Жизнь звезды балета, который вместе со своей главной партнершей в жизни и на сцене Маликой Сабировой смог прославить таджикское балетное искусство в мире, разделилась на два этапа. Первый – до трагической кончины Малики Сабировой в 1982 году связан с гастролями и сольными выступлениями. Другой период пришелся на развал СССР, переезд в Европу, преподавательскую деятельность и воспитание детей. Более двадцати лет назад Бурханов и его супруга Нодира Бурханова переехали в польский город Лодзи, а после – в Берлин. Музаффар Бурханов все эти годы работал по профессии, был балетмейстером, давал частные уроки как в Польше и Германии, так в других странах мира. Супруга Нодира Бурханова – концертмейстер Германской государственной оперы активно работает, сын Далер и его супруга - танцоры балета театра города Халле, дочь Рухшона – музыкант.
Имя Музаффара Бурханова и его главной партнерши и первой супруги Малики Сабировой стали легендой балетного искусства. Окончив вместе в 1961-м году Ленинградское хореографическое училище, они до конца были вместе. После ее трагической кончины закончилась и сольная карьера Музаффара Бурханова.
Музаффар Бурханов в интервью Радио Озоди, которое было записано в начале мая 2022 года у него дома, в Берлине, поделился воспоминаниями о жизни в Таджикистане, знаменитом отце – актере театра и кино Асли Бурханове, значении балетного искусства в Таджикистане.
Папа сказал: “Зачем тебе хор?”
Музаффар Бурханов: Я жил тогда на Повороте аэропорта, это самое тяжелое место было. Там автобаза была девятая и МЧС, военная (структура). Там все время какие-то войны были и пули летали в наш дом, пробивали стекла. Мы жили на пятом этаже, оттуда стреляли. А у меня дети маленькие, за хлебом очередь, голод, ничего невозможно достать. Куда деваться? Я сказал: кто меня первым пригласит, туда я и поеду. Я ждал приглашения из Турции, из Франции, из Польши. Польша мне три приглашения выслала. Я взял семью и поехал в Польшу.
Радио Озоди: Как папа – Асли Бурханов воспринял ваше решение? Ваш отец – первый актер, сыгравший образ Ленина на таджикской сцене, главную роль в культовом фильме “Я встретил девушку”.
Музаффар Бурханов: Папа был великим. Он сыграл Фирдоуси, все произведения Омара Хайяма, Алишера Навои, он всего Шекспира проиграл, он классику русскую всю сделал, на двух языках говорил. Он был очень талантливым. Я когда был маленьким, помню, что папа сыграл “Труффальдино из Бергамо” (на таджикском языке). Я с детства это запомнил и танцевал. Я во двор выходил, пел и танцевал, а все говорили: “О, какой ты”. А я говорил: “Это мой папа!”. И после этого мне сказали, что я должен в балетную школу идти.
Радио Озоди: А когда вы решили уехать в такое время, он был согласен с вашим решением?
Музаффар Бурханов: Нет, папа был больной. У него были такие трудные моменты, тяжелые. Он сказал, “сынок, терпи, терпи”.
Радио Озоди: То есть он сказал, “живи в Таджикистане и терпи”?
Музаффар Бурханов: Да.
Радио Озоди: А вы что сказали?
Музаффар Бурханов: Я сказал, как терпеть? У меня дети. Тут убивают, я ничего не могу сделать, я без работы. “Ну тогда решай, как хочешь”.
Радио Озоди: А когда он умер, вы были здесь. Как вы узнали?
Музаффар Бурханов: Я был здесь и по радио сообщили, что Асли Бурханов умер (в 1996 году). Ваше радио, Радио Свобода.
Радио Озоди: То есть вы по радио узнали? Вам не позвонили родные или не успели?
Музаффар Бурханов: Я по радио узнал. Они не успели. Я узнал, что Бурханов ушел и мне пришлось быстро-быстро ехать туда. Я приехал, провел ему 40 дней.
Радио Озоди: А было у вас чувство того, что были бессильны, потому что вы находились далеко и не могли помочь?
Музаффар Бурханов: Хорошо, что я был далеко. Я это пережил легко. Если бы я был близко, может быть я бы по-другому (пережил).
Радио Озоди: А там был ваш брат, да?
Музаффар Бурханов: Зафар, да. За меня сделал все, как положено. Я выслал деньги по мере возможности для похорон.
Радио Озоди: Вы сказали, что папа сыграл важную роль в выборе вашего жизненного пути?
Музаффар Бурханов: Нет, он был талантливым в своем деле, я унаследовал его талант. В основном все для меня сделала моя мама (балерина Хадича Махмудова). Отец не хотел, чтобы я ехал в Ленинградское хореографическое училище.
