В этом году исполняется 130 лет со дня рождения, а 1 июня - 88 лет со дня смерти Абдукадира Мухиддинова. Кем он был? Блог историка Камолуддина Абдуллоева
Джадид
Мухиддинов, как и его отец Мухиддин Мансуров вошел в политику джадидом, сторонником движения интеллектуалов (олимов) Бухары второй половины 19 – начала 20-го вв., недовольных, по выражению Ахмада Дониша (1827—1897) - бухарского (таджикского) учёного, писателя, просветителя, философа, мыслителя, поэта государственного деятеля - «упадком истинного толка ислама, который распространен в Мавераннахре». Дониша можно считать идейным вдохновителем и учителем не только А. Мухиддинова, но и С. Айни, А. Фитрата, представителей либерального духовенства во главе с Мухаммад Икром ибн Абдусаломом (муллой Икромча) и других джадидов «первой волны». Свержение царизма было встречено ими с оптимизмом.
С февраля по октябрь 1917 г. Мансуров с сыновьями предлагали введение верховенства закона, замену средневекового восточного деспотизма просвещенной монархией европейского образца и экономическое, политическое и военное укрепление Бухары. То есть речь, шла не коммунизме или национальной республике, а о сохранении обновленной, реформированной мусульманской, самостоятельной Бухары во главе со справедливым эмиром.
Лозунги “Зинда бод амири Бухоро!” («да здравствует эмир Бухары»), «Свобода, справедливость, равенство!» и песня «Марш свободы» Айни на мотив «Марсельезы» звучали на улицах Бухары 8 апреля 1917 г., когда в своем манифесте эмир обещал упорядочить налоги, создать маджлис (собрание) города Бухары, реформировать образование, здравоохранение и т. д. Эти и другие положения реформы были взяты из программы джадидов-младобухарцев. Сам эмир Бухары Саид Алим Хан на этом этапе склонялся к сотрудничеству с джадидами, но делал это нерешительно. Он понимал, что в Бухаре надо «что-то менять», как в Турции например, но опасался, как потом оказалось совершенно оправданно, гнева мулл-реакционеров составлявших большинство его ближайшего окружения.
Конечно, в рядах джадидов было небольшое число «левых» революционеров, но они не решались открыто выступить против «правых» - Мансурова с сыновьями. Только после Октябрьской революции 1917 г. «левые» оживились и пошли на союз с русскими большевиками Ташкента.
Во главе «мусульманского Рима»
После свержения эмирского режима в Бухаре 2 сентября 1920г. Временный Революционный комитет во главе с 28-летним Мухиддиновым объявил Бухарское государство независимой Бухарской Народной Советской республикой (БНСР).
Очень часто, БНСР представляют как фактическую часть Советской России (с 1922: СССР), ставя ее в один ряд с Туркестанской Автономной ССР (1918-1924), не обращая внимания на то, что последняя была российской колонией, ее неотъемлемой частью, а вторая – независимой, связанной с Россией «Союзным договором о дружбе и взаимопомощи между БНСР и РСФСР» от 4 марта 1921 г. под которым стоит подпись А. Мухиддинова. На международной арене государство Афганистан и Турция выступили гарантом независимости Бухары. Еще в 1919 г. эмир Афганистана Аманулла поставил важным условием дружбы с Россией признание ею «независимости братской и единоверной Бухары». Его позиция не изменилась и после бухарской революции 1920 г.
Согласно статье 8-й «Договора о дружбе между РСФСР и Афганистаном» от 28 февраля 1921 г., стороны договорились, что они «соглашаются на независимость и свободу Бухары и Хивы, какая бы форма там не существовала, согласно желания их народов». Великое Национальное собрание Турции и Афганистан во второй статье турецко-афганского договора, подписанного в Москве 1 марта 1921 г. также подтвердили что «восточные нации имеют право на полную свободу и каждая их них свободна выбирать свою форму правления».
Как глава государства, Мухиддинов был сторонником проведения активной и самостоятельной внешней политики. В конце 1921 г. бухарцы посылают в Анкару делегацию с предложением установить дипломатические отношения. Делегация из трех человек, в которую входил один из первых дипломатов-таджиков Раджаб Мухаммадиев* была принята Мустафой Кемалем на высоком посольском уровне.
[*] Подписи Р. Мухаммадиева и А. Мухиддинова стоят под указанным «Договором о дружбе между БНСР и РСФСР». Мухаммадиев был видным деятелем БКП. Арестован и расстрелян в 1937 г. Его внуки проживают в Душанбе и даже являются родственниками автору этих строк.
Идя навстречу пожеланиям бухарцев, Мустафа Кемаль не медля назначил Галиб Пашу послом Турции в БНСР. Тем временем, осенью 1921 . в Бухаре появился другой турецкий лидер - Энвер Паша. Он жаждал реванша за поражение в Турции и мечтал вернуть себе славу и харизму мусульманского лидера, отнятую, как он считал, у него Мустафой Кемалем.
