Freedom House: Страны переходного периода 2018 - Таджикистан

Эдвард Лемон

Столица: Душанбе

Население: 8,7 миллиона

ВНД, ППС[1]: 3500 долларов США

Источник: Показатели мирового развития Всемирного банка.

Рейтинг и усредненные баллы стран переходного периода

ПРИМЕЧАНИЕ. Рейтинги отражают консенсус Freedom House, его научных

советников и авторов этого отчета. Если консенсус не может быть достигнут, Freedom House несет ответственность за окончательные рейтинги. Рейтинги основаны по шкале от 1 до 7, где 1 представляет самый высокий уровень демократического прогресса, а 7 - самый низкий. Оценка демократии составляет среднее количество оценок по категориям, отслеживаемым в данном году. Мнения, выраженные в данном отчете, принадлежат авторам.

Основные выводы

В 2017 году Таджикистан укрепил свою авторитарную систему, продолжая масштабные репрессии над диссидентами. Эти репрессии усиливались с 2015 года. Возможность критики режима - незначительна, а страна функционирует как однопартийное государство. Правящая элита укрепила свои позиции, прежде всего посредством конституционных изменений 2016 года, которые позволили президенту Эмомали Рахмон стать «Лидером нации» и, таким образом, фактически править безгранично. Тем временем, власти запретили оппозиционные группы, посадили в тюрьмы адвокатов-правозащитников, ограничивали права религиозных групп, подвергали все большей цензуре СМИ, и все большему контролю гражданское общество.

В Таджикистане власть основана на кумовстве (“nepotocracy”): в политике и бизнесе доминируют семья и родственники президента. Широко распространена коррупция. Контроль госорганов позволяет бизнесу, подвластному президентской семье, избегать соблюдения правил, или не платить налоги и тарифы. В то же время, эти же государственные органы используются для вытеснения с рынка их бизнес конкурентов, при помощи наложения больших штрафов за нарушение правил, или обвинения в коррупции. Те, кто бросает вызов президентской семье, сталкиваются с серьезными последствиями. Семья Рахмона укрепила свою власть в 2017 году. Старший сын президента Рахмона, Рустам Эмомали был назначен мэром Душанбе в январе, заменив влиятельного Махмадсаида Убайдуллоева, который занимал этот пост с 1996 года.[1] 30 летний Рустам быстро поднялся по карьерной лестнице правительственных постов, и рассматривается широкой общественностью как помазанный преемник своего 65-летнего отца, который правит страной с 1992 года. Дочь Рахмона и руководитель президентской администрации, Озода Эмомали была в июне назначена государственным советником юстиции, на должность в значительной степени церемониальную.[2] Члены элиты используют стратегические браки для укрепления своих связей и расширения контроля над ключевыми областями экономика. Одна из внучек Рахмона в ноябре вышла замуж за внука губернатора Согдийской области Абдурахмона Кодири. Этот брак стал первым союзом между северной элитой, доминировавшей в республиканской политике времен Советского Союза и президентской семьей.[3]

Укрепив свои позиции правящая семья продолжала подавлять инакомыслие. Власти в 2017 году по-прежнему подвергали давлению гражданское общество. После внесения поправок в Закон об общественных организациях 2015 года, все неправительственные организации (НПО) обязаны сообщать в Министерство юстиции о финансировании, получаемом от иностранных доноров. В мае президент подписал поправки в закон О борьбе с коррупцией, обязывающий общественные объединения сообщать в Государственное агентство по финансовому контролю и борьбе с коррупцией о рисках коррупции в своих организациях.[4] Частые проверки со стороны Налогового комитета, Пожарной службы, Антикоррупционного агентства и других государственных органов препятствуют деятельности организаций гражданского общества. Власти в 2017 году продолжали использовать призрак исламского экстремизма для того, чтобы узаконить жесткий контроль над религиозными организациями. Государственный комитет по делам религий утверждал, что в 2017 году закрыл 1938 «незаконных» мечетей, преобразовав их под нужды проведения «светских» мероприятий.[5] Одежда продолжает оставаться на переднем крае подобных усилий: были многочисленные сообщения о насильственном бритье, и о принуждении к снятию хиджаба.[6] В августе президент подписал поправки в Закон о соблюдении национальных традиций и ритуалов, предписывающий гражданам ношение «национальной одежды» на свадьбах и похоронах. В июле Министерство культуры объявило, что планирует ввести дресс-код, соответствующий национальной одежде.[7] В своем стремлении контролировать доступ к информации, в апреле 2017 года Министерство культуры приняло постановление о том, что не допускается ввозить в страну и вывозить из страны никакие книги без разрешения министерства.[8]

Профессия юриста становится все более опасной профессией в Таджикистане. В марте и августе суды продлили срок приговора до 28 лет правозащитнику Бузургмехру Ёрову, который в 2016 году был посажен в тюрьму по политически мотивированным обвинениям. По-прежнему в стране широко распространены пытки и другие виды жестокого обращения с заключенными. Те, кто сообщает о злоупотреблениях и критикует правительство, сталкиваются с репрессиями.

