Нефть, бикини, плети и NEOM. Саудовская Аравия и ее путь

Королевство Саудовская Аравия, одно из самых своеобразных и консервативных государств планеты, довольно быстро меняется в XXI веке – оставаясь во многом верным древнейшим традициям. Реформы здесь сочетаются со средневековыми законами, а стремительный технологический прогресс – с публичными казнями на площадях. Что ждет эту страну в ближайшее время, смягчится ли ее законодательство, удастся ли ей сохранить положение одного из признанных региональных лидеров и как эти изменения повлияют и на арабский, и вообще на весь мусульманский мир?

Еще недавно государственное устройство и вся жизнь Саудовской Аравии определялись лишь одним-единственным законом под названием "Основной низам правления". Согласно ему, страна остается абсолютной теократической монархией, управляемой в соответствии с законами шариата потомками первого саудовского короля Абделя Азиза. Но после того, как престарелый король Саудовской Аравии Салман бин Абдул-Азиз Аль Сауд, имеющий титул "Хранитель двух святынь", правящий с января 2015 года, сделал в 2017 году своего сына Мухаммеда наследным принцем, тот де-факто стал истинным главой государства, в котором стали происходить заметные изменения.

Мухаммед бин Салман все последние годы прилагал заметные усилия, чтобы представить Саудовскую Аравию на мировой арене в более позитивном свете, проводя так называемые либеральные реформы и политику большей открытости. Под его влиянием, например, был принят королевский указ, разрешающий саудовским женщинам самостоятельно водить автомобили – водительские удостоверения им начали выдавать с июня 2018 года. Постепенно снимались запреты на посещение женщинами кинотеатров и спортивных мероприятий.

Затем Мухаммед бин Салман сообщил, что Саудовская Аравия к 2030 году планирует ежегодно принимать до 30 миллионов иностранных туристов – и вовсе не только паломников. Уже к 2020 году саудовские власти вложили в развитие туристической отрасли и инфраструктуры не менее 35 миллиардов долларов. В первую очередь – в создание на 50 островах Красного моря, до сих пор почти не освоенных и необитаемых, цепи роскошных пляжных курортов, а также нового футуристического мегаполиса под названием NEOM, с роботизированной системой управления и обслуживания, "зеленой" энергетикой и, главное, собственными местными законами. Общая стоимость этого отдельного проекта, который, по планам Эр-Рияда, должен затмить Лас-Вегас, оценивается в 500 миллиардов долларов.

Однако этого всего явно оказалось недостаточно, чтобы отвлечь внимание мира от вопиющих нарушений базовых прав и свобод человека саудовскими властями. Саудовская Аравия остается, наверное, единственным государством в мире, где каждый год официально совершаются десятки публичных казней – путем отрубания головы на площадях перед городскими мечетями.

Это королевство, которое не терпит свободы прессы и остается одним из крупнейших в мире "тюремщиков журналистов", многим из которых годами даже не сообщается, в чем именно они "провинились". Когда же обвинения известны, они обычно формулируются как "издевательство над родиной", "оскорбление монархии" и "сотрудничество с иностранными организациями". В числе как минимум 35 журналистов, заключенных сегодня в тюрьму в Саудовской Аравии, есть люди, "совершившие смертельную ошибку", всего лишь косвенно поощрив реформы в своих статьях и программах и призывая к дебатам в соцсетях. Среди них есть даже отчаянно бесстрашные (по местным меркам), журналистки, специализировавшиеся на отстаивании минимальных прав женщин.

Убийство критика монаршей семьи, эмигранта, блогера, колумниста Washington Post Джамаля Хашогги (Хашакджи), заманенного в ловушку и в прямом смысле слова разрубленного на куски в здании консульства Саудовской Аравии в Стамбуле, продемонстрировало всю степень ненависти, с которой официальная власть относится ко всем своим критикам. Другим символом деспотического правления Аль Саудов остается блогер Раиф Бадави, находящийся в тюрьме за "оскорбление ислама" с июня 2009 года – и приговоренный к тому же к 1000 ударов плетью, которые он получает постепенно в течение 15 лет.

