Но после крупного теракта в "Крокус Сити Холле" в Москве, в котором российские следователи обвиняют нескольких граждан Таджикистана, жизнь таджикских мигрантов осложнилась не только в России, но и в Турции, где власти возобновили визовый режим для граждан Таджикистана. При этом по закону те таджикистанцы, кто на этот момент уже находились в Турции, обязаны вылететь в Таджикистан и подать на турецкую визу у себя в стране, без гарантии ее получения.
Телеканал "Настоящее Время" поговорил с гражданами Таджикистана, которые живут и работают в Турции. Мы спросили их о том, чем они занимаются и в каком статусе, как на их жизнь повлиял теракт в Москве и что они будут делать дальше. Множество таджикистанцев признались, что на родину уехать за визой не могут, по разным причинам – от денежных до политических. Но и в Турции по новым правилам им часто легально оставаться невозможно.
*****
Внимание Турции к выходцам из Таджикистана не случайно резко выросло после теракта в Москве. Как выяснили вскоре после теракта турецкие СМИ, двое обвиняемых в совершении теракта в "Крокус Сити Холле", Шамсиддин Фаридуни и Саидакрами Рачабализода, некоторое время до теракта жили в Стамбуле в районе Фатих.
Один из подозреваемых прожил в Фатихе около двух недель, второй – больше месяца. Оба вылетели в Москву в один день – второго марта. Чем они занимались в Турции, репортеры так и не выяснили. Но политики, которые участвовали в предвыборной гонке за кресло мэра Стамбула, сразу подняли вопрос: как и откуда в Турцию попадают таджикистанские мигранты и чем они занимаются? Некоторые даже заявляли, что местные жители им жалуются, что в их районе существуют некие "спящие ячейки" из таджикистанцев и других иностранцев, которые в прошлом контактировали с террористическими организациями.
"В нападении в аэропорту, недавно в нападении на церковь – везде участвовали таджикистанцы. Таджикистанцы превратили Стамбул в ринг, где между собой сводят счета международные террористы", – заявил политик Махир Полат, экс-кандидат на пост мэра Стамбула.
Сколько всего граждан Таджикистана находятся в Турции – сказать сложно даже приблизительно. Официально это очень небольшая цифра, от двух до пяти тысяч человек (по данным Минтруда Таджикистана). На деле их гораздо больше: ведь безвизовый режим, который долго действовал между Таджикистаном и Турцией, не давал возможности вести статистику въезда.
Значительная часть таджикистанцев в Стамбуле живет и работает в Фатихе. Это район навсегда вошел в историю современного Таджикистана еще и по причине того, что именно здесь несколькими выстрелами в упор был застрелен лидер таджикской оппозиционной политической организации "Группа 24" Умарали Куватов. Это произошло пятого марта 2015 года. Киллер сбежал, а заказчик убийства до сих пор неизвестен. Но основанная Умарали Кувватовым "Группа 24" все еще остается в оппозиции к власти Рахмона, а ее членов похищают в разных странах и выносят им приговоры на родине.
В феврале этого года в Стамбуле бесследно исчез Насимджон Шарифов. Спустя месяц там же пропал его соратник Сухроб Зафар. Местонахождение обоих оппозиционеров до сих пор неизвестно.
*****
Однако большинство таджикистанцев в Турции – не политические оппоненты Рахмона, а обычные трудовые мигранты: в Стамбуле и других больших городах Турции они работают на рынках, фабриках или имеют собственный бизнес. Некоторые из них приехали сюда из России, когда отношение к мигрантам там резко ухудшилось.
Авенир: был строителем, стал актером сериалов
26-летний Авенир Гуломносиров раньше работал на стройке в Москве, а в Турции внезапно оказался на съемочной площадке. Сейчас он снимается в новом сериале-боевике, но большинство фильмов, в которых задействован таджикистанец, – исторические мелодрамы. Авенир говорит, что когда-то в России после тяжелых смен на стройке он и сам любил смотреть такие теленовеллы, а теперь участвует в их съемках.
"Когда я пришел, режиссер сказал: "Шапку сними". И добавил на турецком: "Красивый". И сразу мне дали роль капитана, а я тогда даже не знал турецкого, играл немую роль воина, – рассказывает актер. – Сейчас предлагают в других фильмах сниматься, там диалоги есть. Туда попасть можно, но диалог будет с акцентом. Или можно вообще на другом языке говорить, а потом другой голос поставят. Я буду учиться, выучу язык. Потом уже можно сниматься в других фильмах".
Недавно Авенир дал интервью таджикистанским журналистам, и его начали узнавать земляки даже в Турции. Количество его подписчиков в инстаграме тоже выросло – с 62 до почти 12 тысяч за несколько недель. Возвращаться в Москву Авенир теперь не хочет, хотя там у него остались родители и жена с ребенком. В будущем он хочет перевезти семью в Стамбул.