Государственная служба связи продолжает блокировать независимые новостные сайты, хотя с некоторых сайтов социальных сетей в 2017 году была снята блокировка. В июле парламент Таджикистана утвердил новый закон, наделяющий правоохранительные органы правом на доступ к данным об онлайн-активности и текстовых сообщений граждан.[9] В такой репрессивной атмосфере в стране широко практикуется самоцензура.

Многие активисты оппозиции, независимые журналисты, ученые и юристы покинули страну. Число таджикистанцев, попросивших убежища в странах Европейского союза (ЕС) выросло с 605 в 2014 году до 3320 в 2017 году, а власти направили свои репрессии на членов их семей, оставшихся в Таджикистане, отбирая их паспорта, конфискуя их имущество, и угрожая им насилием. [10]

Таджикистан остается самой бедной страной в посткоммунистической Евразии. Несмотря на то, что в 2016 году удалось спасти 500 миллионов долларов в двух крупнейших банках страны, банковский сектор остается в кризисе из-за эндемической

коррупции, неумелого руководства, и последствий экономического спада в России.[11] Так, Национальный банк аннулировал лицензии двух банков - Таджпромбанка и Фононбанка, уничтожив сбережения многих вкладчиков. [12] В то время, как милиция преследовала многих мелких должников, чтобы вернуть $ 30 млн. непогашенных кредитов Таджпромбанка, 12 предприятий, которые должны 25 миллионов долларов, не были привлечены к ответственности.[13] Денежные переводы трудовых мигрантов из России со времени их пика в 2013 году, снизились до 1,9 млрд долларов в 2016 году, то есть на 50 процентов. [14]

Изменения оценок

• Рейтинг гражданского общества снизился с 6,50 до 6,75 из-за продолжающихся преследований со стороны правительства и его вмешательства в деятельность общественных объединений, а также из-за дальнейших репрессий, направленных против адвокатов-правозащитников, берущихся за политически чувствительные дела, и преследования лиц, принадлежащих к ЛГБТ сообществу.

• Рейтинг независимых СМИ снизился с 6,50 до 6,75 из-за постоянного давления со стороны правительства, в том числе новых требований к регистрации СМИ в Государственном комитете по национальной безопасности (ГКНБ).

• Рейтинг коррупции снизился с 6,75 до 7,00 в связи с распространенными фактами кумовства, и продолжающегося захвата власти представителями политической элиты.

• Рейтинг местного демократического управления снизился с 6,00 до 6,25 в связи с усилением контроля центральной власти над местным управлением, путем назначения сына президента мэром столицы Душанбе.

• В результате Оценка Демократии в Таджикистане снизилась с 6,64 до 6,79.

Перспективы на 2018 год

Одного взгляда на сценарии преемственности достаточно, чтобы понять, что президент Рахмон в 2018 году продолжит укреплять контроль над властью перед выборами в 2020 году. Пространство для свободы слова уже давно не существует, а юристы, гражданское общество, и независимые СМИ испытают на себе дальнейшее сокращение поля их деятельности. Опасаясь за свою безопасность, многие продолжат покидать страну. Ожидается, что продолжится возмездие против проживающих в Таджикистане родственников тех, кто бежал в Европу и другие страны, и из-за рубежа бросают вызов властям. Политическая элита продолжит грабить ограниченные ресурсы страны и вымогать деньги у инвесторов, а потому также мрачны экономические перспективы страны. Денежные переводы мигрантов из России, которые составляли более половины ВВП Таджикистана в 2014 году, не достигнут докризисного уровня. Для многих таджиков жизнь в 2018 году изменится к худшему, а не к лучшему.

Основной отчет

Национальное демократическое управление

• Правящая Народно-демократическая партия (НДП) доминирует в политическом пространстве, а президент Эмомали Рахмон удерживает власть с 1992 года, хотя номинально существуют оппозиционные партии. В стране де-факто функционирует однопартийное правительство. Для поддержания контроля Рахмон опирается на систему патронажа, карманные судебные органы, монополизацию производства информации, и на Государственный комитет национальной безопасности (ГКНБ) - жестокую тайную полицию страны. Государственные СМИ и учреждения превозносят преимущества нынешнего режима, восхваляя Рахмона, который все больше устанавливает свой культ личности.