Влияние Саудовской Аравии во всем мусульманском мире всегда основывалось скорее не на ее политическом, экономическом и военном потенциале, а на особой связи саудовской правящей династии с духом и историей ислама. На территории королевства расположены и Мекка, и Медина, два самых святых места для всех мусульман (в первом – Кааба, во втором – захоронение пророка Мухаммеда в Зеленом куполе в комплексе мечети Масджид аль-Набави). Во время ежегодного хаджа в Мекку (до пандемии COVID-19) стекались не менее 2 миллионов мусульман всех течений ислама. Именно связь Аль Саудов с исламом инстинктивно заставляла многих правителей суннитского арабского мира, да и не только, годами обращаться к Эр-Рияду за постоянными наставлениями, как по религиозным вопросам, так и политическим.

Оставаясь одним из крупнейших в мире экспортеров нефти, за последние десятилетия Саудовская Аравия потратила миллиарды долларов на экспорт собственного "бренда" ислама, то есть ваххабизма, во внешний мир – в первую очередь путем финансирования строительства мечетей и различных религиозно-образовательных центров в разных странах, от Великобритании до Индонезии. Многие из них впоследствии оказались связаны с популяризацией радикальных джихадистских идей, в основном в странах Запада – благочестивая, но не очень образованная и растерянная мусульманская молодежь из эмигрантских семей охотно впитывала проповеди тех, кого считала посланцами истинного лидера исламского мира.

Обо всем этом, о реформах принца Мухаммеда и сути современной внутренней и внешней политики Саудовской Аравии в интервью Радио Свобода рассуждает московский арабист, профессор Григорий Косач:

– Что отличает Саудовскую Аравию от всех ее соседей по региону в XXI веке? Особенно если говорить не о жестоких законах и не о власти, а о мировоззрении людей, населяющих это государство? Это разделенное общество или монолитное? Это все еще единая общность бедуинских племен под властью династии Аль Саудов?

– Когда вы упоминаете бедуинов, то сразу же передо мной возникает видение каравана кочевников, бредущего к новому месту стоянки. Но Саудовская Аравия сегодня выглядит абсолютно не так! Хотя да, это разделенное общество, для которого характерно наличие того, что обычно называется "племенным фактором". Однако племенной фактор – это непременный элемент жизни, в том числе и политической, вообще во всех странах, которые окружают Саудовскую Аравию, от Йемена до Ливана. Просто он везде принимает разные формы, от этноконфессиональной до сугубо политической.

88 процентов саудовцев сегодня (при общем населении королевства где-то в 37 миллионов человек) – это люди, живущие в городах. Это урбанизированное общество, с одной стороны, а с другой – это общество образованное. В наши дни более 96 процентов работающих саудовцев, как мужчин, так и женщин, имеют полноценное образование. В Саудовской Аравии действуют 25 только высших учебных заведений, при огромном количестве региональных технических колледжей. Конечно же, в этих высших учебных заведениях преподается, скажем, и французская литература (как же без этого?), но основной упор делается на точные и технические науки. В Саудовской Аравии во времена Абдаллы, предшественника нынешнего короля Салмана, был создан научно-технологический университет его собственного имени, расположенный недалеко от Джидды. При этом там открыто преподается дарвиновская теория, что вызвало в свое время взрыв негодования (как выяснилось, бессильный) среди саудовских богословов. И в этом университете молодые люди и девушки занимаются в одной и той же аудитории, а не раздельно, как того требует традиция.

Но на этом фоне остается и много архаики. Скажем, когда впервые в Саудовской Аравии в 2005 году проходили частичные муниципальные выборы, то саудовская пресса была полна репортажей о том, как использовался в этом урбанизированном обществе в предвыборных технологиях все еще сохраняющийся тот самый племенной фактор. А с другой стороны, как видите, страна радикально изменилась за прошедшее время.

