«Не хотела слышать о смерти матери»
Озоди: Вы всегда с болью вспоминаете о своем детстве, подчеркивая, что именно этот период стал судьбоносным в вашей жизни. Расскажите об этом.
Гулрухсор: Именно тогда я потеряла мать. Она умерла во время родов, прямо на моих коленях. Я сказала бабушке в тот момент: «Скажи ей, пусть подвинет голову с моих ног, мне очень больно». Даже сейчас, когда я вспоминаю об этом, у меня болят ноги. Эта история в корне изменила меня. Я потом никогда не знала детства.
Озоди: Вы не знаете причину смерти матери?
Гулрухсор: Мама и сама не понимала, что умирает. Бабушка сказала, что ее дочь умерла. Она была ее единственной дочерью. Бабушка вышла в другую комнату найти платок, чтобы перевязать ей подбородок. А потом сама упала и потеряла сознание. Я поняла, что случилась трагедия. Это горе переродило меня. Я родилась, чтобы почувствовать себя сиротой. Потом я бросилась с высоты двух метров. Целый год болели ноги. Ходила на могилу к матери. А когда услышала, что кто-то сказал, что «у нее умерла мать», возненавидела того человека. До сих пор ненавижу. Не хотела слышать этих слов.
Озоди: Если вы считаете эту смерть началом вашего поэтического рождения, почему ваши первые стихи были о весне, а не о маме?
Гулрухсор: Я мечтала, чтобы весна, как моя мать, как цветок поднялась вновь из пыли и родилась снова. Я и сейчас говорю, что моя мать, как тюльпан, лежит на вершине. Я утешала себя обманом, что мама вновь придет на этот свет.
"Мы не привыкли бороться за свое счастье…"
Озоди: Вы выросли в селе Яхч, где еще тогда большинство придерживалось более консервативных взглядов. Как вам удалось вырасти там и стать независимой и современной женщиной?
Гулрухсор: Мы привыкли винить других в своих бедах и недостатках. Мы не пытаемся сами добиваться своих целей и реализовывать мечты. Я не общество виню, а человека в том, что тот не достиг в жизни ничего.
Озоди: С другой стороны, как женщина, воспитанная при патриархальных устоях, может что-то изменить для себя?
Гулрухсор: В нашей семье, слаба Богу, никто не противился чьему-то росту. Мой отец был интеллигентным человеком, у деда была медресе. В школе я пела, играла на инструментах, сочиняла песни. Я была как поток воды, которому никто не мог перекрыть путь. Никто не может обеспечить нам
будущее, кроме нас самих. Это наши мечты, это лишь наша любовь, и жизнь – она дана только нам самим. Мы должны сами проживать свою жизнь, осуществлять свои мечты и добиваться своих целей.
Озоди: Тогда почему сегодня многие женщины в Таджикистане забывают про свои права, даже свои права по шариату?
Гулрухсор: Причина в бедности. Половина тех, кто вынужден сожительствовать с нелюбимыми, бедны и им некуда податься. Кроме того, многие просто неграмотны. Они думают, что если они промолчат и перетерпят, то это и есть культура и права. Я слышала, что когда одна молодая учительница потребовала повысить зарплату, ей сказали, что появилась вторая Гулрухсор Сафиева. Я не хочу, чтобы мой народ молчал и терпел. Из этих людей можно слепить все, что угодно. Но мы не должны этого делать.
Озоди: Сегодня немало молодых людей, которые якобы, ради осуществления своего «шариатского долга», готовы ехать в Сирию. Что вы думаете на этот счет?
Гулрухсор: Когда в сердце пусто, когда в душе пусто, когда люди видят, что говорят одно, а делают по-другому, они идут на все. Те, кто сегодня едет в Сирию, не смогли найти ответы на свои вопросы. Им не смогли дать ответ ни отцы, ни соседи, ни общество. Когда я услышала, что кто-то отправился в Сирию, я пожалела не его мать, а сына. Если парень не понял зачем он пришел на этот свет и куда ему идти, что ему остается делать? Мы должны иметь общество, которое было бы способно дать молодым людям надежду. Они должны знать, что в школе могут получить хорошие знания, что они, получив диплом за рубежом, смогут пригодиться на родине. Если ты несчастлив дома, тогда и общество не может быть счастливым.
Озоди: Как по-вашему молодые люди должны выстраивать свои отношения с Богом?
Гулрухсор: Отсутствие веры еще не означает отрицание. Человек должен понимать зачем, куда и в каком направлении двигается. Зачем он родился на этот свет и куда этот путь его приведет? Если человек будет способен ответить на эти вопросы, он будет чувствовать себя счастливее.
«Интеллигенция должна определять политику государства»
Озоди: Сегодня часто задаются вопросом о роли интеллигенции в обществе. В чем, на ваш взгляд, заключается эта роль и какие отношения у интеллигенции должны выстраиваться в отношении политики государства?