• В 2016 году референдум утвердил изменения в конституцию, объявив президента Рахмона «лидером нации» и «основателем мира», сделав его юридически неуязвимым и позволив ему править неограниченный срок. Шестидесятипятилетний Рахмон все больше думает о политической преемственности. Факты свидетельствуют о том, что он стремится сохранить власть в руках семьи. Поправки в Конституцию, кроме прочего включали в себя снижение возрастного ценза с 35 до 30 лет для баллотирования на пост президента, что дает Рустаму Эмомали - 30-летнему сыну Рахмона, возможность баллотироваться на следующих президентских выборах в 2020 году. Рустам уже получал различные посты в правительстве, став в 2013 году самым молодым Генералом в бывшем Советском Союзе, был назначен руководителем Государственного агентства финансового контроля и мер против коррупции в 2015 году, и стал мэром столицы Душанбе в январе 2017 года.

• Хотя Рустам кажется избранным преемником, борьба за власть ведется между членами президентской семьи, дочерью Рахмона - Озодой Эмомали, ее влиятельным

мужем, заместителем главы Нацбанка Джамолиддином Нуралиевым, и влиятельным мужем жены президента - Хасаном Асадуллозода. Несмотря на то, что эта элитная конкуренция происходит за плотно закрытыми дверьми, все же иногда она высвечивается на поверхности. Например, в октябре 2016 года Министерство финансов, которое все еще находилось под влиянием Нуралиева, бывшего с 2007 по 2015 годы заместителем министра финансов, обвинило алюминиевый завод Talco - крупнейшего экспортера страны, в сокрытии своих доходов.[15] Наблюдатели предположили, что это была попытка Нуралиева получить контроль над прибыльным заводом, который Асадуллозода контролировал с 2004 года.[16] Борьба внутри этой элиты, а также с оказавшимся на обочине в 2017 году Махмадсаидом Убайдуллоевым, некогда считавшимся вторым по счету самым влиятельным человеком в стране, будет продолжать производить потенциал нестабильности в стране в ближайшие годы.[17]

• Обвинив в сентябре 2015 г., оппозиционную Партию исламского возрождения (ПИВТ) в попытке «государственного переворота», а несколько недель спустя, объявив партию «террористической организацией», в 2017 году власти продолжили преследование ее членов. Многие члены оппозиции страны, а также по крайней мере 20 независимых журналистов и 5 ученых покинули Таджикистан из-за подавления политических свобод, которые усилились с 2015 года. [18] Несмотря на то, что оппозиционеры покинули страну, власти продолжали преследовать изгнанных диссидентов, чтобы заставить их вернуться, и предстать перед судом. Правительство обратилось к Интерполу с просьбой арестовать этих лиц на основании Красного уведомления. Лидер партии Мухиддин Кабири остается в списке розыска организации. [19] В октябре 2017 года член ПИВТ Мирзорахим Кузов был задержан в Греции по Красному уведомлению Интерпола, когда возвращался назад в Иран с конференции по правам человека в Польше. [20]

• Власти продолжали преследовать членов семей оппозиционеров, все еще проживающих в Таджикистане, чтобы оказать дополнительное давление на тех, кто покинул страну по политическим причинам. В июле 2017 года, когда таджикская оппозиция в изгнании в ознаменование двадцатой годовщины окончания гражданской войны провела митинг в Германии, власти подвергли репрессиям родственников по крайней мере 10-ти участников того мероприятия. [21] Полиция и спецслужбы задерживали, оскорбляли, и угрожали конфисковать имущество родственников участников конференции. 10 июля полиция посетила семейный дом изгнанного адвоката Джамшеда Ёрова, брата заключенного в тюрьму адвоката-правозащитника Бузургмехра Ёрова, угрожая изнасиловать его 15-летнюю дочь, если его жена не разведется с ним. [22]

Избирательный процесс

• С момента обретения независимости Эмомали Рахмон и Народно-демократическая партия (НДП) доминировали во всех президентских и парламентских выборах. Хотя Конституция 1994 года и Закон о выборах 1999 года создают основу для многопартийной системы, однако, выборы были омрачены нарушениями и обвинениями в мошенничестве, в том числе широко распространенных вбросов бюллетеней, голосований по доверенности, и запугиваний. Центрального регистра избирателя не существует. Вместо этого, каждая местная избирательная комиссия составляет свои списки избирателей, что делает выборы чувствительными к мошенничеству. Митинги оппозиции не разрешены, а государственные СМИ проводят кампании за правящую Народно-демократическую партию. После парламентских выборов 2015 года наблюдатели от ОБСЕ заявили, что само голосование имело «значительные недостатки, в том числе, множественные голосования и вбросы бюллетеней», повторив свои выводы о Парламентских выборах 2010 года, и президентских выборах 2013 года.[23] Следующие президентские и парламентские выборы запланированы на 2020 год.