Актер подчеркивает, что жизнь мигрантов из Центральной Азии в России всегда была сложной из-за ксенофобии, но после теракта в "Крокус Сити Холле" она стала еще сложнее.
"Я в России в Курской области в школе учился. Тогда я не видел такого, что меня отличали от кого-то. Вроде все со мной одинаково общались. Но когда я в 2016 году на работу в Россию поехал, тогда уже понял, что ты отличаешься от них, – говорит Авенир. – Недавно смотрел в инстаграме: одноклассники избивают таджика из-за того, что он не русский. Это же нацизм".
"Говорят: таджики – террористы. Ну хорошо, два-три человека совершили [теракт], пусть их и винят, – настаивает таджикистанец. – Наш президент говорит: у террористов нет нации. А они в России из-за двух-трех человек не только нашу нацию, но и казахов, узбеков тоже прессуют".
Изатулло и Фирдавс: актер и каскадер
Пять лет назад из России в Турцию переехал и другой таджикистанец, Изатулло Мирзоев. Он тоже играет эпизодические роли в турецких сериалах, а иногда выполняет каскадерские трюки. На родине Изатулло знают как силача – он двигал зубами автомобили, пытался побить разные рекорды, а еще пробовал сам снимать фильмы. Когда Изатулло понял, что найти спонсоров для этих проектов невозможно, уехал из страны.
"Я с детства был фанатом Салман Хана, индийского актера (звезда Болливуда – НВ), мечтал сняться с ними в фильме. Но я из-за жизненных обстоятельств не мог найти путь к осуществлению своей мечты, – рассказывает Изатулло. – Слава богу, я начал сниматься здесь. И у меня есть большой прогресс, я хочу добиться исполнения своей мечты".
"Когда я сыграл в фильме "Осман", мама увидела меня и заплакала. Она сделала дуа (личная мольба мусульманина на родном языке, обращение к Аллаху – НВ), попросила бога, чтобы я развился как актер. Посоветовала: даже если споткнешься, то нужно подниматься и идти дальше, никогда не сдаваться", – подчеркивает таджикистанец.
Изатулло говорит, что на другой, неактерской работе в Турции, он мог бы зарабатывать больше. Но он не хочет потерять все, чего добился в кинокарьере за последние годы, поэтому учит турецкий и готовится исполнять роли с репликами. Часть того, что зарабатывает, он отправляет на родину: там у Изатулло растут четверо детей. Когда он особенно сильно скучает по дому, идет в таджикское кафе в Стамбуле. Здесь, как он говорит, его любимое блюдо – куртоб, его готовят почти так же, как в его родном городе в Восейском районе Таджикистана.
Фирдавс Бобоназаров – друг Изатулло. Он тоже актер и тоже хочет скорее выучить турецкий язык, чтобы играть в кино главные роли. Оба таджикистанца мечтают, что когда-нибудь станут популярными артистами у себя на родине.
"С детства я смотрел турецкие фильмы, и это как-то оформилось у меня в качестве мечты. У нас в Таджикистане сфера кинематографа не развита. И вот по воле судьбы я приехал сюда, – говорит Фирдавс. – Сперва я здесь, в Турции, хотел поступить в актерский вуз. Но в университете мне сказали, что годовое обучение стоит слишком дорого. У меня не было этих денег, и я не стал поступать. Но потом мне рассказали, что есть актерские агентства, и там, вне зависимости от знания турецкого, тебе помогут попасть в кино".
У обоих таджикистанцев заканчиваются сроки действия визы в Турции: у Фирдавса – меньше чем через месяц, у Изатулло – уже через несколько дней. По закону, для того чтобы легально оставаться в Турции, они должны уехать в Таджикистан и заново подать документы на визу. С приглашением на работу, жильем и оплатой документов им обещают помочь их агенты.
"Конечно, здесь все развито, ты можешь в месяц зарабатывать минимум 1000 долларов. Здесь намного лучше, чем на родине, – говорит Фирдавс Бобоназаров. – Там у нас зарплаты маленькие. Когда вышел указ о введении виз, все насторожились. Ведь не у всех есть возможность оформить визу. Раньше было свободнее. Сейчас способ получения визы станет сложнее, особенно пострадают трудовые мигранты: не всем будут выдавать визы".
Фирдавс и Изатулло говорят, что следят за новостями и видят, как растет нетерпимость по отношению к трудовым мигрантам из Таджикистана и в России, и в Турции. Это их тревожит.
"Я не хочу, чтобы нас называли террористами или убийцами, – подчеркивает Изатулло Мирзоев. – У каждой нации есть плохие люди. Но если турки или русские совершают что-либо, на это обращается меньше внимания. А когда задерживают таджикистанцев, это начинают муссировать в СМИ. Из-за этого страдает имидж таджикистанцев".
