Озоди: Сегодня Комиссия по выборам и референдумам Таджикистана объявила предварительные результаты голосования. По этим результатам, которые, откровенно ввергли в шок многих, самая многочисленная оппозиционная сила – Партия исламского возрождения Таджикистана получила чуть более 1 процента голосов и не смогла пройти в парламент. Что вы думаете на этот счет?
Харасти: К сожалению, мы не можем комментировать результаты выборов, в особенности, не можем давать политическую оценку. Наша миссия ограничивалась наблюдением за выборами. В тоже время, должен сказать, что наша миссия собрала достаточный доказательный материал, по которому следует, что грань между правящей партией, президентом, правительством и избирательной комиссией была размыта. Приведу такой пример. Пресса во время освещения выборного процесса, в 90 % случаев, если не больше, писала о работе правящей партии, правительства или работе избирательной комиссии. Только в 2 % случаев опубликованные материалы касались всех вместе взятых партий. Мы должны отметить, что работа партий совершенно не освещалась в информационных программах. Пресса - это только один пример. Кроме того, мы видели, что выборное законодательство было ограничено в отношение двух партий – ПИВТ и СДПТ, в то же время партия под руководством президента это право использовала повсеместно. К примеру, на пропагандистских плакатах правящей партии, развешанных везде по городу Душанбе, в основном, был представлен лидер этой партии, он же президент страны. Именно это и делает неясными очертания границ между политической партией и правительством.
Озоди: Мы запечатлели много моментов, когда, к примеру, один избиратель бросал в урну сразу несколько бюллетеней, проголосовав за несколько других человек. Скажите, эти голоса также были учтены, или же избирательная комиссия аннулирует их?
Харасти: В день выборов 230 наших краткосрочных наблюдателей приняли участие на голосовании в 800 участках. Мы видели, что, к сожалению, многократные голосования действительно имели место. Наряду с этим, были отмечены и такие нарушения, как фальсификация бюллетеней, голосование одного человека за членов своей семьи. К сожалению, никаких легальных мер против этих проявлений принято не было. Именно благодаря этим фактам, результаты голосования проверить невозможно. Когда мы видим закон и сравниваем с тем, что происходит в реальности, то понимаем, что на самом деле определить реальное желание избирателей невозможно. К сожалению, это так. Я верю в то, что народ жаждет честного подсчета, но мы так и не смогли это увидеть в день голосования.
Озоди: Об этом говорили и лидеры политических партий, членов которых не допустили к процессу подсчета голосов.
Харасти: Как я и сказал, в день выборов сам процесс голосования не был прозрачным. Только в каких-то незначительных случаях мы видели, что наблюдатели от партий участвовали во всех этих процессах, то есть они были свидетелями того, как после голосования были открыты урны и как проходит подсчет голосов. На самом деле, в большинстве случаев представители партий не были допущены к подсчету голосов или же их держали поодаль. Присутствие членов лишь одной партии во всех этих процессах не позволяет доверять результатам голосования. К примеру, протоколы с результатами голосования на участках, которые должны тут же отправляться в Центральную комиссию по выборам и референдумам, не были показаны наблюдателям. Во многих случаях, как отмечают наблюдатели, протоколы голосования были отправлены не в комиссию, а в неизвестное место. Мы даже не знаем, куда именно они были отправлены. Именно поэтому мы считаем, что существует множество причин считать результаты выборов невозможными для проверки.