• Народно-демократическая партия контролирует Собрание представителей (Маджлиси Намояндагон), имея 51 место в этом 63-местном законодательном органе власти. По результатам парламентских выборов 2015 года пять мест в Собрании занимают представители номинально оппозиционных партий. Ни одна из этих партий не представляет существенной оппозиции политике правительства. Две самые активные оппозиционные партии и жесткие критики правительства - Партия исламского возрождения и Социал-демократическая партия не имеют представительства в Собрании. Национальная Ассамблея (Маджлиси Милли), Верхняя палата, имеет 33 члена, и все они назначены. В апреле 2016 года дочь президента и руководитель его аппарата, Озода Эмомали стала депутатом Верхней палаты. [24]

• В апреле 2017 года сын президента и новоназначенный мэр города Душанбе - Рустам Эмомали, после отставки предыдущего мэра столицы Махмадсаида Убайдуллоева был избран на дополнительных выборах депутатом местного законодательного органа Душанбе. Баллотируясь в избирательном округе 25, Рустам получил 85 процентов голосов. [25] Его противники из проправительственной аграрной партии и оппозиционной Демократической партии получили соответственно 8 процентов и 3 процента голосов. Явка в 87 процентов была достаточно высока для выборов в авторитарном Таджикистане.

Гражданское общество

• В последние годы власти Таджикистана демонстрируют растущую враждебность по отношению к 2773 зарегистрированным общественным организациям страны. Чиновники часто обвиняют поддерживаемые Западом неправительственные организации (НПО) в заговоре с целью дестабилизации страны.[26] Поправки к Закону об Общественных организациях, введенные в 2015 году, требуют, чтобы все НПО, получающие иностранное финансирование, отчитывались перед Министерством юстиции, хотя на практике это широко не применяется.[27] Министр юстиции Рустам Шохмурод описал этот закон, как закон, «запрещающий иностранным грантам поддерживать террористов и экстремистов». [28]

• Правительство использует проверки, проводимые Комитетом по налогам и Министерством Труда для оказания давления на НПО, работающих в политически чувствительных сферах.[29] В апреле ряд руководителей местных НПО сообщили о получении телефонных звонков от служб безопасности, с требованием прекратить деятельность их НПО.[30] В мае президент подписал поправки к Закону о борьбе с коррупцией, которые предписывают общественным организациям сообщать в Государственное агентство по финансовому контролю и борьбе с коррупцией о рисках коррупции в своих организациях.[31] Правительство обсуждает новый Закон о некоммерческих организациях. Представители гражданского общества не были вовлечены, и не консультировались в процессе обсуждения данного Закона.[32] В своем заключительном отчете о поездке в Таджикистан в марте 2016 года Дэвид Кэй, Специальный докладчик ООН по вопросам свободы слова резюмировал, что «правовые разработки и практики оказывают значительное давление на субъектов гражданского общества, сужают поле для деятельности организаций гражданского общества и для мирных демонстраций в стране". [33]

• Реагируя на предполагаемую угрозу исламского экстремизма, правительство ввело жесткие меры по строгому регулированию религиозного самовыражения. Закон о религии 2009 года устанавливает строгие рамки для регистрация религиозных групп, и мест отправления культа. В 2017 году Государственный комитет по делам религий

заявил, что закрыл 1938 «незаконных» мечетей, якобы действуя в ответ на жалобы местных жителей. [34] Закон о родительской ответственности 2012 года запрещает несовершеннолетним молиться в мечетях, и ограничивает доступ к религиозному образованию. С 2014 года правительство выплачивает имамам зарплату, а те обязаны читать проповеди, подготовленные властями. [35] Представители властей часто отговаривают граждан от выражения знаков благочестия, считая это «чуждым» для национальной культуры. [36] Представители органов милиции Хатлонской области утверждали, что в 2016 году в рамках своей кампании по борьбе с экстремизмом они сбрили 13 000 бород и "убедили" 1700 женщин снять свои хиджабы, хотя такая практика наблюдается не по всей стране. [37] В то же время, чиновники пропагандируют ношение «национальной» одежды. В июле министр культуры Шамсуддин Омурбекзода объявил о создании комитета по разработке «дизайна одежды для мужчин и женщин». [38] В августе президент Рахмон подписал поправки к Закону о соблюдении национальных традиций и ритуалов, предписывающий гражданам «ношение традиционной и национальной одежды» на «традиционных» сходах, таких как свадьбы и похороны.[39] В сентябре Комитет по делам религии издал запрет, кажущийся противоречивым политике продвижения «традиционных» практик, а именно, запретил громко плакать на похоронах, т.е. практику, происхождение которой прослеживается в доисламских ритуалах.[40]

• Правительство также предприняло усилия по предотвращению распространения информации о религии, закрыв все медресе страны, подвергая цензуре литературу и блокируя веб-сайты. В апреле 2017 года Министерство культуры постановило, что никакие книги не допускаются ввозу в, или вывозу из страны, без получения на то разрешения от Министерства: шаг, который эксперты связали с противодействием воспринимаемому экстремизму, учитывая, что большинство конфискованных книг были написаны на арабском языке. [41] Кампания против экстремизма не была ограничена исламом. В июле протестантский пастор Бахром Холматов был приговорен к трем годам лишения свободы за «пение экстремистских песен» и «разжигание религиозной ненависти» во время его службы в церкви в городе Худжанд. [42]