– Я поставлю свой вопрос о мировоззрении по-другому. Для современного подданного саудовской монархии что важнее – умма, то есть мусульманская общность, или уже такие понятия, это я цитирую ваши собственные труды, как шааб (народ) и уатан (родина)?

– Во-первых, когда был принят известный проект "Видение Саудовской Аравии 2030", то там четко подчеркивалось: "Мы заботимся о счастье благословенной родины, мы есть саудовский народ". Разумеется, этот проект не является светским, в нем содержится огромное количество отсылок к религиозным нормам, но вообще суть того, о чем вы спрашиваете, сформулирована четко. Да, пока в Эр-Рияде как бы не говорят о существовании "саудовской нации". Но ведь пока в принципе о существовании не только саудовской нации, но и иракской, ливанской, сирийской и катарской, и далее по списку арабских стран – нигде не говорят. Все говорят только об огромной "арабской нации". Здесь, безусловно, очень много двусмысленностей, много трудностей, много возможных интерпретаций. Но достаточно и употребления просто термина "шааб" (народ), либо термина "уатан" (отечество, родина), чтобы подчеркнуть, что, да, в сегодняшней Саудовской Аравии это выходит на передний план.

При этом в политической системе Саудовской Аравии исторически существуют два столпа – это, конечно же, династия Аль Сауд, с одной стороны, а с другой – "Корпус улемов", "учителей закона", мусульманских богословов, действующих на разных уровнях. И каждый раз на протяжении всего времени существования этой страны (а ее начало официально относится к 1902 году, когда 22-летний "отец-основатель", будущий король Абдул-Азиз ибн Абдуррахман Аль Сауд захватил Эр-Рияд), для того чтобы принять важное политическое решение, да и не обязательно очень важное, нужно было обязательно власти, династии, просить на то согласия "Корпуса улемов". Но, когда принимался проект "Видение Саудовской Аравии 2030", этого никто не сделал! Я регулярно читаю саудовские газеты, и давно уже не встречаю в них упоминания одного из главных институтов саудовской власти, который называется "Совет высших улемов". Никто, похоже, не спрашивает у него более советов.

Можно вспомнить проблемы, связанные с хаджем и пандемией. Я имею в виду не только хадж этого года, но, прежде всего, хадж прошлого года. Когда король Саудовской Аравии Салман (как и мусульманские правители почти всего мира, охваченного коронавирусом) этот хадж отменил. Небывалое событие, которое кто-то мог бы трактовать как святотатство и богохульство. Но ведь тогда "Совет высших улемов" заявил: "Да, конечно, все, что ни делает наша власть, это всё к лучшему, для нашего народа". Кстати, заметьте, именно "для нашего народа".

– Как я понимаю, каждый саудовец идентифицирует себя все еще по-прежнему с двумя вещами – в первую очередь, конечно, с исламом, а также и с королевской семьей. Но довольны ли жители Саудовской Аравии своими нынешними правителями? Причем основной интерес внешнего мира, конечно, вызывает даже не дряхлый король Салман, а наследный принц Мухаммед. О его личности можно говорить бесконечно. Да и говорят! Причем и хвалебные вещи, но еще больше и чаще – просто ужасные. И убийство Хашогги (Хашакджи) ему припоминают, и, вот буквально на днях, один бывший саудовский разведчик, бежавший в США, заявил, что принц якобы пытался убить предыдущего короля Абдаллу. Очень много пишут о том, что внутри собственной семьи он выполняет роль этакого надсмотрщика, иногда даже палача. Иногда просачиваются разные сведения о раздорах и даже войнах внутри правящей семьи.

– Проникнуть в тайны саудовского двора – задача крайне сложная. Но сам факт появления все более частых подобных разговоров и слухов, конечно же, связан с личностью самого Мухаммеда бин Салмана, человека абсолютно нового поколения. Все эти древние нравы и обычаи, то, что "мы решаем все в самом узком кругу, ни в коем случае не вынося сор из избы" – для него сегодня это абсолютно неприемлемо. Он стремится вынести сор из избы, и делает это очень активно, и таким образом, что его многие осуждают.

