Когда в августе 2008 года российские танки под покровом темноты въехали в соседнюю Грузию, первой реакцией Пекина было тихое раздражение.
Руководитель Китая в тот период Ху Цзиньтао, как сообщалось, был разочарован и обеспокоен тем, что Москва выбрала день открытия летних Олимпийских игр в Пекине для начала вторжения. Китай даже попытался заблокировать дипломатические попытки России узаконить войну в различных многосторонних организациях и соседних регионах, таких как Центральная Азия.
Перенесемся в февраль 2022 года, и тут в центре внимания оказывается совершенно иная картина развития отношений между Китаем и Россией, определяемая растущим идеологическим стремлением переписать миропорядок и общим противостоянием Соединенным Штатам на международной арене.
В начале этого года все сильнее стали слышаться голоса, предвещающие российское вторжение в Украину, при этом приближалась очередная Олимпиада в Китае. Тогда президент Владимир Путин отправился в Пекин для встречи со своим китайским коллегой Си Цзиньпином. Два лидера ознаменовали новую эру в отношениях своих стран, объявив о начале безграничного стратегического партнерства.
В знак того, насколько сильно изменились отношения Китая и России за 14 лет между упомянутыми событиями, 4 февраля перед церемонией открытия Олимпийских игр два лидера подписали совместное заявление из 5300 слов, в котором предлагался план дальнейшего политического, экономического и военного сотрудничества. Таким образом они продемонстровали единый фронт против общего врага — Запада.
Однако объявленное партнерство без границ вскоре подверглось испытанию.
24 февраля российские танки въехали на территорию бывшего советского соседа, на этот раз спровоцировав крупнейшую войну в Европе со времен Второй мировой войны. Однако, в отличие от Грузии, вторжение в Украину вызвало быструю экономическую и политическую реакцию Запада, а украинские силы, вооруженные постоянно прибывающим потоком западного оружия, сумели оттеснить российские войска и сорвать военные цели Кремля в серии его досадных неудач.
С тех пор политическая линия Китая в отношении Москвы выглядит довольно неловко: Пекин высказывается против наложенных Западом санкций против России и часто поддерживает кремлевский нарратив о войне, в то же время дипломатически дистанцируясь от Путина и иногда выражая завуалированную критику вторжения.
Год, который разрушил ожидания и развеял несколько мифов об отношениях Китая и России, подходит к концу. А что готовит 2023 год?
«Военная несостоятельность России несколько принизила [ее положение], но Китай по-прежнему привержен России как стратегическому партнеру, — объясняет в интервью Азаттыку Стив Цанг, директор Китайского института Лондонского университета SOAS. — Возможно, Россия оказалась менее ценной, но [Пекин] продолжает видеть в Соединенных Штатах стратегического конкурента и захочет, чтобы Россия была на его стороне».
СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ПРИЗ
Несмотря на множество проблем, которые вызвало российское вторжение в Украину как внутри страны, так и за рубежом, китайские стратеги по-прежнему рассматривают растущую привязанность Москвы к Китаю как преимущество, пока Пекин углубляет свою глобальную конкуренцию с Соединенными Штатами.
«Отношения по-прежнему воспринимаются как реальный актив и приз для Си Цзиньпина, даже если Россия выйдет из этой войны более слабой, — отмечает в интервью Азаттыку Эндрю Смолл, старший научный сотрудник немецкого Фонда Маршалла и автор книги «Без ограничений: внутренняя история войны Китая с Западом».
Аналитики утверждают, что война вызвала беспокойство Пекина. Время от времени китайские чиновники выражали свое недовольство, например, выступая в ноябре на саммите G20 в Индонезии с антироссийским заявлением в связи с глобальными политическими и экономическими потерями, вызванными ее вторжением.
Но война также сделала Россию более зависимой от Китая чем когда-либо прежде — как в политическом, так и в экономическом планах. Готовность Путина открыто бросить вызов США по-прежнему привлекает Пекин, по мере того как он продолжает подниматься на мировой арене.
«Более слабая Россия по-прежнему является лучшим партнером, чем любой другой вариант, который есть у Китая, особенно с точки зрения военной, экономической и политической ценности, —говорит Смолл. — Стратегический ландшафт для Си остается прежним. Пекин ожидает начала [периода] борьбы и не желает уступать».
По словам Смолла, налаживание партнерских связей было долгосрочной целью китайских политиков. Хотя интересы Пекина и Москвы в международных структурах, таких как Организация Объединенных Наций, часто пересекались, их отношения по-прежнему характеризовались глубоким недоверием, особенно с российской стороны.
На протяжении многих лет Москва фактически закрывала российский рынок для китайских инвестиций.
Кремль проявлял осторожность в отношении сделок по газопроводам, которые могли бы повысить энергетическую безопасность Китая, и воздерживался, когда речь шла о продаже передовых вооружений, таких как системы противоракетной обороны С-400 и истребители Су-35, которые, по мнению российских чиновников, позволили бы китайским оружейным компаниям перепроектировать производство и выпускать свои аналоги.
