В отличие от Беларуси и Киргизии, где недавние выборы привели к волне массовых протестов, в Таджикистане не вызвало никаких волнений переизбрание на высший государственный пост Эмомали Рахмона, который возглавляет страну с 1992 года. Но это не значит, что Таджикистан не ждут перемены – и, не исключено, довольно скорые.
Эмомали Рахмон, для которого это были уже пятые президентские выборы, по официальным данным, набрал на состоявшихся 11 октября президентских выборах почти 91% голосов избирателей, сообщила Центральная комиссия по выборам и референдумам. Явка на выборах составила более 85 процентов.
Помимо Рахмона, на президентский пост претендовали ещё четыре кандидата: лидер Аграрной партии Таджикистана Рустам Латифзода, председатель Социалистической партии Абдухалим Гаффорзода, глава Партии экономических реформ Рустам Рахматзод и лидер коммунистов Миродж Абдуллоев. Каждый из них, по официальным данным, набрал от одного до трех процентов голосов. Национальный альянс Таджикистана – союз оппозиционных групп, находящихся за рубежом, назвал президентские выборы незаконными и призвал международные организации не признавать их результаты.
Эмомали Рахмон побеждал на всех выборах президента в Таджикистане с 1994 года. До этого он фактически два года правил страной, находясь на должности главы Верховного совета – после того, как в ходе гражданской войны в Таджикистане был свергнут предыдущий президент Рахмон Набиев. По закону в Таджикистане один и тот же человек не имеет права быть президентом больше двух сроков. Однако в 2016 году в стране были приняты поправки к Конституции, которые закрепили за Эмомали Рахмоном титул "Лидера нации", в связи с чем ему позволено избираться неограниченное количество раз.
Недавно Рахмону исполнилось 68 лет. В Таджикистане официально поддерживается культ его личности. В апреле старший сын президента Таджикистана – Рустам Эмомали стал председателем верхней палаты парламента. Таким образом, теперь 32-летний Рустам – второй человек во властной иерархии Таджикистана. В случае смерти, отставки или недееспособности президента руководить страной до следующих выборов будет он. Дочь главы государства Озода Рахмон с 2016 года возглавляет администрацию президента.
О закулисье таджикской политики и о том, готовится ли в стране транзит власти к более молодому поколению правящей семьи, в интервью Радио Свобода рассказывает заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрей Грозин.
– Избрание Эмомали Рахмона в пятый раз президентом Таджикистана было, в общем, ожидаемым событием. Но все-таки в этих выборах есть ли какая-то особенность для вас как специалиста по региону?
– Если бы не длящиеся второй месяц события в Беларуси и вторая неделя беспорядков в Киргизии, никто бы на эти выборы в Таджикистане и внимания не обратил, как обычно. Экспертное внимание к этой теме объясняется сугубо внешними факторами: все думают, не повторится ли и там что-то такое? Хотя прекрасно понимают, что не повторится. Революция, переворот, беспорядки, то, чем характеризуется ситуация у киргизских соседей, где достаточно часто происходят разнообразные выбросы политической активности, не свойственны Таджикистану. Власть очень четко контролирует ситуацию. В отличие от тех же киргизских, таджикские силовики, если им дадут команду стрелять, начнут стрелять. Это знают и элиты, и общество.
Очевидно, подготовка к транзиту идет, и идет полным ходом
– Эмомали Рахмону еще нет 70 лет, но, кажется, у некоторых наблюдателей возникают вопросы по поводу состояния его здоровья. Как вы считаете, готовит ли Рахмон какую-то смену себе? Весной его сын Рустам был избран спикером парламента Таджикистана, и в этом многие увидели знак того, что все-таки Рахмон собирается уходить в обозримом будущем.