• ЛГБТ-сообщество Таджикистана продолжает сталкиваться с дискриминацией и преследованиями. В октябре 2017 года Министерство внутренних дел и Генеральная прокуратура Таджикистана заявили, что они составили список из 370 лиц с «нетрадиционной» сексуальной ориентацией.[43] По данным этих органов, список был составлен на основе следственных операций под названием «Мораль» и «Очищение», обе направленные якобы на защиту этого «уязвимого» сообщества. В ноябре организация Рози Зиндаги, поддерживающая ЛГБТ-сообщество, прекратила свою деятельность, сославшись на «давление со стороны правительства».[44]

Независимые СМИ

• Власти Таджикистана продолжают серьезно ограничивать свободу информации. Хотя Конституция, Закон о доступе к информации, Закон о телевидении и радиовещании и Закон о периодической печати и других средств массовой информации предоставляют свободу слова, запрещают цензуру и вмешательство государства в работу СМИ, однако на практике, государство жестко регулирует деятельность независимых СМИ. Статья 137 Уголовного кодекса запрещает «клеветать» на президента, а статья 330 запрещает журналистам оскорблять других чиновников. Большинство журналистов практикуют самоцензуру, и многие из наиболее критичных изданий базируются в настоящее время за рубежом. Журналисты, пишущие критические статьи, могут получить угрозы от спецслужб или обвинения в клевете, или даже арест. По крайней мере, 20 независимых журналистов покинули страну в последние годы. [45] В 2016 году Национальная ассоциация независимых СМИ зарегистрировала 160 жалоб или комментариев о ситуации, связанных со свободой слова и независимыми СМИ. [46]

• Правительство контролирует большинство типографий, поставок газетной бумаги и средств вещания в стране. Комиссия по лицензированию СМИ Таджикистана регулярно отказывает в выдаче лицензий независимым организациям, или препятствует процессу лицензирования другим способом. В настоящее время ни один член независимого СМИ или гражданского общества не является членом Комитета по лицензированию.[47] Государственный комитет по телевидению и радиовещанию

(ГКТР), возглавляемый назначенцем президента, регулирует и контролирует вещание на национальном и региональном уровнях. В августе 2016 года, после издания указа, предписывающего журналистам производить работу, соответствующую «национальным ценностям», и помогающую «поддерживать единство», правительство ввело новые «руководящие принципы для производства теле- и радиопрограмм». [48] Этим указом в Таджикистане впервые была узаконена цензура независимых СМИ, хотя и до этого самоцензура широко практиковалась независимыми журналистами. Новые правила, введенные в феврале 2017 года, требуют от всех новых периодических изданий и типографий прохождения регистрации в Государственном комитете по национальной безопасности (ГКНБ). [49]

• По состоянию на 1 мая 2015 года в Таджикистане было зарегистрировано 580 СМИ; 378 из них были негосударственными СМИ, в том числе частные, публичные, независимые и не субсидированные. [50] Независимые СМИ функционируют как под финансовым, так и государственным давлением. В Таджикистане работают 44 теле- и радиостанций, из которых 28 являются негосударственными, однако только телеканалам, контролируемым государством, и восхваляющим правящую партию дано право вещать по всей стране. [51] Большинство людей имеют доступ к международным, преимущественно российским, каналам через спутниковое телевидение. Тираж газет в стране - небольшой, причем государственные газеты имеют наибольший тираж. Большинство независимых агентств печатаются тиражом в 4000 единиц в неделю, однако тираж государственных газет "Минбари халк" и "Джумхурият" превышает 30000 экземпляров. [52] Подобная динамика наблюдается и с электронными СМИ, где 92 процента локально зарегистрированных СМИ находятся в государственной собственности. [53]

• По оценкам, 17 процентов населения регулярно пользуются Интернетом.[54] Так как интернет приобрел популярность среди таджикистанцев, и стал форумом для обсуждения политических вопросов, Государственная служба связи, которой руководит член семьи Рахмона Бег Зухуров, регулярно блокирует сайты и социальные сети, которые транслируют критику властей. В феврале 2017 года прокурор Генерал Юсуф Рахмон сообщил, что в 2016 году правительство заблокировало более 2000 «радикальных» сайтов. [55] Хотя блокировки YouTube, Facebook и других социальных сетей, проводимые с мая 2016 года были отменены через год, в мае 2017 года, многие новостные сайты, в том числе Akhbor, Payom и Ozodagon остаются заблокированными. [56] В июле Верхняя палата парламента утвердила новое законодательство, разрешающее правоохранительным органам легально получать данные об онлайн-активности и текстовых сообщениях граждан страны. Эти изменения в «Закон об оперативно-розыскной деятельности» были введены после того, как депутат Джурахон Маджидзода заявил, что более 80 процентов тех, кто пользуются интернетом, «посещают нежелательные сайты, принадлежащие экстремистам и террористическим организациям».[57] В августе Министерство внутренних дел создало новое ведомство для борьбы с экстремизмом в интернете, подчеркивая, что это является приоритетом для правительства.[58]