Диловар, помощник повара
Диловару 22 года, он этнический узбек из Вахшского района Таджикистана, работает помощником повара в одном из кафе в Стамбуле. Именно к нему Изатулло ходит на куртоб.
"Это блюдо называется куртоб, это наше национальное блюдо. Я его обожаю. Каждый таджикистанец любит куртоб. В какой бы стране ни находился таджик, он обязательно постарается найти место, где его готовят, – с гордостью говорит Диловар. – Попробовать наш куртоб приезжают из Измира и других городов. Но конечно, когда его делает мама, это еще вкуснее".
Кроме куртоба он умеет готовить плов, лагман, самсу, да вообще почти все блюда центральноазиатской кухни. Но для местных таджиков именно куртоб – самое любимое блюдо.
"Очень люблю свою работу. Когда я сам готовлю и подаю гостям, они довольны. Это меня мотивирует", – говорит Диловар.
На родине в Таджикистане Диловар заочно учится на финансиста. Говорит, что спустя какое-то время мечтает вернуться домой и жениться. Хотя, по его словам, выбрать жену он может и в Турции – узбечку, таджичку или турчанку, ему это не важно. Главное, по его словам, – чтобы будущая супруга нашла общий язык с его родителями и ухаживала за ними.
Из-за того, что для граждан Таджикистана в Турции ввели визы, оставаться в Стамбуле Диловар, по его словам, теперь не может.
"Когда виз не было, было легче: мы приезжали на три месяца, а потом подавали на документы и за месяц их оформляли, – рассказывает он. – Сейчас мы уже так не можем делать. Раньше граждане Таджикистана могли три месяца находиться в Турции на основании одной печати, а через два с половиной или три месяца после приезда мы просили разрешение на работу, а потом просто продлевали его. Сейчас нет. У меня уже есть разрешительные документы, и я просто продлеваю их. Но тем, кто приехал позже, нужны визы, которые нужно получать в Таджикистане".
Абдильбасид: шеф-повар
Шеф-поваром в таджикском кафе работает узбекистанец Абдильбасид, или просто Аббос, как его привыкли называть коллеги. Попробовать его блюда приходят гости из всех стран Центральной Азии.
"Мы готовим плов, лагман, шурпу, маставу, шашлык. В принципе, все блюда часто заказывают, но чаще всего вроде плов хотят, – рассказывает Аббос Жураев Абдильбассит. – Еще мы готовим казан кебаб, манты, самсы. В наше кафе обычно приходят казахи, кыргызы, русские. Таджики, конечно, тоже. Иногда турки приходят".
"До приезда в Турцию я работал в Казахстане. Они относились ко мне как к брату, постоянно звали в гости. Очень по-доброму ко мне относились. А пока жил в Узбекистане, я постоянно ездил через границу к родственникам и друзьям в Кыргызстан. Где бы я ни был, везде я чувствую себя как дома. Бог ведь нас всех создал мусульманами, мы же все братья", – подчеркивает повар.
Ильхам: администратор кафе
Ильхаму Умитзаде 21 год, он предприниматель и администратор кафе. Владелец ресторана – его дядя. Он оставил бизнес своим племянникам, которые ведут дела не только здесь, но и в туристическом агенстве через улицу. Молодой предприниматель говорит, что с тех пор, как в Турции ввели визы для его соотечественников, в их агентство стало обращаться меньше таджикистанцев.
Как посетители в его ресторане, так и работники на его кухне говорят на удивительном миксе всех центральноазиатских языков: казахском, узбекском, таджикском и кыргызском.
"Когда, например, два человека знают один язык, они могут вместе работать. Но если каждый из них знает еще один язык, то можно работать и с другими – с казахами, узбеками, например. То есть можно сделать в несколько раз больше, – говорит Ильхам. – У нас повар два года работал в Казахстане, так вот он умеет делать казахскую еду. Узбекскую еду у нас и так подают. Мы скоро хотим начать готовить казахскую и туркменскую еду. Например, туркменский плов".
"Нас ведь с детства учили: сила в единстве. Поэтому один плюс один получается не два, а одиннадцать. Вот бы и наши государства так между собой ладили", – замечает он.
Ильхама тревожит введение Турцией виз для таджикистанцев, но он надеется, что это временно.
"Работы у нас стало немного меньше. Но приближается лето... К тому же ведь к нам не только таджикистанцы обращаются, но и узбекистанцы, и граждане других стран Центральной Азии. Для таджикистанцев с введением виз, конечно, сложнее стало. Чтобы приехать в Турцию, им надо бронировать отель, покупать билет в обе стороны, – рассказывает он. – У тех, кто давно тут живет, уже есть документы. Но и те, кто не успел их оформить, тоже вряд ли уедут. У многих здесь родственники, семья, ну и работа. С тех пор как ввели визы, не так много таджикистанцев покинули Турцию".
