В Ташкенте начался закрытый суд над десятком высокопоставленных сотрудников силовых структур: сотрудниками Службы нацбезопасности Узбекистана, Минобороны и других ведомств. Все они обвиняются в шпионаже в пользу России и в разглашении государственной тайны, но подробности дела власти Узбекистана не разглашают.
Известно, что по делу проходят бывший директор Института стратегических и межрегиональных исследований при президенте Узбекистана, 61-летний политолог Рафик Сайфулин и глава управления Объединенного штаба Вооруженных сил Узбекистана Акбар Ярбабаев.
Брат высокопоставленного офицера Акбара Ярбабаева Алексей сейчас живет в России и работает авиадиспетчером в аэропорту Пулково в Санкт-Петербурге. В интервью Настоящему Времени он рассказал, что Акбар вместе с супругой был арестован еще 15 июля 2019 года. К его делу не допустили адвоката по соглашению, которого наняли родственники военного: вместо этого его защитой занимается не известный семье адвокат по назначению.
"Мы с адвокатом не общались и мы адвоката по назначению не знаем. Мы заключили договор с адвокатом по соглашению, но его к брату не пускали, поэтому у меня нет никакой информации о подробностях дела и о том, что происходит", – подчеркнул в интервью Алексей Ярбабаев.
Акбар Ярбабаев в 1986 году окончил Качинскую высшую школу военных летчиков и с 1993 года начал работать в Вооруженных силах Узбекистана. В 2006 году он был награжден президентом Исламом Каримовым орденом Славы (Шон-Шараф). При этом, по признанию родственников офицера, о его должности они узнали после его ареста, о своей работе он ничего никогда не рассказывал: говорил лишь, что служит в Минобороны.
"Мы с ним об этом никогда не говорили: я даже не знал, какую должность он занимает в Минобороны. И я его не спрашивал, чтобы не провоцировать, мы никогда рабочие моменты не обсуждали, – подчеркнул Алексей Ярбабаев. – Хотя каждый день общались в соцсетях, как обычная большая узбекская семья. Но рабочие моменты мы никогда не обсуждали, и у меня никогда не было намерений это делать, я гражданский человек. Наше дело – самолеты, техническая часть. Не политика, мне это вообще чуждо. Его должность я узнал уже после задержания из СМИ. Для меня было открытием, что он работал на такой высокой должности".
"У меня предположение одно: что этот арест связан с его работой, – сказал брат военного. – Но я хочу подчеркнуть, что гражданства РФ у него никогда не было, намерения его получить тоже не было. Россию Акбар посещал только в составе официальных делегаций и, как правило, был только в Москве: тогда он заезжал к маме, которая там живет: она уже в пожилом возрасте, и ее надо навещать. К нам в Санкт-Петербург он даже не заезжал. Я его постоянно донимал, спрашивал: "Что это у тебя за работа такая, без отпуска?" А он отшучивался, что у них нет отпусков".
*****
Еще один обвиняемый, Рафик Сайфулин, среди узбекистанских экспертов был известен своими пророссийскими взглядами. Он начал трудовую деятельность в КГБ во времена СССР и, по некоторым данным, был одним из приближенных экс-главы Службы национальной безопасности Узбекистана Рустама Иноятова.
Бывший узбекистанский дипломат, а ныне диссидент Алишер Таксанов заявил Настоящему Времени, что не исключает сотрудничества Сайфулина и других членов СНБ Узбекистана с российскими спецслужбами. Он также заметил, что "СНБ давно нужно было провести люстрацию, освободиться от старых кадров, выращенных еще в советское время" и тесно связанных с российскими спецслужбами. "Не исключено, что новый президент почувствовал угрозу, которая исходила от этих сотрудников, и решил избавиться от пророссийских лоббистов", – заметил Таксанов.
— Насколько вы хорошо знаете Сайфулина и насколько реальны обвинения в госизмене, которые против него выдвинуты?