• В декабре местный судья приговорил журналиста Хайрулло Мирсаидова к двум месяцам лишения свободы за растрату, подделку документов, и разжигание межнациональной и религиозной розни.[59] По этим обвинениям, Мирсаидов может быть приговорен к лишению свободы на срок до 21 года. Мирсаидов был арестован после того, как опубликовал письмо, обвиняющее местного чиновника в вымогательстве взятки в размере 1000 долларов от комедийной труппы, которую он возглавляет.

Местное демократическое управление

• Местные органы власти Таджикистана служат расширением полномочий центрального правительства. Страна разделена на четыре административные области (вилояты) с ограниченной автономией. Далее, эти области, в дополнение ко множеству городов и сел, разделены на 58 районов (нохия) и 406 муниципалитетов (джамоат). Хотя Конституция 1994 года предоставила Горно-Бадахшанской области статус автономии, на практике центральные власти урезали эту автономию.

• В последние годы центральное правительство взяло под свой более жесткий контроль территории, которые пользовались некоторой автономией, такие как Раштскую и Горно-Бадахшанскую области. Это процесс консолидации власти происходил при помощи принуждения и кооптации. Власти насильно сместили местных лидеров и их сторонников. Многие из этих местных лидеров воевали вместе с оппозицией во время гражданской войны, и были включены в правительство в рамках мирного соглашения 1997 года, но потом были заменены людьми с большей лояльностью к центральной власти. [60] Хотя с 2009 года существует Закон о местном самоуправлении, центральная власть сохраняет жесткое управление регионами. Этот Закон содержит положения, согласно которым муниципальные советы могли составлять свои собственные бюджеты и избрать лидеров джамоатов, но правительство, не разработало механизма для реализации этих положений, несмотря на получение на эти цели миллионов долларов донорской помощи.

• Следуя практике централизованной власти Советского Союза, президент Рахмон назначает руководителей областей и районов. В январе Рахмон назначил своего старшего сына Рустама мэром города Душанбе. Рустам заменил Махмадсаида Убайдуллоева, который занимал эту должность с 1996 года и, которого многие считали вторым по счету самым влиятельным человеком в стране. Убайдуллоев до сих пор возглавляет Верхнюю палату парламента. Вскоре, после того, как он был вынужден уйти в отставку, Агентство по государственному финансовому контролю и борьбе с коррупцией начало официальное расследование растрат в мэрии во время его пребывания в должности. [61] С вступлением в должность мэра, Рустам утвердил новый Генеральный план развития Душанбе до 2025 года, предусматривающий 30-процентное увеличение территории города, отремонтировал 50 общественных мест, и построил ряд новых административных зданий.[62] Не вся его политика оказалась популярной. Его указ о поэтапном отказе от 20000 коллективных такси города (маршруток), в пользу автобусов были встречены с гневом, а 12 апреля один водитель маршрутки перерезал себе горло перед зданием мэрии.[63] Граждане также озвучили опасения по поводу сноса исторических зданий, и удаления деревьев вдоль городских бульваров, намеченных в генеральном плане. [64]

• Примерно 70 процентов населения Таджикистана проживает в сельской местности. Сельскохозяйственное производство, в основном производство хлопка, составляет почти 20 процентов ВВП страны, и в этом производстве заняты две трети рабочей силы страны.[65] С 1997 года земля постепенно приватизируется. Хотя все пахотные земли принадлежат государству, в настоящее время 83 процента этих земель обрабатываются 108 035 частными дехканскими (крестьянскими) хозяйствами. [66] В августе 2016 года президент Рахмон подписал новый Закон о дехканских хозяйствах, разработанный при поддержке USAID.[67] Закон признает дехканские хозяйства юридическими лицами, и расширяет права акционеров на продажу продуктов, установление цен, и строительство сооружений на земле.[68] Несмотря на эту земельную реформу, сохраняются коррупция и проблемы с управлением. Фермеры имеют право подать петицию в районный Земельный комитет для определения своей доли земли в колхозе, однако многие дехканские хозяйства являлись частными только номинально, а на практике их хозяйства носили коллективный характер.[69] Финансовые выгоды от сельского хозяйства в Таджикистане, в большинстве своем принадлежат посредническим инвестиционно-монопольным фирмам, которые действуют как ростовщики, предоставляя фермерам агрономические ресурсы по завышенным ценам, и резервируя для себя право на годовой урожай по низким ценам. [70]

Судебная система и независимость

• Система правосудия в Таджикистане остается сильно политизированной. Судебные процессы над политическими оппонентами проходят за закрытыми дверьми, а разбирательства не прозрачны. Правосудие применяется избирательно: лояльные чиновники пользуются безнаказанностью, а потенциальным соперникам грозит наказание. «Экстремизм» остается слабо определенным в Законе об экстремизме и в Уголовном кодексе, что позволяет властям обозначать экстремистом любого, кто воспринимается правящей элитой как потенциальный конкурент.