"Сейчас рейдов против мигрантов в Стамбуле стало намного меньше. Раньше в Кумпкапы, в Аксарае постоянно полицейские спрашивали, есть ли документы, могли забрать в участок для проверки документов. Но после выборов проверок стало меньше", – замечает Ильхам.
За тем, что происходит в России, Ильхам, как и все таджикистанцы, тоже следит. Его земляки в Турции постоянно обсуждают новости о том, как российские силовики устроили очередной жесткий рейд после теракта в "Крокус Сити Холле". То, что после этого власти России начали давить на граждан Таджикистана, Ильхам считает несправедливым. По его мнению, из-за задержания нескольких человек не должны страдать все граждане страны, в том числе те, кто в России находятся легально. Но пока, по его мнению, Душанбе не может ничего противопоставить ни России, ну другим крупным игрокам на мировой арене.
"Мы сами виноваты, наши совершили ошибку. Но мы должны стать сильнее, чтобы на должном уровне отреагировать, – рассуждает Ильхам Умитзаде. – Например, никто ничего не может сделать гражданину Америки. Поэтому нам тоже надо быть сильнее. Нам, конечно, неприятно, что к нашим соотечественникам так относятся. Но это значит, что нам нужно работать, чтобы никто не смог подойти и сказать: "Ты террорист". Если бы у Таджикистана было финансовое или какое-то еще влияние на другие страны, то этого бы не было".
Ильхам говорит, что каждый таджикистанский мигрант, который работает за границей, в конце концов мечтает вернуться домой. Сам он тоже хочет открыть бизнес и в Таджикистане, но пока это только мечты. На родине у него остались не только родители и дом, но и университет, который он так и не окончил: учился Ильхам на отделении эстрадного вокала. Любовь к музыке у Ильхома от отца – тот всю жизнь выступал на различных торжествах.
Баходур: студент, учится на компьютерного инженера
Баходур Рахимов – студент одного из стамбульских университетов, учится на компьютерного инженера. Он шесть лет прожил в России, но уехал оттуда и мечтает жить и работать на родине.
"Моя заветная мечта – окончить университет и служить родине. Найти там работу. Когда я учился в Таджикистане, захотел поучиться в других странах, приехал сюда, чтобы получить знания и какие-то навыки. Но потом хочу вернуться", – подчеркивает он.
"Здесь (в Стамбуле) хорошие условия для студентов. Есть, конечно, трудности. Стамбул считается дорогим городом, дешевых продуктов нет, все дорого, – рассказывает Баходур. – Мне помогают родители, за счет них держусь здесь. Но я думаю, что моя профессия востребована".
В своем университете Баходур – единственный таджикистанец. Он рассказывает, что успел приехать в Турцию еще до того, как она отменила безвизовый режим для таджикистанцев. Но у него, по его словам, есть документы, которые позволяют легально находиться в стране и продолжать получать образование. А еще ему хочется, чтобы граждане его страны чаще выезжали за границу для того, чтобы путешествовать и учиться, а не для того, чтобы работать на низкоквалифицированной работе.
"У меня есть однокурсники из Ирана, Узбекистана, Казахстана, но из Таджикистана никого нет. Я один. В Стамбуле есть таджики, но их очень мало, а после введения визового режима их стало еще меньше. Мне хотелось бы, чтобы наши соотечественники приезжали, учились, снимались в фильмах, были студентами, конечно, этого хотелось бы больше", – замечает Баходур.
А еще молодой таджикистанец постоянно сравнивает Стамбул с Москвой, где он прожил вместе с родителями шесть лет. Российская столица запомнилась таджикистанцу постоянными полицейскими проверками и досмотрами.
"Здесь такого нет. Когда полиция останавливает, я показываю им студенческий документ, и меня отпускают. Никому дела до нас нет. А в Москве даже если документы в порядке, тебя обязательно поведут в участок и перепроверят документы, тратят твое время", – вспоминает он.
"Я в соцсетях много читаю про таджикистанцев. Пишут: таджикистанцы сделали то, таджикистанцы сделали это. Но про то, что таджикистанцы помогли там-то или сделали хорошее дело, говорят нечасто, – замечает Баходур. – Например, в Москве когда таджикистанцы помогают местным, это не тиражируется, это не в топе новостей. Распространяют только криминал, негатив, который ассоциируется с таджикистанцами".
Баходур говорит, что теперь Турция для него – почти вторая родина, а Стамбул – еще один любимый город, который он полюбил за гостеприимство и за море, которого нет дома. Но после того, как власти ввели визы для граждан Таджикистана, такой приветливой, как прежде, страна ему уже не кажется. Студент говорит, что еще труднее приходится трудовым мигрантам, которые уезжают из дома за лучшей жизнью, а потом оказываются там, где им не всегда рады.