Но как к нему относятся подданные на самом деле – это очень любопытный вопрос. Несколько лет назад по его инициативе в Саудовской Аравии началась масштабная так называемая антикоррупционная кампания, когда высшие чиновники государства, включая представителей правящей семьи, оказались под арестом. Конечно, "тюрьмой" для них стала шестизвёздочная гостиница, но тем не менее… Более того, от них потребовали возместить всё то, что они украли у государства. Мухаммед бин Салман, об этом он сам неоднократно заявлял, например, представляя то самое "Видение Саудовской Аравии 2030", говорит от лица как минимум 70 процентов жителей Саудовской Аравии, причем ее молодого поколения, с которым он сам себя ассоциирует.

И, когда началась антикоррупционная кампания, то саудовские социальные сети были, без преувеличения, я сам видел, переполнены хештегами вроде "Да здравствует благословенная революция!", "Да здравствует борьба с коррупцией!" и "Да здравствует наследный принц!". Когда случилось убийство Хашогги, конечно, наделавшее ужасно много шума и страшно саудовскую репутацию подмочившее, то в тех же социальных сетях появились и хештеги "Нашего любимого реформатора пытаются опорочить", "Это заговор против принца", "Встанем в его поддержку". Это любовь или ненависть? Скорее, любовь, а может быть, даже просто надежда и вера в то, что, наконец-то, пока еще не на троне, но близко к трону появился тот, кто сможет реформировать это древнее общество и придать ему абсолютно новые черты.

– А зачем принцу Мухаммеду нужны все эти реформы? Зачем он строит этот огромный технологический город-курорт NEOM на Красном море? Где, образно говоря, "иностранки в бикини по пляжам бегать будут"? Ведь он может ничего этого не делать. Это что, просто прихоть, монаршая блажь или что-то другое?

– Иностранки в бикини успешно гуляют на пляжах ОАЭ и Катара, и это никого уже там не возмущает. В конце концов, думаю, и саудовское общество изменится в такой степени, чтобы не обращать на это особого внимания. Государство Аль Саудов выпестовало, действительно, очень значимую сегодня страту образованных людей, и это в первую очередь "разночинцы", в русском значении этого термина, люди, представляющие вовсе не значимые аристократические роды, которые традиционно господствовали в определенных регионах этой страны. Это дети, если хотите, рабоче-крестьянской окраины, выходящие все заметнее на общественной арене вперед.

У этих людей есть сегодня уже свой Консультативный совет. Да, это назначаемый монархом орган, да, это пока лишь "протопарламент", вне всякого сомнения, но этот "протопарламент" уже получил право законодательной инициативы, и в нем обязательно должны обсуждаться все государственные решения по любым вопросам. И люди, заседающие в этом Консультативном совете, должны выносить свое собственное независимое суждение. В нем присутствуют выходцы из всех регионов страны, в том числе в нем заседают делегаты шиитских и исмаилитских областей Саудовской Аравии, то есть представители тех районов, где господствуют не ханбалитские правовые школы (мазхабы) ислама. Это чрезвычайно важно в сегодняшней Саудовской Аравии, и это показатель того, что лицо страны изменилось.

И эти люди, конечно же, хотят перемен. И благодаря тому, что этот класс образованных людей сформировался, и появилась возможность у самого Мухаммеда бин Салмана действовать определенным образом, в интересах этого класса. А этому классу он обещает многое. Принц говорит о том, что Эр-Рияд скоро станет подобен Дубаю, с его многообразной во всех отношениях жизнью, что очень скоро вообще весь Ближний Восток станет "новой Европой". Мухаммед выступает с самыми разными инициативами, вроде сделанного им совсем недавно заявления, в преддверии климатической конференции в Глазго, когда им же было объявлено, что к 2060 году выбросы углекислоты в Саудовской Аравии будут сведены к нулю. Все это позволяет говорить о том, что саудовская модернизация сегодня опирается на людей, которые в ней заинтересованы, и, решая их проблемы, выражая их интересы, и действует Мухаммед бин Салман.

