Житель Киевской области Сергей Перебейнис 7 марта потерял всю семью — жену и двоих детей. Это произошло, когда они пытались эвакуироваться из Ирпеня, небольшого города в окрестностях Киева, который несколько дней подряд пытались взять российские военные и в итоге просто разрушили до основания.
Женщина и двое детей попали под минометный обстрел, когда бежали к разрушенному мосту: именно по нему из Ирпеня выводили людей, чтобы затем посадить их на автобус и отправить в сторону Киева и дальше в эвакуацию.
«Этот рюкзак был на моем сыне. Его посекло минами, были осколки. А это — рюкзак, который был на моей дочери. На нем четко видны следы крови. Она получила осколочное ранение в висок, — рассказывает Сергей. — В момент взрыва мины она находилась справа от брата, и в нее попал один-единственный осколок. А сын был в осколках с ног до головы».
Старшему сыну Сергея Никите было 18 лет. Он учился на втором курсе в Университете имени Тараса Шевченко на программиста. Дочери Алисе было 9 лет, она училась в школе, а еще в семье было двое собак.
«Я уехал из Ирпеня 17 февраля в город Донецк, на оккупированную территорию. Моя мать болела ковидом, и накануне она мне позвонила, сказала, что состояние ухудшилось, начинается пневмония, — рассказывает Перебейнис. — Как только я туда заехал, в городе началась принудительная мобилизация всех гражданских. Я до последнего не верил, что начнется полномасштабная война на территории Украины. Когда я связывался с женой, я связывал мобилизацию с тем, что банально начнется обострение только на Донбассе, как всегда это бывает».
Вернуться домой до войны Сергею так и не удалось.
«24 февраля всё началось. В 5 утра жена мне написала в чат, что "над нами что-то прилетело", то ли самолеты, то ли ракеты, — вспоминает Сергей. — В первый день я им предложил никуда не бежать. Потому что вы помните, что в тот день были огромные пробки, очереди, хаос».
Через несколько дней стало очевидно, что российские войска идут на Киев с севера. Обстрелы самой столицы Украины и ее пригородов не прекращались.
«В один из дней, по-моему, это было или 3 или 4 марта, наш микрорайон обстреляли из минометов. И в наш жилой комплекс прилетело три мины. То есть уже как бы было понятно окончательно, что нужно бежать, — говорит Сергей. — Они с сыном загрузили автомобиль с утра и уже хотели уезжать, но в этот день на нашу улицу зашли российские танки. Начался уличный бой. Они бросили машину и опять спрятались в подвал».
«Мы не то чтобы прощались, но я попросил у них прощения за то, что я не был с ними. За то, что так получилось, что не смог их прикрыть защитить, — говорит он. — Но жена не теряла оптимизма: она сказала — мы прорвемся, не переживай, всё будет хорошо. Это были последние ее слова».
Сергей говорит, что еще до войны установил на телефоны своих родных программу, которая определяет геолокацию. В день, когда его жена и дети погибли, в 9 часов утра телефон жены показал геолокацию в 7-й городской больнице, и в этот момент Сергей понял, что случилось страшное.
«Где-то еще через минут двадцать — полчаса я увидел первую запись в "Твиттере". В текстовом виде говорилось, что на Романовке был минометный обстрел и погибла семья. Затем прошло еще минут двадцать, и появилась первая фотография. Вот эти вещи, разбросанные на земле. Тела моих детей, — говорит он. — А затем появилось первое видео с места события, где уже было четко видно падение мины, смерть семьи и этот страшный крик собаки из переноски».
«Я позвонил в Киев друзьям и сказал, что дети мертвы. Они лежат в Романовке на асфальте», — с трудом говорит Сергей.
«Я живу и думаю на русском. И несмотря на то, что я говорю на русском языке, я коренной украинец. Я хотел бы об этом сказать всем россиянам — я не националист, не какой-то там бандеровец! Я обычный гражданин Украины. Нас уничтожают как нацию! — подчеркивает он. – Я хочу, чтобы видели во всем мире, что творится в Украине и как подло здесь нас убивают».