Радио Озоди: Существует мнение в центрально-азиатском обществе, что “балет и опера – это чуждые национальной культуре виды искусства”. Даже предлагали отказаться от них, закрывать театры оперы и балета. Вы из очень традиционной семьи, вы – таджик, вы, будучи мальчиком, стали заниматься балетом. Как принималось в семье такое решение? Было ли в семье обсуждение того, нужно ли вам, мальчику, заниматься этим видом искусства?
Музаффар Бурханов: Ни в коем случае. Не было такого. Просто мой папа был не в курсе. Хореографическое училище. Он говорил: “Зачем ему хор?” Он про хореографическое училище думал, что там поют. “Ты и здесь научишься петь”. Я говорю, “папа, там танцуют, балет”. “Э, балет, не надо, зачем?”, сказал он.
Радио Озоди: Почему он считал, что не надо?
Музаффар Бурханов: Он хотел, чтобы я был рядом с ним. Он хотел из меня сделать драматического актера. “А там неизвестно, что (будет)”. А я ведь поехал в целой группе, меня как самого способного мальчика назначили и без всяких разговоров взяли.
Радио Озоди: И папа потом согласился?
Музаффар Бурханов: Папа давно согласился, когда ко мне в Ленинград приезжал. Но он говорил: “Только будь таким же как я”.
Радио Озоди: Каким именно?
Музаффар Бурханов: Знаменитым.
Радио Озоди: То есть хотел, чтобы фамилия звучала.
Музаффар Бурханов: Да, Бурханов. На его спектакли в свое время невозможно было достать билеты. Я помню, “Кори Ишкамба”, “Пятирублевая невестка”... он играл, а весь зал орал, кричал, смеялся. Потом ходили и изображали моего папу, как он играл, обманывал, жуликом был. Он говорил “меня зрители любят”. А когда я приехал, у нас с Маликой всегда были полные залы. Нас зритель очень любил. Мы стали лауреатами, стали солистами. Сами пробились. Например, был отпуск. Малика говорит: “Давай, попробуем, поедем на международный конкурс”. Мы с ней вдвоем начали готовиться, попросили музыку, пианиста, нам помогала. Мы приготовились, приехали в Москву. Там такой конкурс большой, много исполнителей. Из всего Советского Союза взяли только нас с Маликой.
Радио Озоди: Я немножко хочу вернуться к своему вопросу о том, что есть мнение о том, что опера и балет чужды таджикской культуре?
Музаффар Бурханов: Нет, нет. Это сейчас так говорят, потому что у нас развал пошел. Мы когда приехали из Ленинграда, мы танцевали в районах, где-то в других местах. В нас бросали яйца.
Радио Озоди: Да вы что?
Музаффар Бурханов: Да.
Радио Озоди: Почему?
Музаффар Бурханов: Потому что она подымает ногу высоко, кричат, “э, эзората пӯш, эзор нест” (Э, надень штаны, штанов-то нет – перевод ред.). Зритель кричит. Я ей говорю: «Ты немного ногу ниже опускай, они не любят». А когда она опускала, кричали, «не, не, поднимай». Потому что они еще не понимали классики, а когда вошли во вкус… в следующий раз мы поехали в шароварах, чтобы не видно было. Потому что надо было в то же время воспитывать. Классика – она трудна. Когда Гаффор Валаматзода поставил «Ду гул», «Дилбар», «Лейли и Меджнун», он стоял на полупальцах и в шароварах, штанах. А мы же только приехали, мы танцевали в трико, эластик, как положено. И зритель полюбил нас, понял нормально. Там были такие разговоры, что это не наша культура. Это какие-то два-три человека, которые считали, что «мы – мусульмане, так нельзя».
Радио Озоди: То есть, считаете, что нужно было образовывать людей.
Музаффар Бурханов: Конечно, конечно. Я вам такую вещь скажу. Вот Средняя Азия. Мы – первый театр оперы и балета, который получил звание академического, потому что мы первыми показали Москве, Советскому Союзу классику.
Радио Озоди: Сейчас гипотетически или возможно на самом деле какой-нибудь молодой человек скажет вам, что он не собирается смотреть балет. А вы видите свою задачу в том, чтобы воспитывать в нем эту культуру. Что вы ему скажете такое, что должно его убедить?
Музаффар Бурханов: Я ему скажу так: ты знаешь национальную культуру, как танцевать, это очень здорово. Но ты еще должен знать культуру мира. Культура мира объединяет всех. Ты ее потом полюбишь, ты сейчас ее не понимаешь, ты в ней не разбираешься, потом ты все это поймешь, потерпи немного.
