить переписку с домом и позволили встретиться с мамой в Баку. Там, в Иране оставались родители, две сестры и брат. Сегодня из них жива лишь одна сестра, которая проживает в США. С тех пор, по ее словам, боль от разлуки с родными постоянно заселилась в ее душе.
Таджикское гостеприимство, местничество и "прощай, СССР!"
Коллеги Лайло Шарифи в Таджикистане уверены, что таджикское искусство благодаря таланту этой певицы обрело очень многое. Заморская певица, обладающая знаниями в персидской литературе и музыке, привнесла с собой тонкий эстетический вкус и манеру исполнения. Она одевалась как французские дивы, на сцене переживала целый спектакль и очаровывала неповторимым нежным голосом. Ее многие эстрадные исполнители тех времен называют не иначе, как «учитель и модель» для многих таджикских артистов.
Толиб Шахиди, cын известного композитора Зиёдулло Шахиди вспоминает, как Лайло Шарипова посещала дом отца вместе с другими звездами сцены - Ханифой Мавлоновой, Барно Исхаковой, Тухфой Фазыловой, Ахмадом Бобокуловым, Абдулло Абдурауфовым.
«Вспоминая конец 1950-х и начало 1960-х могу сказать, что Лайло Шарипова была большой новинкой для всех нас. Ее отличала манера певческого исполнения. У нее был тонкий лирический голос, она и стихи исполняла, как великие актрисы. Песня «Эй, моҳи ҳинду» (музыка Зиёдулло Шахиди) в исполнении Лайло Шариповой звучала необычайно красиво. Она пела в сопровождении ансамбля «Гулшан» или коллектива «Народных инструментов» и каждое ее исполнение звучало необычно».
Толиб Шахиди рассказал, что был рад видеть, как песни певицы и сегодня популярны в интернете, их слушают соотечественники за рубежом. Одной из таких, по его словам, очень дорогих его сердцу, является «Мухаббат», написанная Зиёдулло Шахиди.
Тамара Катаева, победительница конкурса исполнителей ансамбля «Гулшан» в 1969 году. Летом 2019 года, когда в Таджикистане отмечали 50-летний юбилей легендарного коллектива, Борис и Тамара Катаевы, проживающие сегодня в Нью-Йорке, посетили своего учителя в Дюссельдорфе.
«Спустя столько лет я увидела необычайно красивую, статную, здоровую и очень нежную женщину Лайло Шарипову», рассказывает Тамара Катаева в беседе с Радио Озоди. По ее словам, в свои годы она выглядит очень хорошо, самостоятельно справляется с бытом и радуется гостям. «Особенно из Таджикистана. Она очень гостеприимная и о Таджикистане может говорить часами, стране, которая ее приняла и приютила», рассказала Тамара Катаева.
Известная артистка говорит, что так, как работала на сцене Лайло Шарипова в конце 1960-х, «никто не работал и не пел. Она была не только первоклассной певицей, очень чувственной и знающей, но и великой актрисой. Когда я воочию увидела ее исполнения, я поразилась ее таланту», говорит Катаева. «Она чувствовала каждую строчку и дарила ее своему слушателю».
Песни «Мухаббат», «Ошик будам, Лайли» и другие и сегодня составляют золотой фонд таджикской эстрады.
Сама Шарифи вспоминает, что ей повезло сотрудничать с Файзулло Ансори, Мирзо Турсунзода, Абдусалом Дехоти и другими, которые не только поддерживали ее, но и посвящали ей стихи. Вместе с тем, вспоминая Таджикистан начала 1970-х годов, она говорит, что ей пришлось стать свидетелем таких проблем, как местничество. Эта проблема, как она говорит, «вынудила и Лахути покинуть Таджикистан». Некоторые чиновники в ЦК предъявляли претензии по поводу выбора песен, «требовали не петь афганские или иранские песни», «была цензура». Одновременно с Таджикистаном она работала и в Узбекистане, где Мутаваккил Бурханов очень поддерживал ее. Она исполняла песни как на фарси, так и на языках тюркоязычных народов СССР, на арабском и русском.
Позже из-за смены работы мужа пришлось переехать в Баку. Там она продолжила певческую карьеру. «Там тоже были свои проблемы на почве национализма, только выражались они в другой форме», рассказывает Шарифи.
Смерть мужа в 1982 году вынудила ее задуматься о переезде к дочери в Германию. Спустя три года она поехала в Берлин, но отношения не сложились и ей пришлось поселиться в Дюссельдорфе. В Германии жажду творчества утоляли контакты и сотрудничество с иранскими музыкантами, такими, как Хоида и Шаджариён.
“Самая тяжеля болезнь это одиночество”
Лайло Шарифи не скрывает, что одиночество стало ее главной болью в жизни. «А если бы жизнь предоставила вам второй шанс родиться, как бы вы жили?» - спросили мы ее. «Наверное никогда бы не покинула Иран, - говорит она не задумываясь. - Человек должен жить и умирать в той стране, которую считает родиной. А в других местах – он эмигрант, он чужой».
Среди тех, кто ее часто навещает – это личный врач, а правительство платит пенсию.
«Я думаю самая тяжелая болезнь это одиночество. Я много писала про одиночество. Сейчас я одинокая женщина. Я потеряла все, у меня больше никого нет. Живу одна здесь, в Дюссельдорфе. Есть у меня одна дочь, но она оказалась не добра ко мне. Я многое сделала для нее. Говорят, обычно человеку делают больно самые близкие. У нас с ней нет никакой связи».
Она рассказала, что с начала 2000-х годов как стала писать стихи, опубликовала четыре сборника стихов. В 2005 году написала свой единственный роман «Жизнь трех поколений скитальцев», история, которая напоминает ее саму.
Но светлые воспоминания о прошлом теплят в ее душе одну мечту. Она желает подарить два своих больших портрета, написанных в разные годы художниками в Таджикистане и Азербайджане таджикскому музею искусств. Она уверена, что так ее память в Таджикистане будет жива, а новое поколение будет знать о том, кто она, Лайло Шарифи.