– Все, о чем вы говорите, возможно только при наличии гигантских денег – которые пока у Саудовской Аравии есть. Но в мире происходит энергетическая революция, а ведь все богатство Саудовской Аравии основано на нефти. Понимают ли в Эр-Рияде, что будет с ними через 20 лет, в этом смысле?

– Да, разумеется, понимают. Собственно, тот самый проект "Видение Саудовской Аравии 2030" как раз об этом и свидетельствует. Саудиты собираются развивать альтернативные источники энергии, они развивают нефтехимию, и это уже сегодня заметно, они не намерены более заниматься лишь экспортом сырой нефти. В каждой десятой шариковой ручке, которыми мы пользуемся, присутствует саудовский пластик, и это огромное движение вперед. Да, разумеется, пока есть деньги – но, кстати, этих денег порой даже им не хватает. Национальный бюджет может быть и дефицитным, это известное обстоятельство в Саудовской Аравии.

– Но, если вообще вся их нефть и вся их нефтехимия просто будут никому не нужны, за счет чего Саудовская Аравия будет дальше существовать?

– Саудовская Аравия собирается превратить себя в центр космических исследований. И в зону зеленой энергетики. И еще в центр современного образования для всего арабского региона. Основываясь на этом, можно будет жить в дальнейшем. Это вполне серьезные основания для того, чтобы продолжить эту жизнь.

– А существуют ли в современном саудовском обществе хоть какие-то прогрессистско-либеральные, условно говоря, или реформаторские силы, которые с властью не связаны? Или все так боятся репрессий, что любые реформы возможны лишь сверху, если подобное кажется уместным "благородным правителям"? А все остальное – "нетерпимое инакомыслие", "неповиновение", и о каких бы то ни было противниках власти, революционерах и так далее, и говорить в сегодняшней Саудовской Аравии не приходится?

– Самое любопытное заключается в том, что в саудовском политическом дискурсе сегодня всерьез появилось слово "либерал". Это одно из немногих слов, которые прямо заимствованы в современный арабский язык из языков европейских. Они разные, эти люди. Одни называют себя "либералами социального толка" (я тут же перевожу настоящие арабские термины на русский язык), вторые называют себя "либералами-политиками". Те, которые считают себя либералами социального толка, целиком и полностью группируются вокруг принца-реформатора. Но да, те, которые называют себя либералами политического толка, сидят в саудовских тюрьмах.

Самый известный во внешнем мире среди них – человек, которого зовут Раиф Мухаммад Бадави, известный саудовский блогер, осужденный на много лет лишения свободы, несколько раз поротый плетьми. В саудовских тюрьмах сидят несколько наиболее активных женщин-феминисток (некоторые из них были недавно выпущены на свободу, но часть остается за решеткой). Эти люди действительно считают, что власть в Саудовской Аравии должна быть изменена. Когда были события "арабской весны" в 2011 году, то в Эр-Рияде распространялось множество листовок, составители которых требовали превращения Саудовской Аравии в конституционную монархию. Эти активисты существуют и до сих пор.

Но режим, естественно, считает, что только он может выражать интересы страны, что только он может идти на реформы – при этом лишь те, которые будут удобны режиму и которые будут иметь ту форму, которая угодна режиму. Предыдущий король Абдалла очень часто любил повторять: "Не спешите, мы будем действовать постепенно и последовательно". И вторая его знаменитая фраза: "Любой, кто отойдет от этого курса, будет наказан мною и Аллахом".

– Как раз давайте коснемся такой темы, как саудовские "либералы", интеллигенция, и жесткий шариат. Идеологической основой и инструментом государственной власти по-прежнему в Саудовской Аравии, безусловно, является религиозная доктрина ваххабизма. Насколько важно для понимания нынешних саудовских реалий то, что это именно ваххабитское государство? Консервативный салафизм ведь много где присутствует, так в чем именно заметны саудовские отличия? В том, что ваххабиты, говоря понятным нашим читателям языком, – это такие радикальные "мусульманские пуритане", возводящие борьбу за чистоту и первозданность веры в абсолют?