– Да, очевидно, подготовка к транзиту идет, и идет полным ходом. Продвижение старшего сына на разнообразные позиции, которое началось еще несколько лет назад и увенчалось сейчас его назначением на второй по значимости пост в стране, – составная часть этого транзита. Сам Эмомали Шарипович явно сдал в последнее время, выглядит он, откровенно говоря, хуже, чем год или два назад. Это позволяет говорить о том, что разговоры о каких-то проблемах со здоровьем у главы Таджикистана имеют под собой реальную почву. Рахмон как руководитель страны и глава разветвленного клана, который, как спрут, оплел все сколько-нибудь значимые политические и экономические зоны в Таджикистане, по логике вещей должен думать о том, как сохранить или закрепить господство этого клана и в будущем, когда сам он не сможет в силу физического состояния находиться во главе этой группы. Поэтому, да, транзит идет, и одной из предвыборных интриг текущего лета многие наблюдатели называли то, будет ли участвовать в выборах сам Эмомали Шарипович – или передаст власть Рустаму. Мы видим, что, очевидно, сын президента еще не отвечает полностью ожиданиям отца и находится пока на скамейке запасных. Но его нынешняя позиция позволяет ему в любой момент наследовать отцу, если вдруг возникнет такая необходимость.
– То есть передача власти от президента спикеру в случае, если в течение этих семи лет с Рахмоном что-то случится, или он просто решит уйти со своего поста, будет абсолютно легитимной по нынешним таджикским законам?
– Да, безусловно. Другой вопрос, примет ли элита Таджикистана такой выбор. У меня есть на этот счет большие сомнения. Если бы всё было так просто, скорее всего, Рустам уже сейчас пошел бы на выборы, потому что и ранее принятые изменения в конституцию, снижающие возрастной ценз кандидатов, и последние изменения в его карьере указывали на то, что передача власти вот-вот случится. То, что этого не произошло, возможно, говорит о том, что Рустам еще не готов руководить страной, и у самого президента, очевидно, есть на этот счет какие-то сомнения. С другой стороны, наверное, элита не готова принять сейчас Рустама в качестве сменщика, поэтому мы видим, что на выборы пошел сам глава клана. Понятно, что выступать против самого Рахмона сейчас никто не готов, ни общество, ни многочисленные обиженные группировки в различных элитах, региональных в первую очередь. А вот против Рустама могла бы сложиться коалиция, и мы могли бы наблюдать, очевидно, некие события, может быть, даже напоминающие киргизские. Потому что Рустам не имеет такого авторитета и поддержки, которая есть у его отца. Очевидно, решили не рисковать и пока отложить транзит на более поздний период.
Наверное, элита не готова принять сейчас Рустама в качестве сменщика
– "Авторитет" здесь ключевое слово? Или какие-то другие качества Рустама не позволяют ему сейчас быть безоговорочным лидером?
– И авторитет, и вдобавок появились в последнее время какие-то неподтвержденные данные о том, что у него у самого какие-то проблемы с онкологией. В принципе, дело, конечно, не в его здоровье, он человек, производящий впечатление здорового, спортивного и так далее. Но нет стопроцентной уверенности в том, что и элита, и, главное, силовой блок, что является основой для нормального транзита в стране, подобной Таджикистану, окажут "сменщику" стопроцентную поддержку. Многие боятся, что он в силу отсутствия опыта и авторитета не сможет обеспечить преемственность в рамках существующей системы, и могут возникнуть желающие оспорить подобного рода решение, если оно будет принято.
Народ, по сути дела, проголосовал за консервацию политической системы. Мы видим желание продлить существующее положение. Но время работает против Рахмона. Во-первых, он не молодеет, во-вторых, постепенно социально-экономическая ситуация в стране ухудшается. В связи с мировой пандемией сократились возможности экспортировать основной таджикский ресурс, я имею в виду трудовых мигрантов. Постепенно взрослеют люди, которые не помнят гражданскую войну в Таджикистане, а ведь ее власть использует в качестве основного пугала для населения, ведя агитацию за необходимость стабильности. Поэтому, кстати, и выборы проводятся раньше, чем было запланировано: пока не стало совсем сложно контролировать проведение выборной кампании, лучше сделать это побыстрее. Исходя из этой логики всё и происходило, – говорит заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрей Грозин.
Согласно отчёту Human Right Watch, власти страны преследуют оппозицию, журналистов и их близких, в стране отсутствует свобода самовыражения, нарушаются религиозные права жителей. По мнению международных наблюдателей, ни одни из выборов в Таджикистане не были демократическими, прозрачными и не соответствовали международным стандартам.
Андрей Шароградский, Радио Свобода