• Все более опасной профессией в Таджикистане становится профессия юриста. После введения новой системы лицензирования в 2015 году, адвокаты были вынуждены сдавать экзамены, установленные Министерством юстиции. В результате, число зарегистрированных юристов к маю 2017 года сократилось с 1500 до 600 человек.[71] Власти продолжают инкриминировать адвокатам соучастие в преступлениях тех, кого они защищают. С 2014 года правительство заключило в тюрьму семь адвокатов-правозащитников.[72] Бузургмехр Ёров и Нуриддин Махкамов, которые защищали своих клиентов, обвиняемых в экстремизме, в том числе членов оппозиционной Группы-24 и Исламской партии возрождения, в октябре 2016 года были судимы за закрытыми дверями и приговорены к 23 годам и 21 году тюрьмы соответственно. [73] В марте суд продлил наказание Ёрова еще на два года за «неуважение к суду» после того, как он заявил на суде, что «общество испорчено группой невежественных людей, считающих себя мудрейшими», - цитата из поэмы персидского поэта XI века Авиценны.[74] В августе, в нарушение новой статьи Уголовного кодекса, принятой в октябре 2016 года, суд добавил еще три года к приговору Ёрова за «публичное оскорбление Лидера нации» Эмомали Рахмона.[75] Много юристов уже покинули Таджикистан. В январе месяце страну покинула Муаззама Кодирова, защищавшая Ёрова во время его первого судебного разбирательства, после того, как она получила угрозы за обсуждение дела Ёрова с зарубежными СМИ.[76]

• Таджикистан использует следственную и полицейскую систему, основанную на признании, и правоохранительные органы часто применяют пытки для получения признательных показаний, хотя Верховный суд официально это отрицает. В первые шесть месяцев 2017 года Коалиция гражданского общества против пыток и безнаказанности зарегистрировала 38 случаев пыток и жестокого обращения со стороны правоохранительных органов. [77] Это вероятно, сильно заниженный масштаб проблемы, так как многие инциденты остаются незарегистрированными из-за страха репрессий. Жестокому обращению особенно подвержены те, кто задерживаются по политически мотивированным обвинениям. Ряд оппозиционных активистов жаловались на то, что их пытали в тюрьмах.[78] Например, заключенный в тюрьму адвокат-правозащитник Бузургмехр Ёров заявлял, что его охранники неоднократно избивали его в тюрьме.[79]

• Основанная на призыве армия Таджикистана поддерживает культуру неуставных отношений и издевательств. Каждую осень армейские силы призывают в армию 15 000 молодых людей призывного возраста, часто похищая их с улицы. [80] В результате дедовщины каждый год погибает немалое число новобранцев. В последние годы правительство пытается положить конец этому явлению, преследуя виновных. Так, в марте, после самоубийства солдата, которого командир взвода пограничной службы Ёрибек Саидзода неправомерно обвинил в краже, приговорен к девяти годам лишения свободы за вымогательство и злоупотребление властью. [81]

Коррупция

• Непотизм, кумовство, вымогательство и получение взяток государственными чиновниками пронизывают все уровни таджикского общества. Начиная от небольших взяток, выплачиваемых дорожной полиции, и кончая взятками, которые выплачивают семьи, чтобы избежать обязательной военной службы своих сыновей, коррупция стала частью повседневной жизни населения страны. Таджикистан остается непотической клептократией, так называемым «nepotocracy». Небольшая группа семей, близких к президенту, доминирует в политике, на внутреннем рынке, и во внешней торговле. Бизнес и политика неразрывно связаны между собой. Контроль над государственными органами позволяет президентской семье не соблюдать правила, или избегать уплаты налогов и тарифов предприятиям, находящимся под их протекторатом. В то же время, те же государственные органы используются для того, чтобы посредством штрафов за нарушение правил, и обвинений в коррупции вытеснить из бизнеса конкурентов.[82] Те, кто бросают вызов президентской семье сталкиваются с серьезными последствиями. В октябре, после критики со стороны президента Рахмона, полиция арестовала Раджабали Одинаева, руководителя сети АЗС Umed-88, обвинив его в мошенничестве и уклонении от уплаты налогов.[83] Сейчас, после задержания Одинаева, в отрасли доминирует компания Фароз, принадлежащая зятю президента Шамсулло Сохибову.[84]