– У меня есть несколько оговорок по поводу вашего определения, но тем не менее в целом я с ним соглашусь. Но и ваххабизм бывает разный. На Земле есть только две страны, где ваххабитская версия ханбалитского мазхаба суннитского ислама является господствующей. Это, конечно же, Саудовская Аравия, и это Катар – где ситуация уже давно абсолютно иная, с точки зрения того, насколько радикально де-факто там претворяются в жизнь шариатские нормы. Но в той же Саудовской Аравии, и это я сказал ранее, сегодня на религиозный "Корпус улемов" обращают гораздо меньше внимания, его точка зрения все менее учитывается.

Там происходят очень любопытные явления, которые я также ранее отметил, когда наряду с традиционными двумя столпами саудовской политической системы – династией Аль Саудов и Корпусом "законоучителей", появляется третий столп – представители нового образованного класса. И этот образованный класс как бы оттесняет на периферию "Корпус улемов". Это процесс, который находится на самом начальном этапе, конечно же, который, если хорошо сложится, при всех обстоятельствах будет продолжаться долго. Но он уже идет сегодня. И поэтому проблема, связанная с жестко-консервативными религиозными деятелями, проблема, связанная с шариатом, сегодня стоит по-иному в Саудовской Аравии, не так, как это было еще лет десять тому назад.

– Как бы вы расставили приоритеты сегодняшней и завтрашней внешней политики Саудовской Аравии? Например, относительно будущих отношений Эр-Рияда с Тегераном?

– Эр-Рияд уже давно заявил о необходимости найти выход из сложившейся ситуации, ради того, чтобы прекратить нынешнее накаленное противостояние. Кстати говоря, возникшее едва ли не по инициативе все того же наследного принца Мухаммеда бин Салмана. Еще в 2016 году окончательно были разорваны дипломатические отношения между Саудовской Аравией и Ираном, и эта ситуация длится до настоящего времени. Но уже несколько месяцев назад в Багдаде прошли первые саудовско-иранские переговоры, и о них сейчас стали впервые открыто говорить в Саудовской Аравии (ранее публикации об этом находились только в зарубежных СМИ). И саудовский министр иностранных дел Фейсал бен Фархан Аль Сауд недавно, находясь в Вашингтоне, заявил, что эти переговоры были "сердечными".

Но одновременно было подчеркнуто, что тем не менее Иран не оставляет попыток и далее развивать свою ядерную программу, и это очень опасно. И, в силу этого обстоятельства, несмотря на всю "сердечность" упомянутых переговоров, Эр-Рияд очень обеспокоен, он продолжает видеть в Тегеране своего стратегического противника. Саудовская Аравия тем самым вновь пытается завоевать американское внимание, указывая США на то, что Иран продолжает прежний курс. Поэтому в обозримой перспективе отношения между обеими странами не придут к нормальному состоянию.

– А США в ближайшее время останутся ли главным союзником Саудовской Аравии? Несмотря на все противоречия, на все обвинения из Вашингтона и все призывы смягчить еще хоть немного режим? Потому что сейчас, при Джо Байдене, эти отношения уже заметно охладели. Ведь американские демократы традиционно гораздо более жестко относятся к нарушениям прав человека и базовых свобод, для них это всегда ключевой и болезненный вопрос.

– Обращу внимание на то, что никто из представителей нынешней администрации в Белом доме как раз не считает возможным прямо встречаться и вести переговоры с Мухаммедом бин Салманом, это подтверждает ваши слова. Но США, конечно же, останутся стратегическим союзником Саудовской Аравии очень надолго. Без Вашингтона Эр-Рияд не сможет жить дальше, это непререкаемая истина, и никто в ней в Саудовской Аравии не сомневается. Союзнические отношения с США являются краеугольным камнем саудовской внешней политики, и они останутся таковыми на протяжении многих лет – если в мире вообще не произойдет радикальных изменений.