Однако многое изменилось после аннексии Россией Крыма в 2014 году и начала боевых действий на востоке Украины. Москва столкнулась с санкциями Запада, в том числе введенными Европейским союзом, — ее крупнейшим потребителем энергоресурсов. В мае того же года Путин отправился в Шанхай, где попытался начать поворот Москвы на Восток с помощью крупной газовой сделки на 400 миллиардов долларов, включающей поставки в Китай по давно простаивавшему газопроводу «Сила Сибири».
В последующие месяцы были сняты и другие ограничения: Россия продала китайцам передовые истребители и ракетные системы и сменила тональность в отношении инвестиционного инфраструктурного проекта «Один пояс — один путь», который ранее рассматривался как посягательство на российское влияние в таких регионах, как Центральная Азия.
«Интересная часть этой войны и ее последствий для Китая заключается в том, чтобы определить, стоят ли того риски, на которые идет Россия, — говорит Смолл, подразумевая китайские амбиции в Тайване, который Пекин считает своей провинцией. — Это ясно показало Китаю, насколько разрушительными могут быть такие действия при плохих расчетах».
СМОТРИМ В 2023 ГОД
Если заглядывать в наступающий год, то главным по-прежнему остается вопрос, как Китай будет ориентироваться в своих развивающихся отношениях с Россией после ее гамбита в Украине.
Эксперты говорят, что Пекин по-прежнему явно не намерен отказываться от Москвы в качестве партнера, но существуют четкие пределы любой политической или экономической помощи, которую Китай мог бы предложить России.
«Похоже, что Китай продолжит оказывать России сильную поддержку на словах, однако практическая военная и экономическая поддержка менее вероятна, — отмечает в интервью Азаттыку Чарльз Данст, научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований и автор книги "Побеждая диктаторов". — Соединенные Штаты неоднократно предупреждали Китай, что военная и экономическая поддержка России приведет к санкциям США — ситуации, которой Китай, чья экономика находится в несколько шатком положении, хочет избежать».
Учитывая это, Китай, похоже, намерен продолжать скупать российские энергоресурсы со скидкой и совершать сделки в рублях или китайских юанях в рамках более широких усилий по защите себя от воздействия санкций. Многие российские регионы таким способом установили новые торговые рекорды с соседними китайскими провинциями. Эта зависимость, судя по всему, в будущем будет только расти.
Маловероятно, что в ближайшем будущем Китай станет крупным финансовым спонсором России, считает Агата Демаре, директор по глобальному прогнозированию Economist Intelligence и автор книги «Эффект бумеранга: как санкции реорганизуют мир против интересов США».
«Россия постарается сделать все возможное, чтобы увеличить экспорт энергоносителей в Китай, — поясняет она Азаттыку. — В том, что касается нефти, это несложно. Проблемой будет газ, который является спасательным кругом российского режима. Почти все российские трубопроводы ориентированы на Европу, а строительство новых требует больших инвестиций, передовых технологий, времени и денег».
Существует также неопределенность в отношении любых действий Китая, направленных на то, чтобы помочь России избежать резких санкций США, разрушающих ее экономику.
В прошлом Пекин помогал другим партнерам, таким как Иран, справляться с многосторонними санкциями, стремясь смягчить финансовый удар и покупая дешевую нефть. Однако, по словам Демаре, Китай обострил свои отношения с Тегераном, слишком сильно надавив на Иран во время переговоров и воспользовавшись отчаянным экономическим положением страны.
Пекин будет стремиться извлечь уроки из этого опыта и найти баланс между преследованием своих собственных энергетических и финансовых интересов и удерживанием России под боком.
«Китай знает, что сможет добиться уступок от отчаявшейся и нуждающейся в деньгах России, — говорит Демаре. — Кроме того, китайские компании не слишком заинтересованы в наращивании бизнеса с Россией, поскольку они опасаются, что к ним могут быть применены вторичные санкции, а китайские фирмы не хотят рисковать. Это означает, что отношения будут очень несбалансированными, причем у Китая будет преимущество».
Смолл из немецкого фонда Маршалла говорит, что ключевая задача китайских стратегов в 2023 году — держать Москву рядом, сохраняя при этом связи с Западом, в чем Пекин, кажется, преуспел после новой волны контактов с европейскими лидерами, такими как президент Франции Эммануэль Макрон и председатель Европейского совета Шарль Мишель.
«Они знают, что Россия хочет уважения, и если они дадут его, то это будет дешевая сделка для Пекина, — добавляет Смолл. — Если они будут относиться к России как к равному партнеру, даже если они ее таковым не считают, то это принесет Китаю дивиденды, и именно такого подхода к отношениям придерживается Си».
Рид СТЭНДИШ