• Президент назначил на руководящие посты в правительстве многих членов своей семьи. Старший сын Рахмона Рустам Эмомали, которому в декабре 2017 года исполнилось 30 лет, был назначен мэром Душанбе в январе 2017 года.[85] Ранее он занимал руководящие должности в Государственном агентстве по финансовому контролю и борьбе с коррупцией, а также в Таможенной службе, и сейчас рассматривается многими как потенциальный преемник президента. В сентябре 2009 года Рахмон назначил свою тогдашнюю 30-летнюю дочь Озоду Эмомали, на должность заместителя Министра иностранных дел, и затем, в 2014 году повысил ее в должности до первого заместителя Министра. В январе 2016 года Рахмон назначил Озоду главой Администрации президента, а в июне 2017 года она стала Государственным советником юстиции.[86] Муж Озоды, Джамолиддин Нуралиев назначен первым заместителем Министра финансов в 2008 году, а в 2015 году он становится заместителем председателя Национального банка.[87] Шурин Рахмона, Хасан Асадуллозода, контролирует крупнейший частный банк Таджикистана Орион, и владеет авиакомпанией и фирмой, которая поставляет бокситы для государственного предприятия страны – алюминиевого завода Talco.[88]

• Чиновники укрепляют свои позиции, вступая в брак с детьми первой семьи. Старшая дочь Рахмона Фируза, вышла замуж за сына семьи Сохибовых, сфера интересов которых цемент и энергия.[89] Еще одна дочь, Парвина замужем за сыном бывшего министра энергетики Гула Шерали. Шестая дочь Рахмона, Зарина, которая стала вице-председателем банка Ориён в июле 2017 года, замужем за Сиёвушем Зухуровым,

сыном начальника Службы связи.[90] В ноябре одна из внучек Рахмона вышла замуж за внука губернатора Согдийской области Абдурахмона Кодири. Этот брачный союз стал первым союзом между президентской семьей и северной элитой, доминировавшей в республиканской политике во времена Советского Союза.[91] Другие родственники занимают руководящие должности в налоговой службе, дипломатической службе и местном правительстве.

• Родственники президента контролируют ключевые отрасли, включая хлопок, цемент, алюминий и энергетику. Коррумпированные чиновники использовали оффшорные счета, чтобы выкачивать миллиарды долларов из государственных банков и предприятий. Например, контролируемый государством алюминиевый завод Talco принадлежит компаниям на Британских Вирджинских островах.[92] Вместо того, чтобы реинвестировать в государственный бюджет, Talco используется ведущими чиновниками как секретный фонд для частных затрат. Ранее Международный Валютный фонд (МВФ) подсчитал, что около 3,5 млрд. долларов США, или более трети годового ВВП страны, были переведены на оффшорные счета.[93]

• Устав от условий, выполнение которых требуется для получения внешней поддержки инвестиционных проектов со стороны международных финансовых учреждений, таких как Всемирный банк и МВФ, правительство обращается к рынку облигаций, привлекая деньги инвесторов без посредников. В августе, получив рейтинг от S&P Global Ratings, правительство выпустило еврооблигации на сумму 500 миллионов долларов для финансирования Рогунской ГЭС, привлекая тендер в 4 миллиарда долларов.[94] Успех этой продажи создает обеспокоенность такого рода прецедентом. Сбор денег таким способом может позволить правительству обходить условия кредитования, требуемые многими донорами, и безнаказанно продолжать свои коррупционные практики.

• В докладе Организации Объединенных Наций за 2012 год указывалось, что доходы от незаконного оборота героина в стране через 1350-километровую границу с Афганистаном были эквивалентны примерно одной трети легального ВВП Таджикистана.[95] Другие эксперты дали более осмотрительную оценку от 20 до 30 процентов.[96] Сотрудники правоохранительных органов в 2016 году изъяли всего 3,43 тонны незаконных наркотиков, что на 27 процентов меньше изъятых наркотиков в 2015 году, в то время как через границу ежегодно проходит около 100 -115 тонн героина и опия.[97] Такие низкие показатели изъятия можно объяснить низкими зарплатами и культурой коррупции в государственном секторе.

• Пока коррупционеры грабят государство, власти утверждают, что борются с коррупцией. В апреле полиция задержала 17 сотрудников Государственного агентства по финансовому контролю и борьбе с коррупцией, в том числе заместителя руководителя этого агентства.[98] После расследования, в июле-сентябре месяцах эти

сотрудники были приговорены к тюремному заключению на срок от 7 до 15 лет.[99] В октябре высокопоставленный чиновник из Министерства экономического развития и торговли был задержан по подозрению в получении взятки на сумму 490 тысяч долларов.[100]

Автор Эдвард Лимон является научным сотрудником Отдела политических

наук Колумбийского университета.