Гулрухсор: Необходимо поддерживать позитивные шаги и не соглашаться с тем, что неприемлемо. Мы пережили войну, в которой почти каждая семья потеряла одного своего представителя. К сожалению, в крови у многих сохранился страх. Я называю гражданскую войну в Таджикистане «войной против света». Много было потерь и среди интеллигенции. Они до сих пор хранят страх. Есть и среди европейцев народы, пережившие жуткие войны. Эти страны закрыли свои двери. Вот и наша интеллигенция боится, что кто-то постучится к ним в дверь и уведет их из дома. Стучались и в мой дом, и я знаю, кто хотел моей смерти. Власти тоже их знают, но ничего не предпринимают. Пусть оставят их в покое. Все мы – жертвы. Но я уверена, что интеллигенция должна определять политику государства. Каждый поэт, писатель, мыслитель, равно, как и политик должны уметь отвечать за свои слова. А не говорить об одном дома, а о другом – на улице. Это и разрушает общество. Легче всего критиковать, еще легче - всегда– хвалить. Именно этим сегодня занимаются многие наши представители интеллигенции. Не все, конечно. Но это приводит к национальной трагедии. А народ наивен и верит им.
Озоди: Сегодня в Таджикистане сложилась ситуация, когда поэт из соображений безопасности, старается избегать критических тем.
Гулрухсор: Я не скажу за других, но я ни во времена СССР, ни сегодня не сталкивалась с ситуацией, когда за опубликованные стихи или мысли сталкивалась с проблемами. Конечно, это не одно и тоже, когда ты говоришь и публикуешь что-то. У меня масса неопубликованных работ.
Озоди: Способно ли новое поколение поэтов и писателей в Таджикистане изменить что-то в обществе, как когда-то сделали это вы, Лоик и Бозор?
Гулрухсор: Мы ничего не сделали, ни я, ни Лоик, ни Бозор, ни Каноат. Все, что было сделано, это заслуга общества. У общества свой исторический путь развития, которое воспитывает своих героев. Мы лишь передали то, что хотело сказать общество. Тем не менее, мы не смогли передать все, что нужно было сказать. Этого мало и недостаточно. Поэт обычно говорит важные слова перед смертью, подобно Руми.
Озоди: Поэт может быть политиком?
Гулрухсор: Если ты личность, то политиком тебя делает общество. Много было хороших поэтов, но они не смогли стать личностями. Они думали лишь о себе.
«Если им хочется понять меня, пусть читают мои стихи»
Озоди: В начале войны в Таджикистане о вас вашей роли тоже было много суждений, кто-то даже обвинял вас в разжигании войны. Что вы на это ответите сегодня?
Гулрухсор: Это вопрос отношений поэта и общества. Моя вина в том, что я защищала женщину. В 1990-х годах президенту пожаловались на меня. Я
думаю, история сама расставит все по местам. Если им хочется понять меня, пусть читают мои стихи.
Озоди: Наверное, дело в том, что вы были активны в те годы, призывали народ к самопознанию?
Гулрухсор: Я никого ни к чему не призывала. Общество уже было подготовлено к этому. Мы лишь передавали эти мысли. Я всегда была активной в литературной деятельности. Такой и останусь, до смерти. Если кто-то хочет заткнуть рот поэту, у него ничего не выйдет.
Озоди: Почему, как вам кажется, национальное движение в Таджикистане не смогло добиться успехов?
Гулрухсор: Национальное движение никогда не сможет добиться успехов. Представители интеллигенции обязательно понесут потери. Их непременно устрашат и им будут угрожать. Почему национальные движения никогда не будут успешным? Потому что они несут в себе огонь и разрушение. Где-то в Европе построили солнечные батареи. Человек всегда будет нуждаться в солнце. Там, где его нет, создадут искусственным путем. Но когда горит огонь, его очень легко погасить. Можно убить и искусственное солнце. Но уничтожить Солнце в небесах, невозможно.
«Роль мира бесспорна»
Озоди: Сегодня можно слышать разные высказывания о мире, достигнутом в 1997 году. Что это за дата для вас?
Гулрухсор: А что спорить? Мир это и есть мир. Это событие показало величие нации. Это был хороший мир. Я принимала участие на всех переговорных процессах и в Москве, и в Бишкеке. Меня не звали, но я шла. Я тогда им говорила, что все вы жаждете власти, кресел, а в чем наша вина? Почему я должна жить вдали от мужа и сына? Быстрее уже договаривайтесь, чтобы мы вернулись в свои дома. Наша нация – миролюбива, она ни на кого не нападает. Мы должны беречь этот мир.
Озоди: Как можно описать политические реалии тех лет, когда каждая сторона придерживается своей правды?