– Насколько еще далек тот день, когда Саудовская Аравия установит нормальные отношения с Израилем, по примеру Объединенных Арабских Эмиратов? Или совсем не далек? Вообще, зачем это Эр-Рияду нужно?

– Были же уже очень серьезные предпосылки к этому, например, недавний визит бывшего премьера Израиля Биньямина Нетаньяху в тот самый NEOM, где произошла его встреча с Мухаммедом бин Салманом. Но потом все довольно печально закончилось, потому что израильтяне поспешили распространить эту новость сразу, немедленно – и, что называется, поспешили и разозлили саудитов. Потом принц Мухаммед заявил, что Израиль важен для Саудовской Аравии – но не столько с точки зрения того, что это одно из полноправных государств Ближнего Востока, а потому, что это страна с растущей экономикой и новыми технологиями, добившаяся впечатляющих успехов в этих сферах, и вот только этот израильский опыт важен для Саудовской Аравии.

Но есть "палестинский вопрос", и его нерешенность остается основным камнем преткновения на пути установления отношений между двумя странами. В обозримом будущем, думаю, этого не произойдет. Более того, сегодня любая попытка движения в этом направлении, игнорируя палестинскую проблему, может вновь вызывать к жизни в Саудовской Аравии опасные для Аль Саудов внутренние оппозиционные антисистемные движения. Любой договор с Израилем, конечно же, вызовет дополнительное обострение с Тегераном. И создаст вокруг Саудовской Аравии фронт противников, которые представлены радикальными исламистами в других странах региона. Поэтому в Эр-Рияде "100 раз отмерят, прежде чем отрезать". Саудовской Аравия, полагаю, будет вообще, может быть, последней арабской страной, которая установит нормальные дипломатические отношения с Израилем, несмотря на всю свою заинтересованность в них.

– В Москве в последние годы однозначно как-то полагают, что "без России в мире ничего не делается и делаться не должно", и внешнеполитические аппетиты Кремля все время растут. А кто сегодня кому нужнее – Саудовская Аравия России, или, наоборот, Россия Саудовской Аравии? Да и вообще, они друг для друга хоть сколько-то важны?

– Однажды, после того как я побывал в Саудовской Аравии, я опубликовал в Москве некие собственные впечатления об этой стране. И вскоре вдруг с удивлением обнаружил, что эти впечатления были переведены на арабский язык и опубликованы, ни больше ни меньше, в официальном издании саудовского внешнеполитического ведомства. Под их собственным красноречивым заголовком: "Россия и Саудовская Аравия – две страны, которые не знают, чего они хотят друг от друга". Этот заголовок, действительно, отражает суть.

Россия стремится установить более тесные отношения с Саудовской Аравией. В Москве считают, что предлагают Эр-Рияду многое. Но проблема заключается в том, что ни Саудовская Аравия ничего не знает о России, ни мы не знаем ничего о Саудовской Аравии. Да, конечно, Кремль может предлагать свое оружие, ракеты, говорить, что "мы построим в Саудовской Аравии завод, который будет производить автоматы Калашникова". Да, можно послать туда наш классический оркестр один раз, или один раз организовать там выставку работ Кандинского, все это случалось.

Но нет никакой постоянной основы, нет глубоких отношений. Ежегодно, например, около 90 тысяч молодых саудовцев едут учиться в США, и потом становятся людьми, которые любят эту страну, проникаются ее культурой, говорят о тамошнем стиле жизни и ценностях. По-разному говорят – но все же говорят, туда обращено их внимание. А с российской стороны нет ничего. Все планы развития отношений с Саудовской Аравией ограничиваются лишь разговорами, не более того, всякими "соглашениями о намерениях". Завод по производству автоматов Калашникова – и тот не построен, этот проект забыт. А что дальше? Где саудовские студенты в России? У нас нет никаких этих связей. А без этого отношения России с Саудовской Аравией останутся призрачными и не способными ни к какому серьезному развитию.

Александр ГОСТЕВ, Радио Свобода