— Рафика Сайфулина я знаю с 1994 года, когда он пришел в Институт стратегических и межрегиональных исследований и был назначен в него замдиректора. Я в тот момент как раз уходил из этого института, переводился в Министерство иностранных дел. Он показался мне очень умным, толковым парнем. Он предлагал мне остаться и работать с ним, но меня вопросы региональной безопасности не интересовали, и я ему об этом сказал.
В дальнейшем мы с ним сталкивались, когда он уже был сотрудником Службы Национальной безопасности и был приставлен к нашему институту от СНБ, чтобы он руководил наукой. Позже он уже представлялся как "независимый эксперт", что меня тоже сильно удивило. Потом мне сказали, что он возглавлял различные учреждения от имени своей структуры, а потом он вроде бы спился и стал не нужен.
В тех местах, в которых мы с ним встречались, на различных конференциях и так далее, было видно, что хотя он "независимый" эксперт, он оставался абсолютно проправительственным. Он не терпел критиков режима и был пророссийским, все свои политические взгляды связывал с Россией. Как говорится, бывших чекистов не бывает. У меня сложилось ощущение, что ему было дано задание: чтобы он представлялся "независимым", но все равно поддерживал режим.
— Он действительно был бывшим приближенным Рустама Инноятова? Его могли убрать за это?
— СНБ Узбекистана была хищником, монстром, она свои щупальца закинула во все сферы общественной и экономической жизни Узбекистана. Не было ни одной сферы, где бы ни было присутствия СНБ. И фактически президент сделал правильно, что начал "укорачивать" эти щупальца и сказал спецслужбам, что "вы занимаетесь только вопросами безопасности" страны, а не управлением экономикой и прочими сферами.
Рафик Сайфулин, даже будучи независимым, продолжал работать на свою службу, просто представлялся по-другому. Если он участвовал в конференциях – он все равно представлял интересы службы, записывал, кто что сказал из независимых журналистов, экспертов, анализировал их деятельность. И я не удивляюсь тому, что многие сотрудники СНБ Узбекистана могут так же работать на Москву.
— У него был доступ к секретной информации и он мог передавать данные российским спецслужбам?
— Он имел доступ к секретной информации, потому что был сотрудником спецслужбы. Так что это вполне возможно. Но важнее то, что многие работники СНБ Узбекистана вышли из советской системы госбезопасности и остались верны этой системе, даже несмотря на то, что они уже работали на отдельное, независимое государство. Они, даже работая на Узбекистан, оглядывались на Россию, тот же Иноятов, тот же министр иностранных дел Узбекистана Абдулазиз Камилов, который тоже работал в системе КГБ и работал от имени КГБ в зарубежных странах.
— Чего вообще хотят власти Узбекистана, начиная борьбу с "российскими агентами" внутри СНБ?
— Несмотря на то, что Ислам Каримов старался держаться подальше от России, многие сотрудники СНБ все равно работали с Москвой и удерживали Каримова в поле зрения Москвы. А Москва полностью поддерживала власти Узбекистана в борьбе с оппозицией. Вы знаете, сколько диссидентов и оппозиционеров Москва нелегально выдала Ташкенту? Москва, ФСБ и СНБ всегда действовали в одной упряжке, помогали вылавливать диссидентов, противников режима. Вместо того, чтобы заниматься реальными угрозами, они ловили диссидентов.
Поэтому СНБ была заинтересована в контактах с российскими спецслужбами. Но в последние годы появились очень яркие свидетельства участия Узбекистана в пророссийских проектах, например строительство атомной электростанции. Это участие в интеграции с Россией тоже лоббировали сотрудники СНБ, это они рекомендовали Узбекистану в этом участвовать.
Это все приводило к тому, что Узбекистан терял ту независимость от России, которая у него была при Каримове. СНБ давно нужно было провести люстрацию, освободиться от старых кадров, выращенных еще в советское время, потому что они сердцем и умом остались со старым режимом. Не исключено, что новый президент почувствовал угрозу, которая исходила от этих сотрудников, и решил избавиться от пророссийских лоббистов.