Отправка Галиб Паши совпала с переходом Энвера Паши в стан «басмачей» и восстанием в Восточной Бухаре зимой 1921-1922 гг. Используя это как повод, российские власти остановили делегацию в Батуме. На деле, по мнению турецкого историка Ахата Андижана, Москва противилась установлению дипломатических отношений между Турцией и Бухарой. Другим важным шагом признания суверенитета Бухары Мухиддинов считал установление дипломатических отношений с Афганистаном. Втайне от российских представителей он начал подготовку союзного бухарско-афганского договора. В начале 1922 г. Бухара посылает в Кабул Абдул Рахима, первого посла БНСР в Афганистане, которого в апреле 1922 г. сменил Хашим Шаик (дядя поэта Пайрава Сулаймони). Примерно в это же время в Бухаре приступил к исполнению своих обязанностей и афганский посол.
Весной 1922 г., в связи с антисоветским восстанием под предводительством Энвера, отношения между промосковским правительством БНСР и Афганистаном обострились. Афганский посол был срочно выдворен из Бухары. Шаик осудил политику России, обвинил ее в развязывании войны в Восточной Бухаре, и в начале июня 1923 г. (по другим сведениям в конце 1922 г.) вместе со всем штатом посольства подал в отставку и остался в Афганистане, где породнился с афганской знатью, пользовался большим уважением и почетом.
Помимо того что Мухиддинов проводил, насколько это было возможно, самостоятельную внешнюю политику, во внутренних делах он обратился к умеренной политической программе младо-бухарской (джадидской) партии своего отца, противясь попыткам «углубления революции» и вмешательству Советской России в дела Бухары. При этом, ему какое-то время удавалось держать под своим контролем бухарских коммунистов и их ЦК. Собственно бухарские коммунисты не особо сопротивлялись, и во многом одобряли курс Мухиддинова.
Советская Россия понимала, что Бухара в отличие от Туркестана, никогда не была колонией и пользовалась большим авторитетом среди восточных стран. Один из советских деятелей даже назвал ее «мусульманским Римом». Советская Россия и ее представители тихо проклинали царское правительство за то, что оно 50 лет назад опасаясь реакции Англии, так не присоединила Бухару к России, и что ей приходится тратить силы и ресурсы на ее завоевание. Не обладая достаточной силой для военной оккупации, голодная и ослабленная гражданской войной 1918-1920 гг. Россия была вынуждена мирится с фактическим руководством Бухарой через посредство «купеческого правительства».
Выходцы из аристократических фамилий, образованного класса и крупной буржуазии Бухары были нужны большевикам как формальные представители местного населения во власти, как грамотные функционеры, способные заниматься практической работой под неусыпным русским руководством. Большевики относились к своим бухарским «соратникам» с недоверием, посмеиваясь над их желанием выглядеть серьезными государственными деятелями, называя их «буржуазными либералами», «приспособленцами», «прилипалами», а то и «сволочью» и пугали угрозами расстрела.
Бухарцы в свою очередь, особенно в первые два года существования БНСР, дорожили независимостью и суверенитетом. Их не устраивала роль послушных исполнителей воли большивистского руководства. Они сопротивлялись попыткам ввести в состав правительства русских, российских татар и туркестанцев. Предпочитали фотографироваться и появляться на публике в дорогих бухарских халатах, а не в европейских костюмах. Бухара могла уверенно стоять на собственных ногах. Она не была дотационным придатком на шее России, как некоторые могут подумать. У нее были свои заработанные на торговле каракулем и хлопком деньги, а также золото оставшееся от эмира. Были опытные менеджеры, купцы, финансисты и политики.
Пока Россия обливалась кровью в гражданской войне 1917-1920 гг., таджикские и узбекские крестьяне Бухары выращивали пщеницу, хлопок, пасли скот на горных пастбищах. Сразу после революции 1920 г. они посылали продовольство в голодающую Россию, в том числе имевшиеся у нее излишки хлеба.
В области образования бухарцы также стремились к независимости. По инициативе Фитрата, и под руководством таджикского культурного деятеля Абдулвохида Бурханова (Мунзима) в 1922 г. правительство Бухары послало молодежь на учебу в Германию и Турцию. Парни и девушки отбирались не только в Бухаре, но и в Туркестане. Примерно 100 студентам платили стипендию за счет золота Бухарской республики, оставленного на хранение в Рейхсбанке. Молодежь училась, ходила молиться в стамбульские мечети, образовывала легальные студенческие ассоциации, в то время как на их родине устраивались гонения на религию и разрушались храмы.
Среднеазиатская молодежь в Германии наивно полагала, что их родина будет независимой и процветающей частью советской системы, и что именно им предстоит определять будущее своей родины. Так продолжалось до 1924 г., когда СССР положила конец Бухарской государственности. В сентябре 1924 г. Бухара из народной была переименована в Бухарскую советскую социалистическую республику, которая месяц спустя исчезла, войдя в состав вновь образованных Узбекской, Туркменской ССР и Таджикской АССР. Под нажимом Москвы, к 1930 г. Германия заблокировала счета бухарцев и студентам перестали платить. Им было предложено вернуться в Советский Союз. Почти все бухарцы отказались возвращаться, а тех кто вернулся ждали «чистки», допросы, концлагеря и расстрелы.
Конец первой части
РЕДАКЦИЯ: Мнение автора статьи в рубрике «Блогистан» может не совпадать с мнением редакции.