Гулрухсор: Любая война начинается с пули. Пусть простят меня герои, но на самом деле в войне не может быть реальных героев. Эта ситуацию превращает людей в трусов, предателей или героев.
«Я не испугалась своих убийц»
Озоди: Когда вы сами почувствовали силу оружия?
Гулрухсор: Когда мой сосед указал на мою дверь моим убийцам.
Озоди: Что вы сказали своим убийцам?
Гулрухсор: Почему вы пришли без иголки? Они не поняли меня. Я сказала им, что достаточно одной иголки, чтобы убить меня. А вы пришли с четырьмя автоматами, ножами, четырьмя гранатомётами. Я не испугалась их.
Озоди: Но вы не покинули Душанбе? Вы не думали, что война безжалостна?
Гулрухсор: Я знала, что меня хотят убить. Но я каждый день мыла голову, красила губы и одевала новую одежду. При любом шуме, я была уверена, что пришли убивать меня. Я не хотела уходить из дома. Я ждала своих убийц дома.
«Хватит уже стоять на паперти!»
Озоди: Как-то в беседе с «Российской газетой» вы назвали трудовых мигрантов политиками. Как вы думаете, власти понимают это?
Гулрухсор: Должны понимать. Они возвращаются сильными личностями. Человек, покидающий свой дом, в первую очередь, создает себя сам. Он едет не только за куском хлеба. Он едет в поисках разума, в поисках лучшей доли для своей семьи. Мне один из таких ребят построил дома русский камин. Уже это имело некий политический смысл, потому что он проявил уважение к модели, которую построил. Это было политическое искусство, политика хлеба. Вы знаете, что политика хлеба это самая ужасная политика?
Озоди: Вы часто говорили, что таджик не протягивает руку на паперти. Вы и сейчас уверены в этом?
Гулрухсор: Последние годы мы были вынуждены просить подаяния. Хватит уже стоять на паперти! Как может народ, чье название начинается со слова «тоҷ» (“корона”), просить подаяние? Мы не должны этим заниматься.
Озоди: Вы утверждаете, что «терпение спасло народ». Но есть и другое мнение, что терпение погубило нас.
Гулрухсор: Терпение еще никого не погубило. Тот, кто не смог избежать пули, он не смог перетерпеть. У него не было другого выхода. Терпение позволяет человеку остановиться и на мгновение задуматься о прошлом и настоящем. Но терпение – это очень тяжкий труд, которое дано не каждому.
Озоди: Как вы оцениваете последние политические взаимоотношения Ирана и Таджикистана?
Гулрухсор: Плохо. Иран - это наша мать. Иран – это наши корни. Иран – это основа. На меня клевещут за то, что часто говорю: «Я – арийка». Человек, не помнящий о своих корнях, не уважает собственную мать. В годы войны иранцы помогли нашим беженцам и сейчас помогают. И сейчас они отзываются о нас с любовью. Что бы ни говорили, Иран никогда не был против нас, не искал в нас интереса и не нуждался в нас. Те, кто желает столкнуть нас, ошибается. Нельзя оттолкнуть друг от друга двух братьев или дите от матери.
«Суверенное государство должно было построить уже 40 своих ГЭС»
Озоди: Иногда вас обвиняют в том, что вы были против строительства Рогунской ГЭС. Как появились эти разговоры?
Гулрухсор: Это очень серьезная тема, она имеет и политический смысл. Когда стали выселять людей из Чордара в Эсанбоя, людей просто оставили без крыши над головой. Они пришли ко мне. Я тогда обратилась к руководителю страны - он и сейчас жив - и спросила его: «Когда ты умрешь, где тебя похоронят?». Оттуда и начались эти разговоры. Я сказала им, что вы бросили людей под открытым небом, прямо на улице. Сперва постройте им дома, а потом и выселяйте из домов. Он мне ответил: «Где нам найти им дома? Нам и самим негде жить». Тогда я сказала, что не позволю им это сделать. Постоянно обвиняют меня в том, что спасаю свое село. Мое село расположено на высоте 2000 метров над уровнем моря. Если вода и пополнится, она не дотянется до людей. Если я представляюсь как народная поэтесса, почему должна говорить лишь за жителей Яхча? Пусть им будет стыдно, что за 25 лет независимости так и не смогли завершить строительство ГЭС, и не надо все пеняют на меня. Им не стыдно? Ради Бога! Суверенное государство должно было построить уже 40 своих ГЭС. Вы восстановите СССР, построим и ГЭС. Стыдно говорить, что мол, «Гулрухсор не позволила». Как может одна поэтесса, Гулрухсор, воспрепятствовать строительству ГЭС?
ОРИГИНАЛ ИНТЕРВЬЮ С ГУЛРУХСОР САФИЕВОЙ НА ТАДЖИКСКОМ ЯЗЫКЕ ЗДЕСЬ